В Португалии скончался (умерщвлен чекистами) эмигрант Александр Александрович Алехин, непобежденный чемпион мира по шахматам

Имя: Александр Алехин (Alexander Alekhine)

Возраст: 53 года

Место рождения: Москва

Место смерти: Эшторил, Португалия

Деятельность: Выдающийся русский шахматист

Семейное положение: не женат

Александр Алехин - биография

Александр Алехин не сомневался, что шахматы не столько игра, сколько высокое искусство, способное будоражить чувства, вызывать сильнейшие эмоциональные переживания. «Да, я считаю шахматы искусством, - говорил он, - и беру на себя все те обязанности, которые оно налагает на своих приверженцев!» Ну а искусство, как известно со времен античности, требует жертв. Причем не на шахматной доске, а в жизни.

В биографии Алехина сначала жертвы были только на шахматной доске. Алехинский стиль завораживал зрителей и даже противников возникающим на шахматной доске тысячевольтным напряжением, вдруг, внезапно, разражающимся всесокрушающей грозой комбинационной атаки. С самых ранних лет Александр Алехин был за доской беспощадным хищником, а в жизни - рассеянным голубоглазым тихоней с неистребимой привычкой во время размышлений накручивать на палец прядь русых волос.

У Алехина была надежная стартовая площадка для всей будущей жизни: бабушка - наследница богатейших фабрикантов Прохоровых, отец - предводитель губернского дворянства, депутат Думы. Будущее казалось предопределенным: после лучшей частной гимназии - престижное Императорское училище правоведения, затем карьера юриста или дипломата. Однако еще совсем молодым человеком Александр понял, в чем его собственное предназначение: «Цель в человеческой жизни в смысле счастья заключается в максимуме того, что человек может дать... Я, так сказать, бессознательно почувствовал, что наибольших достижений я могу добиться в шахматах...»

«Маэстро» он стал в шестнадцать лет, получив вместе с титулом необыкновенной красоты вазу Императорского фарфорового завода, подарок императора. Эту вазу он будет возить с собой через все границы. Через пять лет еще один воистину царский подарок. Двадцатидвухлетний Алехин занял третье место на знаменитом Петербургском турнире, сразу за действующим чемпионом мира Ласкером и будущим - Капабланкой, и император Николай наградил победителей турнира до тех пор не существовавшим почетным званием «гроссмейстер».

Гроссмейстер Алехин в один месяц вошел в мировую шахматную элиту и поступил на службу в Министерство юстиции в чине титулярного советника. «В его лице Россия приобретает очень грозную силу, которую без страха можно благословлять в дальнейшие, все труднейшие, все опаснейшие бои!» - восклицала петербургская газета «Вечернее время». Газета, несомненно, имела в виду шахматные сражения, а вот судьба распорядилась иначе. Это был год 1914-й, начало мировой войны.

Алехину выпало сидеть в немецкой тюрьме -его арестовали на турнире в Мангейме, и дважды вместе с летучим отрядом Красного Креста, которым он командовал, чуть не погибнуть под артобстрелом. А революционный вихрь 1917 года закрутил его так, что, казалось, не отпустит. Он отнял у Алехина мать и отца, воронежские земельные владения и дворянские привилегии... В потрясенной Гражданской войной России не находилось места ни дворянину, ни правоведу, ни шахматисту, и представитель «золотой молодежи» блистательного Санкт-Петербурга учился выживать. Казалось, в таком шторме шахматная доска - не лучший спасательный плот, но именно в годы испытаний Алехин понял: если ты сохранишь Дар, то Дар сохранит тебя.

Так и получалось: в холодной промерзшей Москве скудные сборы от сеансов одновременной игры и скромные призы редких турниров не дали гроссмейстеру умереть с голоду. Из подвала Одесского ЧК, куда Алехина весной 1919 года бросили по подозрению в шпионаже в пользу Деникина, его вытащил - чуть ли не накануне расстрела - звонок сверху от «значительного лица» (по легенде - от самого Троцкого, «красного Бонапарта» и известного любителя шахмат). Он пытается жить без шахмат - поступил к Владимиру Гардину на 1 курс Госкиношколы, будущего ВГИКа, но бросил учебу. Полгода работал в Цетророзыске в должности следователя. В 1920 году известный шашист Василий Руссо, «ответственный товарищ», дал ему рекомендацию в Коминтерн, а с ней - возможность зарабатывать на жизнь трудом переводчика.

Как дворянину Алехину в Советской России было страшно, как шахматисту - тесно. Первое можно было пережить, второе было губительно для его Дара. Чтобы спасти его, не растратить понапрасну, нужны простор, свобода передвижения, борьба с сильнейшим соперниками, а они живут или в Америке, или в остывающей от войны Европе. Алехину пришлось решиться на новые жертвы: оставить Россию, а в ней потенциальных заложников - брата Алексея и сестру Варвару. Путь в Европу начался в шахматном клубе Коминтерна: сюда порой заходила швейцарская социалистка Анна-Лиза Рюгг и знакомство с ней подсказало выход. Помолвка, женитьба - к тому времени Алехин уже развелся со своей первой женой Александрой Батаевой, 32-летней секретаршей, с которой прожил ровно год. Поскольку активистка рабочего движения хотела рожать дома, в Швейцарии, Алехин запросил разрешение на выезд в мир больших шахмат.

В апреле 1921 года, когда утомленный влажной гаванской жарой Ласкер произнес: «Трижды ура Капабланке, новому чемпиону мира!», Алехин получил разрешение наркомата иностранных дел на пересечение советско-литовской границы. Реализовать предназначение можно было только в Европе, где уже выстроилась очередь претендентов на матч с гениальным Капабланкой. В ней еще нужно было стать первым, и право на это Алехин завоевал не только победами, но и зрелищным стилем, в котором они одержаны.

Не менее эффектными были его сеансы одновременной игры. Однажды в Праге во время вечернего сеанса отключили электричество - Алехин продолжил играть при свечах. Но он мог бы обойтись и без них: конек знаменитого гроссмейстера - сеансы игры вслепую. Отвернувшись от рядов шахматных столиков, прикуривая одну сигарету от другой, с непременной чашкой кофе в руке, Алехин часами мог вести двенадцать, а то и двадцать напряженных поединков. Число их он все увеличивал, а в Париже в 1925 году установил мировой рекорд.

Там в набитом зрителями конференц-зале газеты «Пти Паризьен» ему противостояли 27 неплохих игроков. Через тринадцать часов, когда последний соперник положил на доску собственного короля, улыбающийся Алехин встал с комфортного кресла под плеск аплодисментов. Двадцать две победы, три ничьих, три поражения, пять пачек сигарет.

В середине 1920-х годов уже мало кто сомневался в том, что Алехин более, чем кто-либо, достоин сразиться с чемпионом Капабланкой. Но мало кто верил, что он сумеет победить...

Два условия охраняли покой чемпиона мира: во-первых, «золотой вал», требование от претендента собрать для матча гигантскую по тем временам призовую сумму - 10 ООО долларов; во-вторых, необходимость выиграть у Капабланки шесть партий в безлимитном матче - при том, что гениальный кубинец в среднем проигрывал одну серьезную партию в год (а Алехину вообще не проигрывал никогда).

Как и в шахматах, Алехин использовал для достижения цели свои козыри: уникальные фантазию и трудолюбие (это он пустил в российский шахматный оборот выражение «думать, как лошадь»). Он по косточкам разобрал стиль Капабланки и нашел его слабые стороны. Он сел на пароход и отправился за океан, в Аргентину, где игрой и обаянием покорил сердца шахматных любителей. А поскольку самым главным любителем был аргентинский президент Альвеар, политическая поддержка и призовой фонд были обеспечены. Правда, еще и потому, что латиноамериканский мир жаждал насладиться триумфом «своего» Капабланки.

Осень 1927 года, Буэнос-Айрес, долгие недели титанической борьбы: 1-0,1-1,1-2... и разочаровывающие зрителей ничьи, одна за другой... Газеты устали печатать карикатуры, в которых состарившиеся Алехин и Капабланка с длинными седыми бородами продолжают играть, а зрители просят их омолодить, чтобы дождаться результата. И все-таки медленно, но верно Алехин «пережимал» Капабланку: 3-2,4-3 и, наконец, убедительное 6-3. Капабланка был потрясен. У него не хватило сил, чтобы прийти, лично сдать последнюю отложенную в безнадежной позиции партию и торжественно провозгласить нового чемпиона мира. Он ограничился запиской.

Победа Алехина не только открыла новую страницу в его спортивной биографии, но вызвала восторг соотечественников в Париже. Писатель Куприн назвал это «обворожением шахматами». Бывший лидер кадетской партии Павел Милюков сказал так: «Победа Алехина обнаруживает в новом поколении русского общества ту черту, которой всегда недоставало русскому гению: выдержку, умение бороться и достигать не только вдохновением и интуицией, но и упорным трудом над собой». Триумфатор мелькал на обложках журналов, в кадрах кинохроники, на званых вечерах... Не меньше радости было и в СССР - но ненадолго.

«Пусть миф о непобедимости большевиков развеется так же, как развеялся миф о непобедимости Капабланки!» Алехин ли сказал это на эмигрантском банкете, или репортер придумал - для СССР он теперь враг. И его старший брат Алексей, видный советский шахматный деятель, публично объявил: «Я осуждаю всякое антисоветское выступление, от кого бы оно ни исходило, будь то, как в данном случае, брат мой или кто-либо другой».

Алехин теперь «невозвращенец», гражданин Франции, лидер французской национальной сборной, доктор Alekhine. Его дом - в XV округе Парижа на рю де Круа Нивер, его любимый шахматный клуб -«Пале Рояль». С коминтерновкой Анной-Лизой Рюгг, родившей ему сына, он развелся, его гражданской женой стала генеральская вдова Надежда Васильева.

Новый матч на первенство мира свел его с еще одним невозвращенцем, бывшим чемпионом СССР Ефимом Боголюбовым. В 1925 году Богулю, как его все называли, советская шахматная секция не пустила играть турниры за рубежом, и он отказался от советского гражданства. Частично матч планировали провести в далекой Индии. Парижские эмигрантские издания иронизировали: «Будет не лишено пикантности, когда в Индии немец по фамилии Боголюбов будет оспаривать у француза Алехина мировую шахматную корону». Московские злословили: «Борьба двух дезертиров».

Алехин вступил в пору шахматного расцвета: несколько лет он побеждал почти во всех турнирах, в которых участвовал, порой вообще проходил серьезные состязания без единого поражения. Именно в ту эпоху он установил непобитый до сих пор рекорд: набрал на пять с половиной очков больше, чем второй призер. А третий призер, отставший на шесть с половиной очков Нимцович, воскликнул в сердцах: «Он расправляется с нами, как с желторотыми птенчиками!» Алехин пропагандировал шахматы, отправившись в турне вокруг света, писал книги, за которые его назвали «чемпионом шахматно-литературной мысли», дважды отстоял чемпионский титул в матчах с Боголюбовым, установил новый рекорд игры вслепую - на 32 досках.

Он заставил уважительно говорить о себе даже в СССР, пусть с «извинительной формулой»: мол, хотя Алехин и враг в политике, хотя «шахматист в нем задавил человека и гражданина», его шахматное творчество необходимо изучать. В свою очередь Алехин в одном из интервью в мае 1929 года говорил: «Сейчас я вообще не связан с политикой. По взглядам я убежденный демократ, но не в такой чрезмерно левой форме, как нынешнее российское руководство. При этом я всей душой приветствую все попытки советского правительства развивать и поддерживать шахматную активность в СССР».

Алехин жертвовал устоявшимися связями в эмигрантских кругах и пытался улучшить отношения с Родиной. Он даже слал приветствия шахматистам СССР. Эмиграция была возмущена, но чемпион не обращал на это внимания. На шахматной карте мира Россия стала могучей страной, и ее нужно покорить заново, считал он. К тому же в СССР отношение к чемпиону мира медленно менялось.

Когда Алехин прислал поздравление советским шахматистам с годовщиной Октябрьской революции, вопрос о его публикации рассматривался на высочайшем партийном уровне. Нарком юстиции и патрон советских шахмат Николай Крыленко предложил начать с отповеди: «Политическое предательство и ренегатство не искупаются так легко... никакие таланты не спасут Алехина от того заслуженного презрения...» Но лично Сталин внес резолюцию: «Напечатать без комментариев». Так и было сделано. В 1935 году Алехина уже ждали на Второй Московский международный турнир. Алехин вернется в Россию? Жертва 1921 года была временной и вскоре окупится с лихвой?

Судьба оказалась против. Семейные неурядицы (в 1934 году он расстался с Васильевой, увлекшись американской шахматисткой Грейс Висхар) и проявление долго подавлявшейся наследственной черты - страсти к спиртному - привели Алехина к поражению в матче на первенство мира с педантичным учителем математики голландцем Максом Эйве. Тогда у экс-чемпиона вырвалось: «В Москву - только чемпионом мира!» Его цель - матч-реванш через два года.

Сила воли Алехина была такова, что он пожертвовал, казалось, неодолимыми привязанностями: преодолел тягу к алкоголю и бросил курить. Газеты полны новостями: Алехин играет в настольный теннис и пьет только молоко (говорят, даже на матч привезет свою корову). На одном из ужинов в ресторане он попросил друзей заказать бутылку вина - только для того, чтобы испытать свою выдержку.

В 1937 году Алехин решительно возвратил «одолженное» Эйве на два года звание. Однако именно после убедительного, как казалось, реванша друзья стали слышать жалобы на то, что он устал от постоянной борьбы за победу, от кочевой жизни шахматного профессионала...

Жизнь чемпиона вошла в штормовую полосу смены шахматных поколений - себя он стал относить к «прежнему поколению» и в шутку называть «папашей» и даже «дедушкой» в сравнении с присматривающейся к его трону молодежью. Однажды Алехин сказал в интервью: «Я хочу оставаться лучшим среди своего поколения; если кто-то из молодых победит меня - что ж, ничего не поделаешь...»

Словно в подтверждение этих слов на супертурнире, прошедшем осенью 1938 года в Голландии и собравшем восемь сильнейших шахматистов того времени, Алехин обошел двух старых соперников - Эйве и Капабланку, выиграв у обоих микроматчи. Но при этом он оказался в итоговой таблице только четвертым - весь пьедестал заняла молодежь...

Пресса все громче стала говорить о «периоде междуцарствия». Алехин был просто обязан доказать, что он не номинальный чемпион, тем более что к нему выстроилась целая очередь претендентов: чех Флор, эстонец Керес, американец Файн - все моложе тридцати... Алехин принял вызов советского чемпиона Михаила Ботвинника, которому лично Сталин дал разрешение на матч и его финансирование. И потребовал играть именно в Москве. В СССР на имя Ботвинника, а фактически - советскому правительству, чемпионом мира была отправлена телеграмма: «Я с тем большей готовностью принимаю Ваш вызов, что, помимо встречи в ответственнейшем состязании с лучшим представителем нашего искусства в СССР, он даст мне желанную возможность посетить Вашу родину и раз навсегда выявить мое истинное отношение к ней».

Телеграмма датирована августом 1939 года. А в сентябре, в разгар всемирной шахматной Олимпиады в Буэнос-Айресе, планету сотрясла весть о нападении Гитлера на Польшу. Снова все планы, всю устоявшуюся жизнь рушит еще одна мировая война. Свою позицию Алехин заявил сразу: в начале 1941 года нацисты припомнили, как «доктор Алехин сговорился с доктором Тартаковером (ныне лейтенантом в армии де Голля) и палестинской командой евреев, чтобы попытаться подорвать шансы германской команды на победу путем ее морального бойкота».

Капитан немецкой команды Беккер говорил, что «Алехин во всех отношениях действовал против нас, запрещал своим людям общаться с нами, выступал нашим врагом в газетах и по радио, вредил нам сознательно, пропустив партии в матчах с Польшей и Аргентиной, по существу подарив им очко». В дни, когда и Сталин делили Польшу, Алехин дал в Монтевидео сеанс одновременной игры, сборы от которого пошли в пользу Польского Красного Креста.

Многие шахматисты остались пережидать военную грозу в Южной Америке. Алехин, гражданин Франции, уже немолодой человек, вернулся в Европу и вступил в ряды французской армии переводчиком. Но был под ружьем недолго - летом 1940 года Франция капитулировала. В замке Алехина и его жены Грейс близ Дьеппа расположился немецкий штаб, который методично разворовывал накопленные семейные ценности. Похоже, тогда пропала и «счастливая» ваза, подарок императора.

Чтобы выжить на территории «Тысячелетнего рейха», чтобы не умереть от голода, надо было зарабатывать на продовольственные карточки, то есть играть. И он играл. Русский эмигрант и французский подданный Алехин - заметная фигура в пропагандистской игре нацистов. Им важно, что чемпион мира «с ними». Но с ними ли он? «Никогда не слышал я из его уст похвал в адрес Третьего рейха», -писал биограф Алехина Мюллер, много общавшийся с ним в то время. «Я знаю, что он ненавидит воину и никогда не жаловал нацистов, -писал в британском журнале Chess его редактор Барух Вуд, хорошо знавший Алехина, и добавлял: - Верю, что только преданность жене заставила его вернуться обратно в их клешни».

Алехин стремился вырваться из-под железной пяты «нового порядка», но его жену, американку с еврейскими корнями, держали в заложницах, никуда не выпуская из Франции. Бежать, бросив жену? На такой малодушный поступок Алехин не решился. В конце концов, в качестве компромисса Алехину - только одному - разрешили временно выехать в Португалию. Там пятидесятидвухлетний чемпион узнал, что война окончена.

Пора было возвращаться в шахматный мир. Но шахматный мир не был рад его возвращению. Причиной тому - публикации в парижской газете 1941 года, глупейшие антисемитские статьи «Арийские и еврейские шахматы», подписанные именем Алехина. Не чрезмерная ли жертва за право творить? Позже Алехин постоянно -и публично, и приватно - объявлял, что не является автором этих статей.

Однажды даже перекрестился: «Клянусь, я ничего такого не писал!» Но шахматный мир не удосужился провести расследование «по горячим следам» и отвернулся от своего недавнего кумира. Один из молодых претендентов на чемпионский титул, американец Рубен Файн написал в СССР Ботвиннику, что пора проводить новый чемпионат в виде турнира восьми претендентов, в котором Алехин - лишь соискатель титула наравне с другими. Зная, что Алехин возмутится и откажется, он добавлял: «Если Алехин откажется принять условия... турнир будет организован без него и победитель будет объявлен чемпионом мира». Врагом Алехина стал его друг с дореволюционных времен мастер Осип Бернштейн. Другом остался шахматист и журналист Савелий Тартаковер, потребовавший не спешить с выводами, разобраться в ситуации и поскорее собрать деньги, чтобы помочь бедствующему в Португалии чемпиону.

Все это происходило где-то далеко от Алехина, в том послевоенном мире, где ему не давали ни играть, ни жить. Оставшийся без средств к существованию знаменитым чемпион, который десять лет назад проходил через таможни, не показывая паспорт, прозябал в Лиссабоне милостью местных шахматистов, к тому же вновь оказавшись в зависимости от алкоголя. Алехин признавался журналистам: «Планы? Какие у меня могут быть планы? Лучшая часть моей жизни прошла между двумя мировыми войнами, которые покрыли Европу руинами и крестами и взяли в кольцо мою волю, привыкшую побеждать. Обе опустошили меня, но по-разному: когда закончилась первая, я был молод и имел непомерное честолюбие, а теперь нет ни того, ни другого».

Он воспрял духом, когда за день до начала «холодной войны», до «Фултонской речи» Черчилля о железном занавесе, узнал о том, что Ботвинник готов сыграть матч на первенство мира, переговоры о котором прервала война. На упоминавшееся письмо Файна Ботвинник ответил: «Я считаю, что если Алехин в состоянии играть и не будет уклоняться от матчей, то первенство мира должно оспариваться в матче (единоборстве), -и намекнул, что раскусил тайную мысль американца: - К решению вопроса о первенстве мира следует подойти с особой осторожностью, чтобы широкие круги шахматистов не могли обвинить нас, претендентов на звание чемпиона мира, в желании без борьбы устранить опасного противника - официального чемпиона мира».

Алехин мобилизовал на подготовку к принципиальному для него поединку все силы. Вот только сил не хватило. 24 марта 1946 года в нетопленом номере отеля «Парк» в Эшториле под Лиссабоном великий шахматист Алехин ушел из жизни. Ловкий фоторепортер решил подправить картину трагедии: к креслу, в котором замер, словно заснул, укутавшийся в пальто чемпион мира Александр Алехин - смерть добавила к титулу приставку «непобежденный» - был придвинут стол, на него водружена шахматная доска с расставленными фигурами, рядом положен роман о несчастной любви, раскрытый на странице, где были слова: «Такова участь всех живущих в изгнании...»

Алехин умер непобеждённым чемпионом. В 1948 году пять сильнейших шахматистов мира разыграли чемпионское звание в матче-турнире, который выиграл Ботвинник

Неестественность разошедшейся по газетам и журналам картинки породила подозрения в том, что «гений шахмат России и Франции» убит. Однако прямых доказательств этого не найдено, а заключение медиков куда прозаичнее: не выдержало сердце Алехина. Не выдержало того напряжения, с которым он жил, с которым заставлял весь мир верить: шахматы больше, чем игра.

Детство, юность

Первая мировая война

Жизнь в Советской России

Путь к шахматной короне

Чемпион мира

Предвоенные годы

Война и жизнь в оккупации

Смерть и похороны

Личная жизнь

Творчество

Вклад в теорию

Результаты выступлений

Шахматные олимпиады

(распространённое написание и произношение Алёхин ошибочно; 19 (31) октября 1892, Москва — 24 марта 1946, Эшторил, Португалия) — русский шахматист, выступавший за Российскую империю, Советскую Россию и Францию, четвёртый чемпион мира по шахматам. Алехин вошёл в число сильнейших шахматистов мира перед Первой мировой войной, заняв третье место на петербургском турнире 1914 года, а в 1921 году покинул Россию и переехал на постоянное местожительство во Францию, гражданином которой стал в 1925 году. В 1927 году Алехин выиграл матч за звание чемпиона мира у считавшегося непобедимым Хосе Рауля Капабланки и затем в течение нескольких лет доминировал в соревнованиях, выигрывая крупнейшие турниры своего времени с большим преимуществом над соперниками. Дважды (в 1929 и 1933 годах) Алехин защитил титул в матчах против Ефима Боголюбова, в 1935 году он проиграл матч Максу Эйве, но через два года победил в матче-реванше и удерживал звание чемпиона мира до самой смерти. Алехин стал единственным чемпионом мира по шахматам, который умер непобеждённым.

Алехин был чрезвычайно разносторонним шахматистом. Больше всего он известен атакующим стилем игры и эффектными, глубоко просчитанными комбинациями. Вместе с тем ему принадлежит большое количество теоретических разработок в дебютах, он обладал высокой эндшпильной техникой.

Биография

Детство, юность

Александр Алехин родился 19 (31) октября 1892 года в Москве. Его отец Александр Иванович Алехин (1856—1917) был коллежским асессором и дворянином и владел поместьем рядом с Касторным в Землянском уезде Воронежской губернии, мать Анисья Ивановна (1861—1915) была дочерью богатого текстильного фабриканта Прохорова, владельца «Трёхгорной мануфактуры». Алехины были дворянским родом, прапрапрадед по материнской Иван Прохорович Прохоров был монастырским крестьянином Троице-Сергиевской лавры.

Семья жила в съёмном доме в Никольском переулке. После женитьбы отец Алехина занимал высокий пост в «Товариществе Прохоровской Трёхгорной Мануфактуры», в 1904 году стал предводителем дворянства Землянского уезда, затем — Воронежской губернии, в 1912 году — депутатом четвёртой Государственной Думы от октябристов. К концу жизни Алехин-старший был действительным статским советником (IV класс табели о рангах).

Александр Алехин был третьим ребёнком в семье, его старший брат Алексей (1888—1939) в дальнейшем тоже стал шахматистом. Александра научила играть в шахматы мать, когда ему было семь лет, он часто играл с братом Алексеем. В детстве Алехин тяжело переболел менингитом, на время болезни ему запрещали брать в руки шахматы. В 1901 году он поступил в престижную гимназию, основанную педагогом Львом Поливановым. Среди его одноклассников были поэты Лев Остроумов и Вадим Шершеневич. Сильное впечатление произвели на Алехина гастроли американского маэстро Гарри Пильсбери, посетившего Москву в 1902 году. Пильсбери провёл в шахматном клубе сеанс одновременной игры вслепую на 22 досках, причём Алексей Алехин сыграл с ним вничью.

С десятилетнего возраста Алехин, как и его старший брат, начал играть в турнирах по переписке. Позднее Алехин вспоминал: «Я играю в шахматы с 7 лет, но серьёзно начал играть в 12 лет». Первую турнирную победу он одержал в гамбитном турнире по переписке, организованном журналом «Шахматное обозрение» в 1905—1906 годах. По одним данным, в 1906, по другим — в 1907 году братьям давал уроки известный шахматист Фёдор Дуз-Хотимирский. В 1907 году Александр, ещё гимназист, в первый раз сыграл в турнире любителей в Московском шахматном кружке. В следующем году он выиграл такой же любительский турнир и дебютировал на международной арене: занял 4—5-е места в побочном (проходившем одновременно с основным турниром мастеров) турнире Германского шахматного союза в Дюссельдорфе, а затем сыграл мини-матч с известным немецким шахматистом Барделебеном, в котором из пяти партий выиграл четыре при одной ничьей. В Дюссельдорфе Алехин мог увидеть открытие матча на первенство мира между Ласкером и Таррашем, которое состоялось в день окончания турнира. После возвращения в Россию состоялись матчи Алехина с Блюменфельдом (победа — 4½:½) и чемпионом Москвы Ненароковым (Алехин сдал матч после трёх поражений). В 1909 году шестнадцатилетний Алехин стал пятым на чемпионате Москвы (победил Гончаров) и с 13 очками из 16 занял первое место на Всероссийском турнире любителей, приуроченном к Международному шахматному конгрессу памяти Чигорина (второе место у Ротлеви с 12 очками), за что получил дорогую вазу, изготовленную на Императорском фарфоровом заводе, и звание «Маэстро». В том же году Алехин начал сотрудничать с журналом «Шахматное обозрение».

В 1910 году Алехин занял 7—8-е места на крупном турнире в Гамбурге (8½ из 16 очков), в 1911-м — разделил 8—11-е места в Карлсбаде (участвовало 26 игроков), выиграв у Видмара — одного из сильнейших на этом турнире. Осенью он поступил в Императорское училище правоведения. Во время учёбы он не прекращал выступления в соревнованиях и писал в газете «Новое время».

В 1913 году Алехин выиграл матч у Левитского со счётом 7:3 и занял первое место на довольно представительном турнире в Схевенингене (11½ из 13), опередив Давида Яновского, одного из претендентов на мировое первенство. В декабре он сыграл две партии с гастролировавшим в России Капабланкой, обе выиграл кубинец.

С декабря 1913 года по январь 1914 в Петербурге прошёл Всероссийский турнир мастеров. Алехин разделил первое место с Нимцовичем (по 13½ из 17), на пол-очка отстал Флямберг. В апреле — мае там же состоялся Санкт-Петербургский международный турнир, собравший практически всю шахматную элиту, включая Капабланку и чемпиона мира Ласкера. На отборочном этапе Алехин разделил четвёртое — пятое места с Маршаллом и вышел в финал, куда попадали пять лучших игроков. В финале, проходившем в два круга, Алехин дважды уступил Ласкеру, который в итоге выиграл турнир, но оба раза обыграл Тарраша, что позволило Алехину занять итоговое третье место. Как вспоминал Пётр Романовский, именно в 1914 году Алехин сказал ему, что начинает готовиться к матчу на первенство мира с Капабланкой. На удивлённое замечание, что чемпион мира — Ласкер, Алехин уверенно ответил, что вскоре Капабланка сменит Ласкера.

Алехин закончил Императорское училище правоведения 16 мая 1914 года с чином IX класса (титулярный советник) семнадцатым из 46 учеников выпуска и был причислен к министерству юстиции (в последующие годы — к министерству земледелия).

Первая мировая война

Летом 1914 года Алехин участвовал в турнире в Мангейме. Он уверенно шёл на первом месте (9½ из 11 и отрыв в одно очко от Видмара), но 1 августа Германия объявила войну России. Турнир был прерван за шесть туров до конца, а Алехин был объявлен победителем и получил первый приз в 1100 марок. Алехин и ещё десять русских шахматистов, участников основного и побочных турниров, были интернированы как граждане вражеского государства. После короткого пребывания в полицейском участке в Мангейме и военной тюрьме Людвигсхафена (туда он попал из-за найденной у него фотографии, где был снят в форме воспитанника Училища правоведения, которую полицейский принял за форму офицера русской армии) Алехин вместе с другими русскими попытался на поезде уехать в Баден-Баден. Однако их сняли с поезда в Раштатте и поместили в тюрьму. Алехин находился в одной камере с Боголюбовым, И. Рабиновичем и Вайнштейном. Как рассказывал Алехин журналисту после возвращения в Россию, обращение было «ужасное», впрочем, позже, сравнивая с тюрьмой в Одессе, где ему пришлось побывать в 1919 году, Алехин называл обстановку «идиллической». Шахматисты проводили время, играя между собой вслепую. Один раз Алехин был помещён в карцер на три или четыре дня за то, что, по его словам, улыбнулся во время прогулки (по воспоминаниям сидевшего в той же тюрьме Богатырчука — за то, что позволил себе вольности с дочерью тюремщика). В середине августа шахматистов перевели из раштаттской тюрьмы в гостиницу в Баден-Бадене, где они оставались под надзором полиции. Затем был издан приказ, предписывающий отпустить всех негодных к воинской службе, и интернированные прошли медицинское освидетельствование. Алехин убедил врача, что он болен, и 14 сентября он был отпущен. Сначала он пытался уехать через Базель и Геную, но пароход до Одессы долго не отправлялся, поэтому Алехин, имевший достаточно средств, поехал в Петроград через Францию, Великобританию и Швецию и прибыл в Россию только в конце октября. В Стокгольме 20 октября Алехин дал сеанс одновременной игры на 24 досках (+18 −2 =4).

После возвращения в Россию Алехин много выступал с показательными партиями и сеансами одновременной игры. 5 ноября в Москве состоялся сеанс Алехина на 33 досках (+19 −9 =5), сбор от которого поступил в пользу раненых солдат. 7 ноября началась консультационная партия А. Алехин и В. Ненароков — О. Бернштейн и Б. Блюменфельд. Партия игралась в течение трёх дней и закончилась в пользу белых. Несколько раз Алехин давал сеансы в пользу пленных русских шахматистов, а деньги от сеанса в шахматном кружке при Петроградском политехническом институте, который состоялся 8 декабря, были перечислены студенту этого института Петру Романовскому, также находившемуся в плену. С начала 1915 года Алехин входил в один из комитетов по оказанию помощи больным и раненым, созданным в рамках Земгора. В клубном турнире Московского шахматного кружка в октябре — декабре он уверенно занял первое место (+10 −0 =1) и получил приз за красоту за партию с Зубаревым. В декабре 1915 года в Базеле (Швейцария) умерла Анисья Ивановна, мать Алехина.

Весной 1916 года Алехин выступал в Одессе и Киеве с сеансами. Кроме того, в Одессе он выиграл показательную партию у Верлинского, дав фору — пешку f7, а в Киеве сыграл матч с Эвенсоном, проиграв первую партию и выиграв две следующие. Летом он отправился добровольцем на фронт в качестве начальника (по другим данным — помощника начальника) летучего отряда Красного Креста. Он лично выносил раненых с поля боя и был награждён двумя Георгиевскими медалями и орденом Святого Станислава. Он был дважды контужен и после второй контузии попал в госпиталь, где играл вслепую с навещавшими его местными шахматистами, в частности, дал сеанс вслепую на пяти досках. После окончания лечения вернулся в Москву.

В октябре Алехин провёл сеанс вслепую на 9 досках в Одессе, сбор от которого пошёл в фонд помощи «Одесса — Сербии», и сыграл серию партий с Верлинским. Затем он попеременно выступал с показательными партиями в Москве и Петрограде. 23 февраля 1917 года в Петрограде началась революция, и шахматная деятельность Алехина прервалась на три года. В мае 1917 года в Воронеже скончался его отец Александр Иванович Алехин.

Революция 1917 года лишила Алехина дворянства и состояния. В 1918 году он выиграл трёхкруговой турнир в Москве, в котором, помимо него, играли Ненароков и А. Рабинович, а осенью того же года отправился на Украину, через Киев в Одессу, на тот момент оккупированную немецкими войсками. Причиной этой поездки иногда называют желание эмигрировать, но также известно, что в Одессе Алехин намеревался выступить в одном турнире, который в итоге так и не состоялся. В апреле 1919 года Одессу заняли красные, и в городе развернулся террор. Алехин был арестован ЧК и приговорён к расстрелу, его спасло вмешательство кого-то из высокопоставленных советских деятелей. По некоторым сведениям, это был член Всеукраинского ревкома Мануильский, лично знавший Алехина, по версии Богатырчука — Христиан Раковский, которого знал шахматист и сотрудник одесской ЧК Яков Вильнер. На западе появились слухи, что Алехин погиб. После освобождения Алехин немного проработал в губисполкоме в Одессе, а после начала наступления войск Деникина вернулся в Москву.

В Москве 5 марта 1920 года Алехин женился на Александре Батаевой. Через год они развелись. В 1919—1920 годах Алехин некоторое время учился на кинокурсах Владимира Гардина, работал следователем в Центророзыске Главного управления милиции (в его задачу входили поиски пропавших без вести) и одновременно с этим переводчиком в аппарате Коминтерна (он блестяще владел английским, французским и немецким языками). По другим сведениям, Алехин работал в Московском уголовном розыске, и в его обязанности входило обследование мест преступлений. Тогда же он, играя вне конкурса, победил в первом советском чемпионате Москвы, в котором выиграл все одиннадцать партий. В 1920 году Алехин занял первое место на Всероссийской Олимпиаде в Москве, которая по традиции считается первым чемпионатом страны, вторым был отставший на очко Романовский. В эти годы он встретил швейцарскую журналистку Анну-Лизу Рюгг, представлявшую в Коминтерне Швейцарскую социал-демократическую партию, а в марте 1921 года женился на ней.

В 1920 году в ЧК на имя Мартына Лациса поступил донос на Алехина, в котором последнего обвиняли в получении денег от деникинской контрразведки. Алехина вызывали на допрос, он вынужден был давать объяснения по этому поводу, и дело было прекращено.

Через пять недель после второго брака Алехин с женой получили разрешение на выезд из Советской России в Латвию, подписанное заместителем наркома иностранных дел Львом Караханом. В мае он прибыл в Ригу, оттуда направился в Берлин.

Путь к шахматной короне

В течение первых лет в Советской России Алехина воспринимали как русского шахматиста, временно живущего за границей. Он продолжал сотрудничать с советскими шахматными изданиями. После приезда в Берлин Алехин сыграл два коротких матча — с Тейхманом (3:3) и Земишем (2:0). В том же 1921 году он выиграл турниры в Триберге, Будапеште и Гааге, не проиграв в них ни одной партии. После этого он направил Капабланке, который только что стал чемпионом мира, вызов на матч, но получил отказ. В следующем году он поделил второе — третье места в Пьештянах и принял участие в крупном турнире в Лондоне с участием Капабланки. Капабланка одержал уверенную победу, набрав 13 из 15 очков, Алехин с 11½ очками занял второе место, оба не проиграли ни одной партии. На лондонском турнире по настоянию Капабланки основные претенденты на матч за звание чемпиона мира подписали документ, известный как «лондонский протокол», в котором оговаривались условия, на которых должен играться матч. В частности, право на матч получал претендент, которому удавалось обеспечить призовой фонд в 10 000 долларов и дополнительно найти деньги на покрытие организационных расходов. Матч игрался до шести побед одной из сторон, ничьи не учитывались. Сумма в 10 000 долларов по тем временам была довольно внушительной; таких денег ни у Алехина, ни у других претендентов не было.

Осенью 1922 года Алехин выиграл турнир в Гастингсе и разделил четвёртое — шестое места в Вене, проиграв сразу три партии из четырнадцати (победил Рубинштейн). Затем он переехал в Париж, где с этого времени постоянно проживал. В 1923 году Алехин разделил ещё с тремя участниками второе место в Маргите и принял участие в турнире в Карлсбаде, который собрал всех сильнейших шахматистов, кроме Ласкера и Капабланки. Алехин поделил первое место с Боголюбовым и Мароци, обыграв при этом обоих. Также он получил призы за красоту за партии с Рубинштейном и Грюнфельдом. Затем последовали длительные гастроли по Европе и Северной Америке. В марте — апреле 1924 года Алехин занял третье место в Нью-Йорке. Первое место в двухкруговом турнире занял Ласкер (16 из 20), Капабланка отстал на полтора очка, Алехин — на четыре. До конца года Алехин больше не выступал в соревнованиях. За это время он издал сборник «Мои лучшие партии» и книгу о нью-йоркском турнире. В этот же период Алехин развёлся с Анной-Лизой Рюгг и стал жить в гражданском браке с Надеждой Семёновной Васильевой, вдовой генерала.

В 1925 году Алехин получил французское гражданство по натурализации и защищал в Сорбонне докторскую диссертацию на тему «Система тюремного заключения в Китае». Большинство биографов указывает, что ему была присвоена степень доктора права. Согласно британской энциклопедии The Oxford Companion to Chess , Алехин не окончил обучение и не защитил диссертацию, но с 1925 года добавлял к своей фамилии «доктор». В этом же году он одержал победу на крупном международном турнире в Баден-Бадене (впрочем, ни Капабланка, ни Ласкер в нём не участвовали), не проиграв ни одной партии и опередив ближайшего соперника на 1½ очка. Комбинацию, которую Алехин провёл в партии против Рихарда Рети на этом турнире, часто называют одной из лучших в истории шахмат.

В 1926 году Алехин сыграл в трёх турнирах в Великобритании, а также в Земмеринге и Дрездене. В трёх турнирах в Гастингсе, Скарборо и Бирмингеме он занял первые места (в Гастингсе — вместе с Видмаром), сыграв вничью в общей сложности всего две партии. Представительный турнир в Земмеринге он начал с двух поражений и в итоге набрал на пол-очка меньше, чем первый призёр — Шпильман. Турнир в Дрездене выиграл Нимцович, Алехин занял второе место. В конце 1926 — начале 1927 года в Голландии состоялся тренировочный матч с Максом Эйве, закончившийся со счётом +3 −2 =5 в пользу Алехина. Алехин играл матч не в полную силу, так как был занят переговорами о матче с Капабланкой.

Чтобы достать деньги на матч с Капабланкой, Алехин много выступал с сеансами одновременной игры. В 1920-х годах он дважды поставил мировой рекорд игры вслепую: в 1924 году в Нью-Йорке Алехин сыграл одновременно 26 партий с результатом +16 −5 =5, а через год в Париже побил свой предыдущий рекорд, сыграв вслепую 27 партий с результатом +22 −2 =3. В 1924 году он выпустил книгу «Мои лучшие партии (1908—1923)», включив в неё наиболее эффектные победы, которыми можно было заинтересовать спонсоров. В конце концов усилия Алехина увенчались успехом: после переговоров в Буэнос-Айресе в августе 1926 года правительство Аргентины выделило деньги на матч. Стороны договорились о том, что матч состоится в Буэнос-Айресе в 1927 году.

Завоевание титула чемпиона мира

В начале 1927 года Алехин участвовал в проходившем в четыре круга шестерном международном турнире в Нью-Йорке, где занял второе место вслед за Капабланкой. Кубинец выиграл соревнование с отрывом в 2½ очка, победил во всех микроматчах и не проиграл ни одной партии. Затем Алехин победил на международном турнире в Кечкемете.

Предстоящий матч вызвал огромный интерес. Капабланка считался явным фаворитом: в то время он сильно превосходил Алехина в турнирных результатах и имел счёт 5:0 в свою пользу (не считая ничьих) в личных встречах. Шпильман, болевший за претендента, говорил, что Алехин не сможет выиграть ни одной партии.

Матч с Капабланкой состоялся в Буэнос-Айресе осенью 1927 года. По условиям лондонского протокола для победы в матче требовалось выиграть шесть партий. Алехин выиграл стартовую партию, проиграл третью и седьмую, снова вышел вперёд в двенадцатой и довёл матч до победы. В первой трети матча у Алехина началось воспаление надкостницы, из-за чего ему пришлось удалить шесть зубов. Последняя, тридцать четвёртая, партия была отложена в ладейном эндшпиле, где Алехин имел две лишние пешки. Капабланка не явился на доигрывание, прислав письмо, в котором объявлял о сдаче партии и поздравлял Алехина с победой в матче. Общий счёт — +6 −3 =25 в пользу претендента. После объявления Алехина чемпионом мира восторженная толпа донесла его до отеля на руках. По окончании матча Алехин с супругой посетили Чили и на пароходе отправились в Барселону, где им тоже была устроена бурная встреча.

Победу Алехина объясняют многими факторами. Претендент готовился к матчу несколько месяцев, придерживаясь строгого, аскетического режима и за это время досконально изучив игру своего противника. В ходе матча Алехин пользовался своими наработками, в то время как Капабланка, окрылённый уверенной победой в нью-йоркском турнире, пренебрёг целенаправленной подготовкой к матчу. Во вступительной статье к книге о нью-йоркском турнире, вышедшей в 1928 году, новый чемпион суммировал слабые места, которые, с его точки зрения, были у Капабланки: это излишняя осторожность в дебютах и слабая для игрока его уровня эндшпильная техника. В миттельшпиле, считал Алехин, Капабланка играет сильнее всего, но он слишком часто склонен полагаться на интуицию и из-за этого изучает позицию поверхностно и выбирает не лучшие продолжения.

После возвращения Алехина в Париж в честь его победы был устроен банкет в Русском клубе. На следующий день в некоторых эмигрантских газетах вышли статьи, где цитировалась речь Алехина, который якобы желал, чтобы «…миф о непобедимости большевиков развеялся, как развеялся миф о непобедимости Капабланки». В точности неизвестно, сказал ли действительно Алехин что-то подобное. До этого он не делал никаких публичных заявлений, направленных против Советского Союза, советской власти, коммунистов, хотя в эмигрантской среде Западной Европы негативные высказывания в адрес СССР были обычным делом. Вскоре в журнале «Шахматный вестник» появилась статья Николая Крыленко, в которой говорилось: «После речи Алехина в Русском клубе с гражданином Алехиным у нас всё покончено — он наш враг, и только как врага мы отныне должны его трактовать». Ещё через два месяца там же было опубликовано заявление брата Алехина, Алексея (вероятно, составленное под давлением): «Я осуждаю всякое антисоветское выступление, от кого бы оно ни исходило, будь то, как в данном случае, брат мой или кто-либо другой. Алексей Алехин». В то время Алехин ещё допускал возвращение на родину, но после этого инцидента все связи были оборваны.

Чемпион мира

К сожалению многих, матч-реванш с Капабланкой так и не состоялся. Рассуждая о возможном матче-реванше сразу после победы в решающей партии, Алехин сказал, что готов играть его только на условиях Лондонского протокола. С другими претендентами он был согласен играть и с ограничением общего числа партий, но при наличии нескольких вызовов первоочередное право получал Капабланка. 10 февраля следующего года Капабланка обратился к Алехину и президенту ФИДЕ Александру Рюэбу с предложением изменить Лондонский протокол, добавив условие о том, что количество партий ограничивается шестнадцатью, так что, если ни один из соперников не одержит шести побед, то выигрывает тот, кто после шестнадцати партий будет иметь больше очков. Капабланка писал, что в противном случае матч может затянуться и превратиться в соревнование на выносливость. В ответном письме от 29 февраля Алехин повторил, что будет играть матч-реванш только на тех условиях, на которых он сам завоевал титул. 8 октября Капабланка направил Алехину официальный вызов, но получил ответ, что Алехин ещё в августе принял вызов Боголюбова и матч состоится в следующем году. Алехина обвиняли в том, что он сознательно избегает повторного матча с Капабланкой. С другой стороны, многие указывали, что препятствия, которые Алехин ставил экс-чемпиону, не отличались от тех, которые Капабланка ставил претенденту. Между двумя шахматистами развилась вражда, Алехин требовал удвоения гонорара, если в турнире участвовал Капабланка, так что они не выступали вместе до ноттингемского турнира 1936 года.

В 1928 году Алехин не выступал в соревнованиях, а работал над двумя книгами: «На пути к высшим шахматным достижениям» (о соревнованиях 1923—1927 годов, включая матч с Капабланкой; более точный перевод немецкого названия — «На пути к первенству мира») и «Международный шахматный турнир в Нью-Йорке 1927». В течение нескольких лет начиная с 1929 года Алехин одержал серию впечатляющих турнирных побед, доказав неоспоримое превосходство над соперниками. Из десяти международных турниров, в которых чемпион сыграл до конца 1933 года, он занял чистое первое место в восьми и ещё дважды разделил победу.

В 1929 году Алехин выиграл небольшой турнир в американском Брэдли-Бич и сыграл матч на первенство мира с Боголюбовым в разных городах Германии и Голландии. Алехин выиграл 11 партий, 5 проиграл, 9 свёл вничью, сохранив, таким образом, чемпионский титул.

Турнир в Сан-Ремо (Италия) в 1930 году стал одним из высших триумфов Алехина. В турнире, в котором играли почти все сильнейшие шахматисты мира: Нимцович, Боголюбов, Рубинштейн, Видмар, Мароци, — Алехин из пятнадцати партий выиграл тринадцать и лишь две свёл вничью. Второй призёр Нимцович отстал от победителя на 3½ очка; с таким отрывом в представительных турнирах не побеждал даже Капабланка, а в процентном отношении этот результат оказался рекордным для турниров подобного уровня (на рубеже веков Ласкер побеждал с результатами 23½ из 28 и 14½ из 16). В том же году Алехин сыграл за Францию на первой доске на 3-й олимпиаде в Гамбурге. Алехин сыграл девять партий из семнадцати и выиграл все, а партия со Штальбергом получила первый приз за красоту, но сборная Франции заняла всего лишь двенадцатое место.

В 1931 году Алехин с блеском выиграл большой двухкруговой турнир в Бледе без поражений и с отрывом от ближайшего соперника в 5½ очков: 20½ очков из 26, вторым был Боголюбов с 15 очками. Среди участников были Нимцович, Шпильман, Видмар, а также несколько представителей молодого поколения: Флор, Кэжден и Штольц. На 4-й олимпиаде Алехин набрал 13½ из 18, показав лучший результат на первой доске, в то время как Франция осталась на 14-м месте. В следующем году Алехин много выступал в турнирах, самыми значительными из которых были Лондон (второй призёр Флор отстал на очко) и Берн (на очко отстали Флор и Эйве). С декабря 1932 года по май 1933 года Алехин провёл кругосветные шахматные гастроли, посетив США, Мексику, Гавайские острова, Японию, Шанхай, Гонконг, Филиппины, Сингапур, Индонезию, Новую Зеландию, Цейлон, Александрию, Иерусалим, Геную. Алехин сыграл около полутора тысяч партий за время американского турне и 1320 партий, из них 1161 выиграл и только 65 проиграл, в ходе кругосветного путешествия. После окончания турне Алехин снова возглавил команду Франции на олимпиаде. С результатом 9½ из 12 он во второй раз подряд выиграл зачёт на первой доске, а сборная заняла восьмое место из пятнадцати команд. Ещё через месяц Алехин в очередной раз побил рекорд игры вслепую, с 1925 года принадлежавший Рети (29 досок), дав в Чикаго во время Всемирной выставки сеанс на 32 досках. Сеанс длился 12 часов и закончился со счётом +19 −4 =9 в пользу Алехина.

В 1934 году состоялся новый матч на первенство мира с Ефимом Боголюбовым, который тоже закончился уверенной победой Алехина — 15½:10½. Уже через месяц Алехин включился в борьбу в представительном международном турнире в Цюрихе (с участием Ласкера, Эйве, Флора, Боголюбова, Бернштейна, Нимцовича, Штальберга и других). Алехин выиграл турнир с результатом 13 из 15, на очко впереди Эйве (он нанёс победителю единственное поражение) и Флора.

Потеря и возвращение чемпионского звания

В середине 1930-х годов в карьере Алехина начался спад, он пристрастился к алкоголю. С 1934 года до конца карьеры он не выиграл ни одного значительного турнира. Советские шахматные историки писали о тоске Алехина по России, о его попытках как раз в это время «помириться» с СССР. Некоторые связывают снижение уровня игры с усталостью чемпиона, с потерей мотивации к самосовершенствованию, вызванной отсутствием достойных противников, из-за чего Алехин стал позволять себе небрежную игру. В конце 1934 года Алехин принял вызов от Макса Эйве. В 1935 году он сыграл на олимпиаде в Варшаве, где занял второе место на первой доске (на очко больше набрал Флор), и выиграл небольшой турнир в Эребру. В 1934 году Алехин расстался с Надеждой Васильевой и женился на Грейс Висхар, шахматистке, выступавшей в женских турнирах, гражданке США и Великобритании.

Матч на первенство мира с Эйве на большинство из 30 партий начался 3 октября 1935 года. Алехин был фаворитом, Эйве по сравнению с другими претендентами имел довольно скромный турнирный и матчевый послужной список. Алехин уверенно начал матч, выиграл первую, третью и четвёртую партии, но потом стал допускать грубые ошибки, и в четырнадцатой партии счёт сравнялся. В 25-й партии Эйве впервые вышел вперёд, затем выиграл двадцать шестую и в итоге удержал перевес в одно очко. Матч закончился со счётом +9 −8 =13 в пользу претендента. Некоторые авторы писали, что поражение Алехина вызвано в первую очередь злоупотреблением алкоголем, Эйве и помогавший ему во время матча Флор вспоминали, что Алехин пил, но не в том количестве, чтобы это отразилось на итоговом результате. Спасский, Карпов, Каспаров и Крамник отмечали игровое превосходство Эйве.

Во время матча с Эйве в СССР в газетах «Известия» и «64» была опубликована телеграмма: «Не только как долголетний шахматный работник, но и как человек, понявший громадное значение того, что достигнуто в СССР во всех областях культурной жизни, шлю искренний привет шахматистам СССР по случаю 18-й годовщины Октябрьской революции. Алехин». В эмигрантской прессе телеграмма вызвала резко негативную реакцию, в одной из газет была опубликована басня, в которой говорилось, что Алехин «битым отошёл к Советам».

Начиная с мая 1936 года Алехин за полтора года сыграл в десяти турнирах, показывая неровные результаты. В нескольких турнирах он выиграл или поделил первые места, в нескольких попадал в призёры, в Кемери в 1937 году поделил 4—5-е места. В самом крупном соревновании того периода — ноттингемском турнире 1936 года — Алехин выступил неудачно, заняв шестое место и на очко отстав от победителей — Капабланки и Ботвинника. При этом он проиграл Капабланке и Решевскому, но выиграл у Эйве. По воспоминаниям Флора, Алехин получил приглашение на международный турнир 1936 года в Москве, но отказался от участия, так как хотел приехать в Москву только чемпионом мира.

Условиями матча 1935 года был предусмотрен матч-реванш, который состоялся ровно через два года после первого матча. На турнирах в промежутке между двумя матчами Эйве выиграл у Алехина три партии при всего одном поражении и занимал места выше Алехина. В этот раз прогнозы были преимущественно в пользу Эйве. Голландец выиграл первую партию, во второй Алехин сравнял счёт, а затем, выиграв несколько партий подряд, вышел вперёд. На финише Эйве «сломался» и проиграл четыре из последних пяти партий. Алехин досрочно выиграл матч со счётом +10 −4 =11 и вернул себе звание чемпиона мира.

Предвоенные годы

Из трёх турниров, сыгранных в Монтевидео, Маргите и Плимуте после возвращения чемпионского звания, Алехин победил в двух первых, а в третьем разделил 1—2-е места c Томасом. Выступление на АВРО-турнире в 1938 году, где играли 8 сильнейших шахматистов мира, было неудачным: четвёртое — шестое места из восьми, разделённые с Эйве и Решевским, +3 −3 =8. Капабланка занял седьмое место, их микроматч с Алехиным закончился со счётом 1½—½ в пользу действующего чемпиона. Ботвинник, также участвовавший в этом турнире, писал: «Нас мотали по всей стране. Перед игрой вместо обеда — два часа в поезде. Пожилые участники — Капабланка и Алехин — не выдержали напряжения». Организаторы рассматривали турнир как аналог турнира претендентов, победитель которого получит первоочередное право на матч с Алехиным, но сам Алехин выступил с заявлением, что готов играть с любым сильным противником, который обеспечит призовой фонд. В ходе турнира Алехин и Ботвинник, получивший согласие руководства СССР, провели переговоры о возможном матче и согласовали финансовые условия, но реализации планов помешала война.

В 1939 году вышла новая книга Алехина «Мои лучшие партии (1924—1937)», в которую вошли, в числе прочего, анализы лучших партий матчей с Эйве и дополнительные комментарии к партиям, описанным в более ранних книгах. В августе — сентябре Алехин участвовал в 8-й шахматной Олимпиаде, проходившей в Аргентине. Выиграв 9 партий и сведя вничью 7, он занял второе место на первой доске; первое досталось Капабланке, который сыграл на одну партию больше и опередил Алехина на очко. Когда проходил матч Франция — Куба, все ждали партии между Алехиным и Капабланкой, но кубинец пропустил игру. Сборная Франции в финальном турнире заняла место во второй половине таблицы. Во время олимпиады вторжением Германии в Польшу началась Вторая мировая война, и Алехин выступил по радио и в прессе с призывом бойкотировать немецкую команду (в результате в трёх матчах немецкой команды были без игры зафиксированы технические ничьи 2:2). На олимпиаде Капабланка при поддержке местной шахматной федерации вызвал Алехина на матч-реванш, но Алехин отказался, сославшись на то, что он как военнообязанный должен вернуться во Францию. Перед возвращением в Европу он выиграл небольшие турниры в Монтевидео и Каракасе в конце 1939 года.

Война и жизнь в оккупации

В январе 1940 году Алехин с женой прибыли в Португалию, но уже через две недели перебрались во Францию. После нападения нацистской Германии на Францию Алехин, не подлежавший призыву по состоянию здоровья, вступил добровольцем во французскую армию, где служил в звании лейтенанта переводчиком (в то же время Кмох указывает, что Алехин был офицером в медицинской части).

Когда военные действия закончились, Алехин покинул зону, оккупированную немцами, и поселился на юге Франции. В 1940 году продолжились переговоры о матче с Капабланкой. Оба соперника хотели сыграть этот матч, соглашение было вскоре заключено, но Капабланке не удалось достать денег на проведение матча, а кубинское правительство отказало ему в помощи. В результате матч в 1941 году так и не состоялся, а в следующем году Капабланка умер.

В апреле 1941 года Алехин получил разрешение на выезд в Португалию. Незадолго до этого, с 18 по 23 марта 1941 года, в парижской немецкоязычной газете Pariser Zeitung за подписью Алехина была опубликована серия антисемитских статей под общим названием «Еврейские и арийские шахматы», которые затем были перепечатаны в Deutsche Schachzeitung. В этих статьях история шахмат излагалась с точки зрения нацистской расовой теории, при этом обосновывалось положение, что для «арийских» шахмат характерна активная наступательная игра, а для «еврейских» — защита и выжидание ошибок соперника. В интервью, данном после освобождения Парижа союзниками (декабрь 1944 года), Алехин говорил, что был вынужден написать статьи, чтобы получить разрешение на выезд, и что статьи в исходном виде не содержали антисемитских выпадов, но были полностью переписаны немцами. После войны в открытом письме организаторам лондонского турнира (1946) Алехин уточнил, что от оригинального текста остались только размышления о необходимости реконструкции ФИДЕ и критика теорий Стейница и Ласкера. В 1996 году биограф Алехина В. Чарушин доказывал, что за переписыванием статей стоял австрийский шахматист и журналист, редактор Pariser Zeitung и ярый антисемит Теодор Гербец, умерший в 1945 году. В то же время другой исследователь Жак де Моннье утверждал, что в 1958 году видел черновики этих статей, написанные Алехиным собственноручно, которые Грейс Висхар перед смертью передала знакомому, но их публикация будет возможна не ранее, чем они перейдут в общественное достояние по французскому законодательству (2017 год) и только с согласия наследников Алехина.

Жена Алехина Грейс не пожелала уехать к нему в Португалию, поскольку не хотела бросать своё шато рядом с Дьепом (в отсутствие Алехина дом все равно был разграблен нацистами). Чтобы сохранить остатки имущества жены и обеспечить ей самой защиту от репрессий, которые вполне могли коснуться американки еврейского происхождения, Алехин был вынужден участвовать в соревнованиях, организованных нацистским Шахматным союзом Великой Германии. В сентябре 1941 года он занял второе место в турнире в Мюнхене, а до конца 1943 года принял участие ещё в семи турнирах в Германии и на оккупированных территориях. Четыре из них он выиграл, включая так называемый Чемпионат Европы в Мюнхене и чемпионат Генерал-губернаторства в Польше, прошедшие в 1942 году, ещё в трёх разделил первые места. Среди других шахматистов, игравших в турнирах в Третьем рейхе, были Керес, Боголюбов, Лундин, Штольц, Опоченский, Земиш и молодая восходящая звезда немецких шахмат Клаус Юнге. Счёт личных встреч с Кересом в этот период был +3 −0 =3, с Юнге — +4 −1 =1. Несколько раз Алехин давал сеансы одновременной игры для офицеров вермахта.

В январе 1943 года Алехин заболел скарлатиной. В зрелом возрасте она протекала тяжело. Врачам удалось спасти жизнь Алехина, но здоровье его было подорвано. В октябре 1943 года Алехин выехал на турнир в Испанию и более не вернулся на оккупированные территории. Жена Алехина не получила разрешение на выезд и осталась во Франции до конца войны. В Испании Алехин жил в бедности. Он принял участие в нескольких турнирах, в основном занимая первые места, и выиграл небольшой матч у чемпиона Испании Рей Ардида со счётом +1 −0 =3. Алехин давал частные уроки 13-летнему вундеркинду Артурито Помару (впоследствии гроссмейстеру, неоднократному чемпиону Испании), материалы которых свёл в позже опубликованный шахматный учебник «Завет!» (¡Legado! ). Кроме этого он выпустил сборник, куда вошли наиболее примечательные партии, сыгранные во время Второй мировой войны (всего — 117, 30 из них сыграны самим Алехиным). Последний турнир он сыграл осенью 1945 года в Касересе, заняв там второе место после Франциско Люпи — чемпиона Португалии.

Бойкот

В конце 1945 года Алехин был приглашён на турниры в Лондоне и Гастингсе, запланированные на будущий год, но приглашения вскоре были отозваны: Эйве и американские шахматисты (в первую очередь Файн и Денкер) угрожали бойкотировать турнир, если в нём примет участие Алехин, из-за его сотрудничества с нацистами и статей в Pariser Zeitung. Алехин направил в оргкомитет лондонского турнира, а также в британскую и американскую шахматные федерации открытое письмо, в котором объяснял, что играть в турнирах в нацистской Германии он был вынужден из-за отсутствия средств, и прояснял свою позицию по антисемитским статьям, но ничего не добился. В ходе лондонского турнира группой шахматистов из стран-союзников был создан комитет по расследованию сотрудничества Алехина с нацистами, председателем которого стал Эйве. Предлагалось лишить Алехина звания чемпиона мира и объявить ему бойкот: не приглашать на турниры, не печатать его статей. Обсуждение велось без участия ФИДЕ. Единственным, кто высказался в пользу Алехина, был Тартаковер; он не только выступил против бойкота, но и попытался организовать сбор средств в пользу чемпиона. В конце концов комитет решил передать вопрос на рассмотрение ФИДЕ. Алехину было предложено прибыть во Францию для рассмотрения его дела французской шахматной федерацией. Он подал документы для получения разрешения на въезд, но разрешение пришло уже после его смерти.

Позднее высказывались предположения, что организаторы бойкота стремились в том числе и к достижению собственных корыстных целей: в США было два вероятных кандидата на звание чемпиона мира — Решевский и Файн, а Эйве мог рассчитывать на то, чтобы быть провозглашённым чемпионом мира после лишения Алехина титула. В пользу этой версии приводят довод о том, что после смерти Алехина на генеральной ассамблее ФИДЕ ставился на голосование вопрос о проведении матча на первенство мира между Эйве и Решевским.

С января 1946 года Алехин жил в португальском Эшториле. После известий о событиях в Лондоне Алехин вёл замкнутый образ жизни и общался в основном с Люпи, который стал его близким другом. В начале января они сыграли товарищеский матч, в котором Алехин победил со счётом 2½:1½. В феврале Алехин получил вызов от Ботвинника и дал согласие сыграть с ним матч в Лондоне.

Смерть и похороны

23 марта 1946 года исполком ФИДЕ официально принял решение о проведении матча Алехин — Ботвинник, но утром 24 марта Алехин был найден мёртвым в своём гостиничном номере. Он сидел в кресле у столика с расставленными в начальной позиции шахматами. При вскрытии врачи определили, что причиной смерти была асфиксия, наступившая вследствие попадания в дыхательные пути кусочка мяса, хотя в некоторых публикациях того времени в качестве причины смерти указывались стенокардия или сердечная недостаточность. Существует несколько конспирологических версий, согласно которым Алехин был убит (скорее всего, отравлен), при этом обвиняют и западные, и советские спецслужбы.

В связи с кончиной Алехина журнал «Шахматы в СССР» напечатал некролог за подписью Петра Романовского, в котором говорилось: «Алехин родился и вырос в России. В нашей стране развились его шахматный талант и сила… Советские шахматисты высоко ценят Алехина, как выдающегося мастера, внёсшего богатый вклад в сокровищницу шахматного искусства. Но как к человеку, морально неустойчивому и беспринципному, наше отношение к нему может быть только отрицательным».

Алехин был первоначально похоронен в Эшториле. В 1956 году был поднят вопрос о перезахоронении, советские власти изъявляли желание перенести останки Алехина в Москву, но по настоянию вдовы Алехина Грейс прах был захоронен в Париже, где жила Грейс и где Алехин провёл большую часть жизни. Перезахоронение состоялось 25 марта 1956 года на кладбище Монпарнас при участии президента ФИДЕ Фольке Рогарда и большой делегации из СССР. Мраморный барельеф на надгробии был создан шахматистом и скульптором Абрамом Барацем, лично знакомым с Алехиным. Надпись на надгробии гласила: «Шахматному гению России и Франции», при этом на нём были неверно указаны даты жизни шахматиста. Грейс, умершая в марте 1956 года незадолго до перезахоронения праха мужа, была похоронена в той же могиле. В 1999 году надгробие разбилось во время урагана и барельеф был утрачен, но позднее надгробие восстановили.

Алехин умер непобеждённым чемпионом. В 1948 году пять сильнейших шахматистов мира разыграли чемпионское звание в матче-турнире, который выиграл Ботвинник.

Личная жизнь

Биографы отмечают, что все жёны Алехина были старше него, и для большинства из них брак не был первым. О его первой жене, Александре Батаевой, известно мало; она была вдовой и работала делопроизводителем. Алехин официально зарегистрировал брак в 1920 году, а до того несколько месяцев жил в гражданском браке. Через год супруги развелись, и Алехин женился на гражданке Швейцарии Анне-Лизе Рюгг. Через некоторое время после того, как Алехин с женой выехал в Европу, брак фактически распался. Жена была активным общественным деятелем и не могла постоянно сопровождать мужа на турнирах. От второго брака у Алехина родился сын Александр. Он жил в Швейцарии с матерью до её смерти в 1934 году, в 1956 и 1992 годах посещал мемориалы Алехина в Москве. С Надеждой Васильевой (в девичестве Фабрицкой) Алехин прожил десять лет, их отношения не были официально оформлены. По воспоминаниям дочери Васильевой от первого брака, Надежда Семёновна заботилась о муже и вела его дела, чтобы он мог посвятить себя шахматам. Последней женой стала Грейс Висхар, вдова британского чайного плантатора, жившего на Цейлоне. Она имела американское гражданство и британское подданство, была старше мужа на 16 лет и сама была сильной шахматисткой. Этот брак улучшил и материальное положение чемпиона мира: Грейс получила большое наследство от первого мужа.

По воспоминаниям, Алехин был разносторонне образованным человеком и обаятельным собеседником, владел шестью языками. Некоторые отмечали его забывчивость и рассеянность в бытовых мелочах, которые резко контрастировали с великолепной шахматной памятью. Больше всего в жизни его интересовали шахматы; по словам Имре Кёнига, в первой половине XX века Алехин был одним из немногих шахматистов, для которых игра стала профессией и которые признавали, что зарабатывают на жизнь шахматами. Много писали о пристрастии Алехина к алкоголю, особенно начиная с 1930-х годов. По некоторым данным, последняя жена Алехина Грейс сама много пила, способствуя таким образом алкоголизму мужа. Согласно биографу Пабло Морану, в конце жизни Алехин имел тяжёлый цирроз печени. В то же время известно, что накануне ответственных соревнований, в том числе матча против Капабланки и матча-реванша с Эйве, Алехин соблюдал режим и не употреблял никакого алкоголя.

Проживая в Париже, Алехин был членом масонских лож «Астрея» и «Друзья Любомудрия». В ложе «Астрея», находившейся под юрисдикцией Великой Ложи Франции, он был посвящён в степень ученика 24 мая 1928 года по предложению Вяземского, Тесленко и Гвоздановича, после опроса, проведённого Левинсоном и Тесленко. Возведён во 2-ю степень 9 мая 1929 года, в 3-ю степень — 27 февраля 1930 года. Алехин посещал собрания ложи до 1932 года, реинтегрирован (восстановил членство) в декабре 1937 года и радиирован (исключён) 27 декабря 1938 года. Также он был членом Верховного Совета Франции, входил в состав Ложи Усовершенствования (4 −14) «Друзья Любомудрия» до 1933 года. Посвящён в степень Тайного Мастера (ДПШУ).

Алехин был большим любителем кошек. Его сиамский кот Чесс (в переводе с английского кличка кота означает «Шахматы») постоянно присутствовал на соревнованиях как талисман. Во время первого матча с Эйве кот обнюхивал доску перед каждой партией.

Творчество

Характеристика творческой манеры

Александра Алехина нельзя назвать «шахматным вундеркиндом» — он начал серьёзно заниматься шахматами в возрасте около 10 лет. В отличие от Капабланки, который, казалось, не нуждался в изучении теории, Алехин развивался как шахматист хотя и быстро, но постепенно, активно изучая шахматную теорию и нарабатывая опыт. К 20 годам он вошёл в число сильнейших шахматистов мира.

Алехин больше всего известен как приверженец яркого атакующего стиля игры, художник, создававший сложные и эффектные многоходовые комбинации. Сам Алехин писал: «Для меня шахматы не игра, а искусство. Да, я считаю шахматы искусством и беру на себя все те обязанности, которые оно налагает на своих приверженцев». За свою карьеру Алехин много раз получал призы за красоту игры.

В то же время многие специалисты отмечали глубокую позиционную игру: прежде чем начать атаку, Алехин долго закладывал для неё позиционный фундамент. По словам Гарри Каспарова, Алехин был первым, кто интуитивно сочетал в своей игре три фактора: материал, время (темп) и качество позиции, мог оценить, какой из факторов важнее в данный момент и, исходя из этого, пожертвовать чем-то, чтобы усилить другой компонент; поэтому Каспаров называл Алехина «пионером универсального стиля игры, основанного на тесной взаимоувязке стратегических и тактических мотивов». Частым приёмом в игре Алехина была жертва пешки за инициативу.

В 1970 году, когда участников «Матча века» (СССР против остального мира) попросили назвать лучшего шахматиста всех времён, большинство назвало Алехина. Роберт Фишер в 1964 году поставил Алехина на шестое место и написал, что «его стиль подходил ему, но вряд ли подошёл бы кому-то ещё. Его замыслы были громадны, полны странных и беспримерных идей». Файн считал многие партии Алехина образцовыми с технической точки зрения и называл сборник партий Алехина одним из лучших в мире наряду со сборниками партий Ласкера и Фишера. По подсчётам статистиков, Алехин занимает первое место среди всех чемпионов мира по проценту выигранных партий — 58 % (у Стейница, Ласкера и Фишера — 55 %).

Алехин ярко проявил себя в игре вслепую, нередко его называют величайшим мастером этого жанра. Он несколько раз ставил рекорды по количеству соперников в сеансах одновременной игры вслепую; многие комбинации, включаемые в сборники лучших партий Алехина, были проведены в таких сеансах. Последний рекорд Алехина — сеанс вслепую на 32 досках в 1933 году — был побит через четыре года Колтановским, но и после этого многие отдавали в данной области предпочтение Алехину, поскольку он проводил сеансы против сильных противников, достигая при этом высоких результатов. Так, среди его противников в сеансе в Нью-Йорке в 1924 году были ведущие американские шахматисты Кэжден, Стейнер и Пинкус. Сам Алехин не видел в игре вслепую ничего сверхъестественного, говоря: «Мне думается, что весь секрет заключается в прирождённой остроте памяти, которую соответствующим образом развивают основательное знание шахматной доски и глубокое проникновение в сущность шахматной игры». Многие оставившие воспоминания об Алехине говорили о его феноменальной шахматной памяти — он помнил все сыгранные партии и даже через несколько лет мог точно повторить и разобрать их. По словам Капабланки, «по-видимому, Алехин обладал самой замечательной шахматной памятью, которая когда-либо существовала».

Вклад в теорию

В честь Алехина получили своё название многие дебютные варианты. Защита Алехина (первые ходы — 1.e4 Кf6) была применена Алехиным в консультационной партии, а затем в партиях против Земиша и Штейнера на будапештском турнире в 1921 году, и почти сразу за новым дебютом закрепилось нынешнее название. Вариант французской защиты 1. e4 e6 2. d4 d5 3. Кc3 Кf6 4. Сg5 Сe7 5. e5 Кfd7 6. h4, известный как атака Шатара — Алехина, был придуман в 1909 году Альбином, но стал широко известен, когда Алехин применил его против Фарни (Мангейм, 1914). По имени Алехина называют различные продолжения в будапештском гамбите, венской партии, испанской партии, варианте Винавера во французской защите, сицилианской защите, ферзевом гамбите, славянской защите, защите Грюнфельда, каталонском начале, а также три разных варианта в голландской защите.

Алехин написал более двадцати книг, в основном сборники партий с крупных турниров и своих собственных партий с подробными комментариями. Особенность его книг в том, что все они рассчитаны на подготовленного читателя, способного понять подробный анализ партии; в отличие от многих своих предшественников, в числе которых Ласкер и Капабланка, Алехин не писал учебников для начинающих шахматистов. Алехина неоднократно обвиняли в том, что он включал в свои книги или публиковал в журналах вымышленные партии с эффектными концовками. Самая известная из подтверждённых мистификаций — партия с пятью ферзями на доске, которая на самом деле была нереализованным вариантом из партии Григорьев — Алехин, сыгранной в Москве в 1915 году.

В 1920-х Алехин был среди первых шахматистов, игравших в двухходовые («марсельские») шахматы. В частности, сохранилась партия, которую он выиграл чёрными в 1925 году у Альбера Форти.

Результаты выступлений

Турниры

Матчи

Ниже приводится список матчей Алехина, за исключением выставочных матчей. Из 23 матчей Алехин победил в 17, свёл вничью 4 и проиграл 2 (в 1909 — Владимиру Ненарокову, в 1935 — на первенство мира Максу Эйве). В колонке «Год» звёздочкой (*) обозначены матчи на первенство мира.

Шахматные олимпиады

Алехин участвовал в пяти шахматных олимпиадах и на всех играл за команду Франции на первой доске. Из 72 партий он выиграл 43, 27 свёл вничью и проиграл 2: Матисону (Латвия) в 1931 году и Тартаковеру (Польша) в 1933 году.

Книги

• «Мои лучшие партии (1908—1923)»
• «Мои лучшие партии (1924—1937)»
• «На пути к первенству мира» (1932)
• «Международный шахматный турнир в Нью-Йорке 1924 года»
• «Международный шахматный турнир в Нью-Йорке 1927 года»
• «Ноттингем, 1936»
• «300 избранных партий Алехина» (с его собственными примечаниями), автор-составитель В. Н. Панов, государственное издательство «Физкультура и спорт», Москва, 1954 год

Увековечение памяти и образ в кино и литературе

В Москве несколько раз проходили турниры, носившие название «Мемориал Алехина». Наиболее значимые состоялись в 1956 году (десятилетие со дня смерти; первое место разделили Ботвинник и Василий Смыслов), в 1971 году (двадцать пять лет со дня смерти; выиграли Анатолий Карпов и Леонид Штейн) и в 1992 году (столетие Алехина; выиграли Борис Гельфанд и Вишванатан Ананд). В честь Алехина назван астероид в Солнечной системе — 1909 Алехин.

Гроссмейстер Александр Котов, посвятивший много времени изучению жизни и творчества Алехина, написал художественно-биографический роман «Белые и чёрные». Американский шахматист Чарльз Яффе написал роман об Алехине «Alekhine’s Anguish: A Novel of the Chess World». Роман Котова лёг в основу сценария вышедшего в 1980 году фильма «Белый снег России». Роль Алехина сыграл народный артист России Александр Михайлов.

Александр Алехин — первый русский шахматист, который добился звания чемпиона мира по шахматам.
И он до сих пор остается единственным шахматным королем, ушедшим из жизни непобежденным.

Четвертый чемпион мира вошел в историю как шахматист яркого атакующего стиля.

Партии Алехина давно стали классикой, изучение которых принесет любителям шахмат не только много практической пользы, но и большое эстетическое наслаждение от содержащихся в них эффектных комбинаций и тактических ударов.

Александр Алехин родился в 1892 году в Москве. Его отец был помещиком и дворянином. Он обеспечил Александру хорошее образование. он стал правоведом, окончив престижную гимназию.

Александр научился играть в шахматы с 7- летнего возраста. Правила игры ему рассказала мама. В дальнейшем он часто коротал время за игрой в шахматы со своим старшим братом Алексеем. Довольно быстро Алехин стал прогрессировать как шахматист.

Александр вошел в число лучших шахматистов мира во втором десятилетии 20 века, когда сумел добиться превосходных результатов на нескольких турнирах. В то время чемпионом мира был еще Эмануил Ласкер.

Однако Алехин уже тогда начал готовиться к противостоянию с Капабланкой. Русский шахматист предвидел, что именно кубинец Капабланка станет следующим шахматным королем, который в те годы демонстрировал в своих партиях потрясающую технику и громил всех подряд.

На судьбу Александра большое влияние оказали глобальные исторические события, свидетелем и участником которых он был сам: революция в России в 1917 году и две мировые войны.

В 1914 году Алехин участвовал на турнире в немецком городе Мангейме. Он уверенно лидировал, но турниру не суждено было завершиться. Именно в те дни Германия начала войну с Россией. Как гражданин вражеского государства Алехин вместе с другими русскими шахматистами был заключен в тюрьму.

Потом ему удалось вернуться на родину, но в 1917 году в России произошла революция. В результате, Алехин потерял имущество родителей и дворянский титул. В 1918 году он планировал участвовать на турнире в Одессе.

Этот город на тот момент был занят немецкими войсками. В 1919 году Одессу освободила Красная Армия. И в этот раз Александра арестовало ЧК. Он снова был брошен в тюрьму. Его даже хотели расстрелять, но в итоге все-таки выпустили, так как на тот момент Алехин был уже достаточно известен. Он стал сотрудничать с новой властью.

Однако любовь к шахматам у Алехина была в прямом и переносном смысле безграничной: в 1921 году он все-таки покинул Советскую Россию, где в то время не было условий для занятий шахматами.

Страна тогда переживала тяжелые времена, и государству было не до шахмат. Перед отъездом Алехин проявил незаурядные способности на поприще следователя, а также в аппарате Коммунистического Интернационала, где он работал в качестве переводчика (он свободно владел шестью языками).

Восхождение Александра Александровича на вершину шахматного Олимпа произошло в 1927 году, когда ему было 35. Его мечта осуществилась в далеком Буэнос-Айресе, где он стал четвёртым чемпионом мира по шахматам, выиграв в блестящем стиле самого Капабланку со счетом 6:3.

Тогда его победа «прозвучала» как гром среди ясного неба. Преимущество Капабланки над всеми соперниками в то время считалось безоговорочным.

Однако русский шахматист продемонстрировал в матче за шахматную корону не только свой комбинационный дар, но и высочайшую технику игры во всех стадиях партии, в том числе в эндшпиле, ни в чем не уступая своему грозному оппоненту.

После победы над Капабланкой русский мастер уверенно побеждал во многих крупных международных турнирах. И уже никто не сомневался в том, что он по праву стал чемпионом.

Хосе Рауль Капабланка пытался вызвать Алехина на матч-реванш.

Но в первый раз переговоры затянулись и Капабланку опередил с вызовом Ефим Боголюбов. Потом у Капабланки была еще одна возможность, но его подвели спонсоры, и он не смог выполнить финансовые условия организации матча.

Алехин дважды успешно защитил свой чемпионский титул в матче с Боголюбовым в 1929-м и 1934-м годах.

В целом жизнь русского шахматиста за рубежам сложилась непросто. Александр Александрович постоянно испытывал затруднения в финансах. Ему приходилось зарабатывать на жизнь, выступая в многочисленных сеансах одновременной игры.

Личная жизнь у Алехина не складывалась. Все его браки были неудачными. На родине многие его коллеги упрекали за то, что он эмигрировал. Возможно, эти два обстоятельства стали причиной духовной депрессии, в которой он находился длительное время.

Александр пытался находить утешение в алкоголе, что, естественно не могло не отразиться на его спортивной форме. В 1935 году он проиграл шахматную корону Максу Эйве. По воспоминаниям современников, некоторые партии в этом матче русский шахматист играл в нетрезвом виде.

Например, в 12-й партии матча на 8-ом ходу, желая увести пешку из-под удара, Алехин «промахнулся» и взялся за другую пешку...

«Посредством шахмат я воспитал своей характер», — любил повторять Александр Алехин.

После поражения в матче он доказал, что это не пустые слова. Алехин бросил курить и пить. В 1937 году в матч-реванше он уверенно разгромил голландского шахматиста и вернул себе шахматную корону.

В 1939 году началась вторая мировая война. Алехин серьезно нуждался в деньгах, и он продолжал участвовать в различных турнирах в Европе, в том числе на территориях, оккупированных фашисткой Германией.

Александру даже приходилось давать сеансы одновременной игры для немецких офицеров. За это после войны ему угрожал «бойкот» со стороны коллег. Некоторые из них даже вышли с инициативой лишить русского мастера чемпионского титула.

Но всего этого не произошло. Алехин умер в 1947 году непобежденным.

Алехин отлично играл в шахматы «не глядя на доску». В 1932 году в Чикаго он дал сеанс одновременной игры вслепую 32 шахматистам! Он не развивал целенаправленно свои способности в такой игре.

В этом ему помогли жизненные обстоятельства, которые вынуждали его обходиться без доски: анализ позиций во время гимназических уроков, заключение в тюрьмах. Русский мастер признавал, что эстетическая сторона в этом виде шахматной борьбы имеет невысокий уровень, но вы имеете возможность убедиться в обратном.

Вашему вниманию предлагается окончание партии Алехин-Фримен (см. диаграмму) из сеанса игры «вслепую» против 26-ти шахматистов!

В этой позиции Алехин объявил черным мат в 4 хода, играя «вслепую». Сможете ли вы найти матовую комбинацию, глядя на доску?

Так же предлагаем посмотреть видео про шахматного чемпиона:

(подписывайтесь на обновления).

Благодарю за интерес к статье.

Если вы нашли ее полезной, сделайте следующее:

1. Поделитесь с друзьями, нажав на кнопки социальных сетей.
2. Напишите комментарий (внизу страницы)
3. Подпишитесь на обновления блога (форма под кнопками соцсетей) и получайте статьи к себе на почту.

Удачного вам дня!

Александр Александрович Алехин - теоретик-литератор в области шахмат, 4-ый в мировой истории чемпион по шахматам, доктор права и просто замечательный человек с яркой трагической судьбой. Жизнь Александра Александровича складывалась непросто, она была наполнена множеством разнообразных событий. Он пережил войну, перенес не одно ранение, отсидел в тюрьме незаслуженный срок, избежал расстрела и сменил множество стран.

Спустя немало лет со дня своей смерти 4-ый король шахмат все еще остается одним из непревзойденных атакеров мирового уровня. Партии, проводимые им, славились сложными комбинационными стратегиями. С точки зрения шахматных традиционных школ, Алехин Александр Александрович был последователем Михаила Чигорина и абсолютным антиподом предшествующему ему на игровом троне Хосе Капабланки. Как нельзя понятнее позиция А.А.Алехина о стиле игры была выражена словами, что он охотно сочетает стратегию с тактикой, позицию и комбинацию, а науку с фантастикой, пытаясь одновременно удовлетворить требования для каждой перечисленной позиции.

Александр Алехин шахматист. Биография гроссмейстера от рождения до зрелости

В октябре 1892 года в семье дворянского предводителя Александра Ивановича Алехина и дочери текстильщика Анисьи Прохоровой родился сын, названный в честь отца. В 1901 году Алехин-младший становится учеником классической гимназии имени Л.И.Поливанова в Москве.

Успешно закончив ее, талантливый Саша в 1910 году сдает вступительные экзамены в училище правоведения в городе на Неве, где по окончании обучения становится обладателем звания титулярного советника штабс-капитана.

Первые успехи на шахматном поприще

Шахматами Алехин Александр Александрович начал увлекаться с семилетнего возраста, он не только играл на любительском уровне с домочадцами, но и принимал участие в десятках профессиональных турниров по переписке. 16-летие мальчика ознаменовалось триумфом на Всероссийском турнире, посвященном памяти Михаила Чигорина. Спустя пять лет в 1914 году Алехин занимает 3-е место в турнире чемпионов, что моментально превращает его в основного кандидата на звание чемпиона мира.

Александр Алехин (биография). Военная пора, репрессии

Война принесла Александру Александровичу одно ранение, контузию, орден Святого Святослава с мечами и две Георгиевские медали.

Трагическим для шахматиста стал 1919 год. Во время турне по Украине Алехин был подвергнут аресту и приговорен за мнимые связи с белогвардейцами к расстрелу. Расстрела и тюремного срока ему удалось избежать только благодаря ходатайству Х.Г.Раковского, который на тот момент занимал должность председателя Совнаркома Украины. В этом же 1919 году будущий чемпион успешно сдал вступительные экзамены в Государственную студию киноискусства, но, так и не доучившись там, в 1920 году становится сотрудником столичного уголовного розыска, а осенью переквалифицируется в переводчика Коминтерна. Успехи в области профессии и образования Алехин Александр Александрович успешно совмещает с хобби, и вскоре завоевывает титул чемпиона по шахматам Советской России.

Вниманием женщин шахматист также не обделен, его личная жизнь бурлит. В 1921 году Алехин берет в жены активную швейцарскую демократку Анне-Лизе Рюэгг, и, хотя брак не был долгим, он как нельзя лучше способствовал переменам в судьбе Алехина. 1921 - это год, когда А.А.Алехин эмигрирует из России.

Заграничный период. Рекорды и победы

За недолгий период с 1921 по 1927 Алехин Александр Александрович успевает принять участие в 22-х турнирах, 14 из которых становятся для него триумфальными. Наиболее значимыми стали следующие победы этого периода: 1922 год - Гастингский турнир, 1925 год - Баден-Баденский, 1927 год - Кечкеметский.

Александр Александрович Алехин, непобежденный русский чемпион, был замечательным теоретиком. Именно он стал основателем шахматного начала 1 (e4 kf6), которое впоследствии будет названо легендарной "Защитой Алехина".

1924 - 1925 годы стали для шахматиста порой побед вслепую во множестве сеансов одновременной игры. В 1924 году Александр Алехин (шахматист) поразил Нью-Йорк, всего было проведено 26 партий, 16 из которых стали для него победными, а 5 закончились ничьей. В 1925 году гроссмейстер покорил своим талантом Париж: было проведено 27 сеансов, из них 22 выигрышных и 3 вничью.

Кроме несомненного триумфа в Париже, 1925 год ознаменовался для Александра Александровича получением в Сорбонне научной степени доктора права.

Триумф Александра Алехина над Хосе Капабланкой

Абсолютным чемпионом мира А.А.Алехин стал в 1927 году, когда одержал в Буэнос-Айресе победу над кубинцем Хосе Капабланкой.

Всего было сыграно 34 партии, из них Алехин Александр Александрович (партии и их раскладки разлетелись по всему миру) в 25 одержал победу, а 5 из них закончились ничьей. В 1931 году шахматист, получив титул победителя в Югославии в международном турнире, установил безусловный рекорд за все время существования шахмат.

Озорник-победитель

Известно множество случаев, когда партии Александра Алехина вызывали широкий резонанс в мировом шахматном сообществе. Во время партии он специально совершал ошибки, нарушая баланс уже при первых ходах. Например, в знаменитой шестой партии с Эйве во 2-ом турнире в 1937 году после стандартных 1.d4 d5 2.c4 c6 3.Nc3 dxc4 4.e4 e5 вместо 5.Nf3 он оставил коня незащищенным (5.Bxc4 exd4 6.Nf3).

Эйве был до такой степени удивлен и шокирован, что сразу же ошибся и быстро проиграл. В 1935 году М.Эйве вызвал шахматиста на поединок за титул чемпиона мира, в матче с ним Алехин А.А. проиграл 1 очко, но в 1937 году он не только вернул его в матче-реванше, но и реабилитировался с разницей в 5,5 очков. Так Алехин вернул себе звание мирового короля шахмат.

А.А.Алехин - первый гастролер-шахматист

Александр Александрович Алехин - первый профессиональный гроссмейстер, совершивший мировое турне. Длилось его путешествие с 10.09.1932 по 20.05.1933 года. За 9 месяцев гроссмейстер почтил своим присутствием 15 государств: Мексику, Цейлон, Кубу, Шанхай, Филиппины, США, Египет, Гавайские острова, Палестину, Японию, Италию, Гонконг, Новую Зеландию, Сингапур и Индонезию. Всего было проведено 1320 партий, выигрышных из них - 1165, проигрышных - 65.

Военное лихолетье

В 1940 году переводчик-литератор французской армии Алехин Александр Александрович, фото которого можно увидеть в этой статье, попадает в плен, откуда был вызволен только после французской капитуляции.

Несыгранный матч. Вечный чемпион

За свою жизнь так и не побежденный четвертый король шахмат поучаствовал в 87 турнирах, из которых 62 оказались для него выигрышными; в 23 матчах, из них 17 также были для него триумфальными, 4 закончились ничьей. В марте 1946 Алехин был вызван на поединок чемпионом СССР Ботвинником. Александр Александрович дал согласие, но бой так никогда и не состоялся в связи со скоропостижной смертью Обнаружили умершего 24 марта в комнате эшторильского «Парк-Отеля» близ Лиссабона. Судя по обстановке, вечером накануне смерти гроссмейстер с кем-то ужинал. Догадки о причинах трагедии были разными, но большинство почитателей творчества шахматиста считали, что напрямую с его смертью были связаны чекисты. Похороны Алехина были проведены в Эшториле, но в 1956 году было организовано его перезахоронение в Париже на кладбище Монпарнас. На мраморном надгробии шахматиста написано, что он является шахматным гением двух великих держав Франции и России. Он ушел из жизни, продолжая сохранять титул шахматного короля, которого так и не смогли свергнуть с престола.

В 1965 году последователем А.А.Алехина А.А.Котовым была опубликована книга о жизни величайшего из российских шахматистов «Белые и Черные». В 1980 году жизнь великого была увековечена в снятой по мотивам вышеназванной книги кинокартине «Белые снега России». Александр Алехин - человек, который останется в сердцах соотечественников на века, ведь его заслуги перед родной страной неоценимы.