В шахматном королевстве гроссмейстера юрия львовича авербаха. Какой у вас был самый необычный праздник Нового года? Почему случилась трагедия

40 лет назад в столице Исландии произошло событие, которое вызвало невиданный ажиотаж в шахматном мире. Американец Роберт Фишер выиграл матч на первенство мира у Бориса Спасского и прервал тем самым продолжавшуюся 24 года безраздельную гегемонию советских шахматистов. О том, как это случилось, о событиях, предшествовавших историческому матчу, о малоизвестных его подробностях идет речь в интервью со старейшим гроссмейстером мира Юрием Авербахом.

Юрий Львович! Незадолго до начала матча, начавшегося 11 июля 1972 года, Вы стали председателем Шахматной федерации СССР. Очевидно, смена руководства федерации была как-то связана со стартующим в Рейкьявике матчем…

- Наверное, Вы были не очень рады своему избранию?

Да. Я понимал, какая ответственность ложится на федерацию и меня как ее председателя. Межзональный турнир на Мальорке, который Фишер выиграл с отрывом в 3,5 очка от ближайшего соперника, разгром в претендентских матчах Тайманова и Ларсена со счетом 6:0, убедительная победа над Петросяном 6,5:2,5 – все эти результаты показали, что американский гроссмейстер превратился в грозную силу и полон желания отобрать, наконец, у наших гроссмейстеров шахматную корону. Я вспомнил, как Бондаревский говорил мне еще в 1962 году после победы 19-летнего Фишера на межзональном турнире в Стокгольме, что он представляет большую опасность для советских шахматистов и может стать чемпионом мира. Я тогда возразил Бондаревскому: «Игорь, но у нас ведь школа, традиции, много сильных гроссмейстеров, находящихся в расцвете сил». На это Бондаревский ответил: «А на стороне Фишера молодость, огромный талант и необыкновенная работоспособность, фанатичная преданность шахматам». Так что я понимал, что Спасского ждет очень трудный экзамен, вероятно, самый трудный в его жизни. А вот сам Спасский, мне кажется, не очень хорошо это понимал. А между тем турнирные результаты Спасского после того, как он стал чемпионом мира, повода для оптимизма не давали. В 1969 году он неважно сыграл в турнире на Мальорке, победителем которого стал Ларсен, в 1970-м неубедительно выглядел в матче сборной СССР со сборной мира, в 1971 году неудачно выступил в Москве на мемориале Алехина, проиграв и Петросяну, и Корчному. Может быть, его успокаивал положительный счет личных встреч с Фишером – 3:0 и эффектная победа над американцем на Олимпиаде в Зигене в 1970 году?

Так или иначе, а подготовка его оставляла желать много лучшего. Контролировать ее федерация не могла – тренировки проходили в обстановке величайшей секретности, на сборах царила обстановка шпиономании. Но как-то, приехав в подмосковную Красную Пахру, где Спасский проводил сборы со своими тренерами – Геллером, Крогиусом и Неем, - я с удивлением обнаружил, что никакой напряженной шахматной работы здесь не ведется. На столе в одной из комнат лежала колода карт, и я понял, что карточной игре (главным образом, бриджу), особым поклонником которой был Ефим Петрович Геллер, Спасский и его помощники отдают немало времени в ущерб шахматам. То же касается и тенниса: Спасский регулярно играл с Неем, которого, собственно, и взял в помощники в качестве партнера на корте. Словом, здесь царила курортная атмосфера, и ничто не говорило о предстоящем тяжелом испытании, каким, несомненно, являлся поединок с Фишером.

Увиденное очень удивило и огорчило меня. И я пожалел, что здесь нет Бондаревского – единственного человека, который мог заставить Спасского работать. Вернулся я в Москву с тяжелым сердцем – ничего хорошего при такой подготовке Спасского матч в Рейкьявике не обещал. Я поделился своими впечатлениями с коллегами, но ничего изменить мы не могли. Спасскому и его штабу в подготовительный период была предоставлена полная самостоятельность. Не мог изменить ситуацию и Виктор Батуринский – в ту пору директор Центрального шахматного клуба и одновременно начальник отдела шахмат Всесоюзного Спорткомитета, который за год до этого ездил вместе со мной и Тиграном Петросяном на его матч с Фишером в Буэнос-Айресе, а потом, уже в 80-х, был руководителем делегации Анатолия Карпова на его матчах с Корчным и Каспаровым.

Однако, несмотря на все сказанное Вами, матч в Рейкьявике начался для Спасского вполне благополучно, не так ли?

Да. Матч начался 11 июля, и первая партия завершилась неожиданной победой Спасского. Я ее называю неожиданной потому, что в абсолютно ничейном окончании Фишер вдруг взял «отравленную» пешку и вынужден был отдать слона. Трудно сказать, был это «зевок» или демонстрация своей непримиримости.

Так или иначе, Спасский повел в счете. Я в Рейкьявике не был и мне трудно объяснить некоторые моменты борьбы, которые плохо поддаются логическому объяснению. Мне совершенно непонятно, например, почему Спасский согласился играть третью партию (за неявку на вторую Фишеру засчитали поражение, и он проигрывал уже со счетом 0:2) в закрытом помещении. Ведь Спасский – артистическая натура, игрок, которому нужны зрители, публика. Это вдохновляет его. А Фишер, напротив, замкнутый человек, склонный к одиночеству. Игра без зрителей была, безусловно, в его пользу. После матча Спасский признается, что он допустил ошибку, согласившись играть в закрытом помещении. Объяснил он это свое решение тем, что хотел спасти матч, который находился под угрозой срыва. А результатом неверного решения стало поражение белыми, причем решающую ошибку Спасский совершил на 41-м ходу перед самым откладыванием.

Эта партия и следующая, в которой Фишер был «пойман» на тщательно разработанный вариант в сицилианской защите, но сумел избежать поражения, оказали негативное влияние на игру Спасского. В последующих шести партиях он был неузнаваем и проиграл четыре из них (причем, две – пятую и восьмую – вследствие грубых одноходовых ошибок) при двух ничьих. По существу, судьба матча была в этот момент решена. И хотя вторую половину поединка Спасский провел гораздо лучше, чем первую, и в ряде партий оказывал сильное давление на позицию противника, изменить ход матча ему так и не удалось.

В итоге – закономерное поражение со счетом 8,5:12,5. Должен сказать, что победа Фишера была вполне заслуженной и убедительной. Он дал великолепные примеры своего замечательного творчества в шестой, десятой и тринадцатой партиях. Американский гроссмейстер демонстрировал тогда очень сильную, практически безошибочную игру, несомненно, превосходя всех своих конкурентов, что он и доказал как в претендентских матчах, так и в поединке за звание чемпиона мира. Спасский при соответствующей подготовке мог бы, конечно, сыграть значительно лучше, но победить тогда Фишера ему бы все равно не удалось. Жаль только, что Фишер столь неожиданно и слишком рано ушел из шахмат, а потом и из жизни. Несомненно, он остается одной из самых ярких фигур в шахматной истории.

Поражение Спасского поставило точку на 24-летней гегемонии советских шахматистов, и можно представить, как остро реагировало спортивное (и не только спортивное) руководство страны на утрату шахматной короны…

Да. Итогам матча было посвящено специальное совещание в Спорткомитете СССР, которое проходило под председательством Ивонина. Были приглашены Спасский и его тренеры, ряд известных гроссмейстеров – Таль, Петросян, Болеславский, Котов, Корчной, а также вице-президент ФИДЕ Родионов, Батуринский и другие. Совещание, в котором участвовал и я, носило очень острый характер. Все выступавшие говорили о плохой подготовке Спасского, хотя сам он заявил, что готовился неплохо и еще никогда так не работал над шахматами. Правда, он признал, что слаба была психологическая подготовка. Это подтвердил и Крогиус, сказавший: «Перед матчем Петросян нас предупредил, что к Фишеру надо, в первую очередь, готовиться психологически, но мы его не поняли. Спасский ехал на матч как на праздник, и, по существу, оказался не готов к упорной, бескомпромиссной схватке». Петросян, кстати, расценил неявку Фишера на вторую партию как заранее подготовленную психологическую ловушку. Корчной назвал дебютную готовность Спасского ужасной. А по словам Таля, Спасский в Рейкьявике пытался играть роль джентльмена, но аудитория была неподходящей. Болеславский заметил, что Спасский на тренировочных сборах не придерживался жесткого режима и подчеркнул, что алкоголь и режим несовместимы. Слушая Болеславского, я вспомнил, что, в один из моих приездов в Красную Пахру Спасский выставил за обедом бутылку виски.

Записав, что сказал каждый из выступавших, я, к сожалению, не удосужился хотя бы конспективно изложить свое выступление. Помню только, что в основном я говорил о недостатках теоретической подготовки и в качестве примера привел начало шестой партии, где Спасский мог сыграть сильнее. Запомнилось удивленное лицо Геллера, когда я указал на это усиление. Но самым интересным было то, что через несколько месяцев после нашего заседания Геллер «выловил» на рекомендованный мной вариант голландца Тиммана.

Всех «провинившихся», конечно, наказали, правда, по-разному. Спасскому понизили стипендию (а из-за того, что он не сдал, как это было у нас принято, полученный за матч с Фишером большой гонорар в валюте, у него были потом дополнительные неприятности), Крогиуса лишили поездки на турнир в Гастингс. Больше других пострадал Ней – его на два года лишили права выезда за границу. Выяснилось, что он в Рейкьявике комментировал для заокеанской печати партии матча вместе с американским гроссмейстером Робертом Бирном, человеком, близким к Фишеру. По этому поводу Крогиус заметил, что вряд ли Ней выдавал какие-либо секреты, но сам факт сотрудничества с Бирном втайне от Спасского нравственным не назовешь.

Так закончилась эта «разборка» в Спорткомитете. Стало ясно, что тому поколению наших гроссмейстеров, доминировавших в 50-60-х годах, Фишера уже не обыграть. И ставка была сделана на молодого, быстро набирающего силу Анатолия Карпова, который в конце концов оправдал возлагавшиеся на него надежды и вернул нашей стране звание чемпиона мира. И приходится только пожалеть, что его матч с Фишером так и не состоялся. Но это – уже другая история.

Родился Юрий Львович Авербах 8 февраля 1922 в городе Калуга. Российских шахматистов уже знали во всём мире, считали сильными соперниками. Юрий Авербах стал мастером спорта по шахматам в СССР, много сделал для развития спорта. На его счету много ярких, запоминающихся побед.

Первые шаги к успеху

Его отец работал лесничим, заведовал подготовкой дров, вырубкой леса для нужд местных жителей и жителей других регионов. Мать работала в школе, преподавала русский язык и литературу, была православной набожной женщиной.

В 1925 семья переехала в Москву. Жили они в достатке и в Калуге, дела шли хорошо, но переезд сулил больше перспектив. К тому же дедушка Юрия по маминой линии Михаил Васильевич Виноградов, работавший в налоговой палате, не ладил с зятем Лейбом Авербахом, евреем по национальности. В 30-х годах Лейба даже репрессировали. Но скоро он вернулся и начал вновь заниматься вопросами вырубки леса, заготовки дров – уже не в Калуге, а в Котласе и Кенишме. Юрий был ещё очень мал и, конечно, не запомнил переезд, позже узнал, что родился не в Москве. Поселилось семейство неподалёку от Арбатской площади.

Юрий поступил в фабрично-заводскую стандартную советскую школу №59. Пошёл он учиться раньше других детей – в 7 лет. Он производил впечатление ребёнка умного, одарённого. И действительно, школьные предметы давались ему легко. Он стремился опережать в дальнейшем одноклассников в обучении. Ему очень нравился такой предмет, как литература.

Учась в 9 классе, он увлёкся Шекспиром. Ещё он любил спорт. Освоил лыжи, коньки, ходил на бокс, играл в волейбол. Помимо этого коллекционировал марки.

В 1925 году, когда Юра вместе с семьёй переехал в Москву, здесь проходил первый международный турнир по шахматам. В нём принимал участие второй чемпион мира Ласкер и Капабланка – третий чемпион мира. Всей стране понравилась эта игра. Отец приобрёл шахматы из интереса, нередко проводил партии со своим братом. Сын же наблюдал за ними и вскоре решил тоже научиться. К семи годам он уже умел играть в шахматы.

Во дворце пионеров работал шахматный кружок. Преподавал там Михаил Михайлович Юдов. Он и стал первым педагогам будущего чемпиона, победителя престижных соревнований. Регулярные тренировки дали результат. В 1938 он победил на всесоюзном турнире по шахматам между школьниками. Этим запомнился последний год за школьной партой. Прозвучал выпускной звонок, началась взрослая, самостоятельная жизнь.

Юность шахматиста

Юрий Авербах поступил в Бауманский институт в 1939. Он отлично учился, получал три года подряд сталинскую стипендию. Когда началась Вторая мировая, это позволило ему получить бронь, он не отправился на фронт. В момент вторжения гитлеровской армии юноша находился вдали от дома, проходил практику в Коломне.

Многие его друзья погибли в этот период, стали героями. Если бы он не поступил в институт, его судьба сложилась бы по-другому. Обучение он не бросил, лишь отправился на работу в Наро-Фоминск на одно из оборонительных предприятий, где производилось всё нужное для солдат, защиты, обороны страны. В Ижевске он продолжил обучение. Так продолжалось до 1943 года, а потом он вернулся в Москву. В 1944 он получил звание мастера спорта СССР.

В 1946 юноша отправился на турнир в Прибалтику, где одержал победу (вне конкурса). Но с шахматным спортом не планировал он связывать свою судьбу, хотя и был уже признан в шахматном сообществе.

Он защитил дипломную работу в университете, получил свидетельство об окончании высшего учебного заведения, приобрёл профессию инженера. Молодой квалифицированный специалист отправился в НИИ Министерства авиационной промышленности. Пять лет проработал, а потом стало ясно, что хобби начинает работе мешать.

Карьера в мире шахмат

На турнире памяти Рюмина в 1948 Юрий побеждает. В 1949 он стал победителем чемпионата среди сильнейших игроков Москвы, участвовал в международном чемпионате между Москвой и Будапештом. Снова получил звание лучшего игрока столицы в 1950.

В 1951 начальник отдела предложил ему уйти из института ненадолго, посвятить шахматам год-другой, а затем вернуться обратно, если он захочет. Обещал, что место в отделе за ним сохранят. Авербах решил этим предложением воспользоваться.

В 1952 он стал обладателем звания гроссмейстера. Целью его было, конечно, участие в международных соревнованиях. Он хотел повторить успех 1949 года, когда одержал победу. Это был межзональный турнир, на котором определялись претенденты на статус чемпиона мира.

В 1952, тогда же, когда получил звание гроссмейстера, он отправился и в Швецию на международный чемпионат. Ему удалось занять 5 место. Такой результат давал ему право принять участие в чемпионате претендентов на титул, проведение которого планировалось в 1953 в Цюрихе. Действующим чемпионом был на этот момент Михаил Ботвинник.

На этот раз Юрий Авербах занял 10-11 место, разделил этот результат с Исааком Болеславским. Он отлично зарекомендовал себя, вошёл в число сильнейших шахматистов мира, но не добился той цели, к которой стремился. Ему явно не везло.

Теоретик шахматного спорта

В 1954 Юрий Авербах стал чемпионом СССР. Принимал участие во многих важных соревнованиях страны. Иногда побеждал, становился лидером, в другой раз занимал второе-третье место. Бывало и так, что результат был менее позитивным.

В 1955 он занял 1 место в Баку на Чемпионате Азербайджанской ССР. Приобретая всё больше опыта, запоминая комбинации, манёвры, он понял, что готов заняться теорией шахмат. В 1956 была издана его первая книга «Шахматные окончания. Пешечные, слоновые, коневые», а ещё он занял первое место в Дрездене на международном турнире.

В 1957 вышла в свет вторая книга «Как решать шахматные этюды» и его наградили в этот же год медалью «За трудовую доблесть».

В 1958 была издана книга «Шахматные окончания. Конь против слона, ладейные». На межзональном турнире за право претендовать на титул чемпиона в 1958 он занял 7-11 место. В Вильнюсе в командном первенстве СССР занял 1 место среди игроков на доске (3-я доска) в том же 1958. В 1959-1960 на международном турнире в Гастингсе занял 2 и 3 место. В 1960 в Аделаиде на Открытом чемпионате Австралии – 1 место.

После этого он отправился в Джакарту на международный турнир и занял 1 место. На открытом чемпионате в Москве стал победителем, ему присудили 1-2 место. Поездка в Вену в 1961 на чемпионат посвящённый памяти К. Шлехтеру, тоже принесла успех, почётное 1 место снова принадлежало ему.

Он продолжал, конечно, принимать активное участие и в чемпионатах страны. Совершенствуя мастерство, писал книги. В 1967 году была издана «Азбука шахмат» в соавторстве с Михаилом Бейлиным. Творческий тандем оказался успешным. Были совместно написаны и изданы ещё несколько книг.

Один из сильнейших игроков в мире

Юрий Авербах занял первое место в соревновании в Крайстчерче на международном турнире в 1967.

В 1969 участвовал в турнире в Грозном, занял 1 место среди игроков на доске.

Заинтересовался судейской деятельностью. Его репутация была безупречной. Поэтому его кандидатура была одобрена, и он стал международным арбитром. Он судил важные матчи, в том числе и партии за звание чемпиона мира.

Ему предложили стать телеведущим популярной телепередачи «Шахматная школа». Занимал он эту должность вплоть до 1991 года. Был награждён в 1970 медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Ленина».

В 1971 на международном турнире в Бухаресте ему досталось 1-2 место. В 70-х он не отходил от дел. Получил почётную должность руководителя Шахматной Федерации СССР.

Принимал непосредственное участие в выпуске популярных шахматных изданий, таких как «Шахматный бюллетень», «Шахматы в СССР», «Шахматная Москва». Участвовал в создании энциклопедии «Шахматы».

В 1979 в Джакарде на международном турнире он одержал верх. В 80-х больше внимания уделял соревнованиям в СССР.

В 1981 году получил награду – орден Дружбы народов. Был арбитром на поединке Каспарова и Карпова .

А в 90-х отправился в Нью-Йорк. В 1992 на международном соревновании занял 1 место. Ездил он в Нью-Йорк всего трижды. В 1993 занял 4 место среди сильнейших игроков мира. Ему уже исполнилось 70 лет к этому времени.

В 1995 на конгрессе в Париже он был избран почётным членом FIDE. В 2004 его кандидатуру сочли лучшим вариантом, и он стал президентом российского Общества коллекционеров и историков шахмат.

В 2006 Авербах был назначен на должность руководителя отдела Кабинета шахматной информации. Этот кабинет функционирует при Государственной публичной научно-технической библиотеке. Его сотрудники стремятся сделать доступной всем желающим, гостям и жителям города, наиболее полную базу с информацией, документами о шахматах.

Юрий Авербах принимает активное участие в работе фонда «Развитие шахматной культуры». Участвовал в создании музея шахматной истории, приближал радостное событие – открытие выставок с уникальными экспонатами. Музей начал принимать посетителей в 2014.

Личная жизнь

Юрий Авербах всегда нравился женщинам, флиртовал, дружил. Но женился всего один раз. Его избранницей стала девушка из интеллигентной семьи. Они прожили счастливо более 60 лет. У них родилась дочь, которая решила выбрать профессию из сферы туризма. Она не увлекалась шахматами, зато отлично знала английский язык.

Юрий является старейшим гроссмейстером на сегодняшний день. Секреты долголетия не раскрывает. Но поскольку шахматы, всё же, являются видом спорта, стала известна одна уникальная особенность организма Юрия Авербаха: его сердце совершает 20-25 ударов в минуту. Такая особенность наблюдается обычно у спортсменов, занимающихся бегом, легкоатлетическими видами спорта. Возможно, в этом заключается секрет.

Ещё в молодости ему посоветовали врачи на завтрак съедать порцию гречневой каши. Он продолжает следовать этой рекомендации и сегодня. Причисляет он себя к атеистам и фаталистам, а также к людям добрым, умным, жизнерадостным.

Мастерство игры – интересные ходы и партии

Авербах признался однажды, что в шахматах больше всего любит борьбу. Но он много внимания уделял разработке теоретических основ эндшпиля, дебютов, создал классификацию стилей тактики и стратегии шахматной игры. Многие его книги издаются за рубежом. Вклад Авербаха в развитие теоретической базы неоценим.

В 1961 году в командном соревновании состоялась партия Авербаха (играл чёрными) с Талем (который играл белыми). Это яркий пример реализации эффектных приёмов, популярных в те времена – системы испанской партии.
Советский шахматист Михаил Таль, уроженец Риги, выиграл эту партию, продемонстрировав психологически верный ход. Он отвлёк внимание противника. Спустя несколько лет Таль стал восьмым чемпионом мира, а Авербах в других партиях сумел исправить допущенные недочёты, проработал комбинации, сделал выводы. Этот манёвр может многому научить начинающих шахматистов, склонных поступать опрометчиво, поможет избежать ошибки.

Цитаты шахматиста

“В шахматной борьбе нередко переплетается самое высокое и самое низкое.”

“Очень важная деталь для прогресса любого шахматиста - это работа в одиночку. Даже Ботвинник учил всех своих учеников работать самостоятельно.”

“Путешествия бывают разные. Из одних увозишь запас наблюдений, другие толкают на размышления, третьи пробуждают работу памяти. А память человека - удивительное явление. Кажется, что всё забыто, давным-давно ушло в небытие. А оказывается, нет. Незначительный толчок, один какой-нибудь факт - и начинается цепная реакция воспоминаний, и до мельчайших деталей воссоздаётся давно прошедшее.”

“Шахматы очень помолодели. Разве можно было бы раньше предположить, что гроссмейстерами будут становиться, не выходя из средне-образовательной школы.”

Видео: Юрий Авербах против 4-летнего Миши Осипова

Биография гроссмейстера Юрия Львовича Авербаха — это мастерский реванш над повседневностью и обыденностью.

Юрий Львович Авербах — выдающийся шахматист, чемпион СССР по шахматам, международный гроссмейстер, заслуженный мастер спорта, исследователь, историк и теоретик шахмат.

На «Шахматной школе» Ю.Л. Авербаха выросли и воспитались многие знаменитые шахматисты. Его соперниками по шахматной доске были легендарные Ботвинник, Бронштейн, Таль, Смыслов, Спасский. Из его профессиональных достижений, научных работ и творческих проектов, знаменательных встреч могла бы получиться не одна биография.

Будущий гроссмейстер Юрий Львович Авербах родился 8 февраля 1922 года в Калужской области в семье бывшего лесничего князей Голицыных. Его родители переехали в Москву в 1925 году, где Юрий Авербах окончил старейшую школу на Арбате.

О своем детстве Ю.Л. Авербах вспоминает с теплотой, он был способным, разносторонне одаренным учеником, школу любил, даже пошел с 7 лет, хотя в то время - брали с 8. Уважал лыжный спорт, хорошо стоял на коньках, занимался боксом. И, как лично заметил гроссмейстер Ю.Л. Авербах, дворовые мальчишки уважали его за силу.

Любовь к шахматам пришла в раннем детстве. В 1938 году Юрий Львович Авербах становится победителем всесоюзного шахматного турнира среди школьников.

В 1939 Авербах поступил в Бауманский институт. В годы войны трудился на оборонном предприятии Наро-Фоминска.

В 1944 году шахматист Ю.Л. Авербах — уже мастер спорта СССР и за период с конца 40-х—60-х годов он трижды становится чемпионом Москвы. Исследовательский талант шахматиста Ю.Л. Авербаха определил его склонность к изучению и созданию собственных шахматных теорий. Это же помогало ему приобретать глубокие лингвистические знания. Авербах — один из немногих советских шахматистов, который блистал знанием английского языка, выезжая на международные соревнования, читал многих классиков английской литературы в подлиннике, работал переводчиком.

Шахматные состязания, в которых принимал участие гроссмейстер Ю. Л. Авербах, могли бы стать отдельным справочником спортивных достижений СССР в области шахмат. Спартакиады, чемпионаты страны, международные конкурсы и соревнования по всему миру. В 1954 году Ю.Л. Авербах становится чемпионом СССР по шахматам.

В советские годы Ю.Л. Авербах долгое время совмещал спортивную карьеру с работой и общественной деятельностью. Был председателем Шахматной Федерации СССР, возглавлял несколько популярных в СССР шахматных журналов «Шахматная Москва», « Шахматы в СССР», «Шахматный бюллетень», председательствовал в квалификационной комиссии по шахматам, занимал посты в Исполкоме и ЦК ФИДЕ, вел образовательную программу на ТВ « Шахматная школа».

Такая многопрофильная занятость не мешала научно-исследовательской работе гроссмейстера Авербаха. Его работы принесли ему непререкаемый авторитет в мире шахмат, многие его книги (более 20) переведены на иностранные языки и составляют историческое шахматное наследие мирового масштаба.

Среди самых известных работ гроссмейстера Авербаха — «Шахматный самоучитель» (1970 г.), «Путешествие в шахматное королевство» (1976), «Что нужно знать об эндшпиле» (1979), серия « Шахматные окончания» (эндшпиль) (80-е), «Шахматная академия» (90-е), « Шахматы на сцене и за кулисами»(2003).

С 2004 года Ю.Л. Авербах — президент общества коллекционеров и историков шахмат России.

В 2012 году Юрий Львович выпустил свою автобиографическую книгу «Жизнь шахматиста в системе. Воспоминания гроссмейстера».

Те, кто встречал Юрия Львовича Авербаха лично считают это знакомство незабываемым, одним из самых ярких в своей жизни. Высочайшего уровня интеллектуал, обаятельный мужчина, гроссмейстер Юрий Львович Авербах, помимо всех своих общепризнанных достоинств, необычайно благородный, отзывчивый, неравнодушный человек.

Многие из его друзей, сослуживцы благодарны ему за наставническую, профессиональную, благотворительную деятельность. Он знает столько поучительных историй, в которых его жизнь крепко переплетена со «сменой исторических декораций» в стране. Свой богатый жизненный опыт, уникальные встречи со знаменитостями века ушедшего и нынешнего, гроссмейстер Юрий Львович Авербах рассказывает с непревзойденным артистизмом «мастера».

Юрий Львович признает, что одна из грустных спутников долголетия — потеря друзей и близких. Но его неиссякаемая энергия исследователя, и востребованность не позволяет ему жаловаться на одиночество.

Можно без преувеличения сказать, что старейший шахматист нашей страны и международный гроссмейстер Юрий Львович Авербах являет собой уникальный образец высочайшего профессионального долголетия и общечеловеческого жизнелюбия.

Виктория Мальцева

Легендарный советский шахматист, самый пожилой в настоящее время гроссмейстер в мире 94-летний Юрий Авербах в интервью специальному корреспонденту агентства "Р-Спорт" Олегу Богатову рассказал о трагичности своего поколения, везении, позволившем выжить в Великую Отечественную войну, встречах с чемпионами мира различных лет и главных жизненных вехах.

Умереть мог ежесекундно

- Юрий Львович, я слышал, что у вас очень редкий пульс - на уровне 25-30 ударов в минуту. С чем это связано?

Вы знаете, это было раньше. Потом мне поставили кардиостимулятор - потому что выяснилось, что при таком сердечном ритме я мог умереть в любой момент. Но я, как видите, живу.

- И сколько лет вы живете в таком режиме?

Больше десяти. Я проверялся в этом году, все работает прекрасно, прибор настроен примерно на 55-60 ударов в минуту. Все хорошо.

- А раньше вас сердце не беспокоило?

Нет, и для меня даже неожиданно было, когда врачи мне сказали - вы можете умереть в любой момент.

- А чем врачи объясняли такое нечастое сердцебиение?

Да вообще ничем, я много лет занимался спортом, и все вроде было обычно. Но я пришел к такому выводу - природа ничего не дает задаром. Вы знаете, в 40 лет я стал редактором шахматного журнала, а уже в 42 надел очки. А ведь раньше у меня у меня было просто блестящее зрение - я в тире из 25 очков выбивал минимум 23. После этого я очень много работал, и спустя некоторое время у меня возникла глаукома. Но тут я сам виноват - я очень много читал.

Я сделал выводы, что ничто не проходит бесследно. И мне, кстати, очень не нравится идея с поворотом рек - такие вещи надо очень точно продумывать, потому что мы не знаем конечного результата. А сейчас его видим - Аральское море перестало существовать. И в Москве природа изменилась - благодаря проложенному каналу имени Москвы стала совсем другая погода, чем прежде.

- А какая была раньше?

Морозная и сухая. А сейчас - вы сами видите, что творится...

Если та же природа наделила вас таким редким пульсом, то может быть, где-то свыше вам указано - не надо спешить?

Вы знаете, я атеист. Мы все время верим, что существует кто-то там наверху, но в то же время есть и мнение, что нас создали пришельцы из более продвинутых цивилизаций. И это тоже, кстати, как-то совпадает с религией. Я хорошо отношусь к тем, кто верит в религию, но я - атеист.

Судьба спасла от смерти

- Какие у вас самые любимые места в Москве?

Абрамцево - я двадцать лет прожил там на даче, это мое самое любимое место. Я же арбатский парень, и в три года под памятником Николаю Гоголю - только не тем, который сегодня, а настоящим, делал из песка куличики. И мой первый друг с трех лет был Володя Петерсон, очень интересный человек. Его папа был профессором университета, специалистом по русскому языку - его предки были шведы, а дед женился на цыганке. В результате Володя родился брюнетом с голубыми глазами и все девочки на него буквально заглядывались.

Но он погиб. В школу тогда принимали с восьми лет, а в 1929 году, когда началась коллективизация, были введены продовольственные карточки и резко упал уровень жизни. И мама пошла работать машинисткой - она окончила калужскую гимназию и знала два языка. У нее было хорошее среднее образование, которое было характерно для России.

Я был способный мальчик, в пять лет научился читать - сейчас это нормально, а тогда считалось исключительным обстоятельством. Меня отправили в школу с семи лет, и когда я ее окончил, был "ворошиловский призыв". И все, кому минуло 18 лет, должны был идти в армию. Мне было 17, и я успел поступить в Бауманский институт. А Володя Петерсон в 1940 году был призван в армию, ничего не успел в жизни и погиб в 1941 году. И таких ребят очень много - почему я говорю, что мое поколение трагическое.

А мне откровенно повезло. Такая судьба, я ничего для этого не делал - так сложилась жизнь.

Бокс помог стать человеком

- Удивительно, но в юности до шахмат вы занимались волейболом и даже боксом. Почему?

Моим первым увлечением был волейбол, я играл за сборную школы, района и был кандидатом в сборную Москвы до 16 лет. А бокс - это другое. Когда началась коллективизация, то в Москву ринулось много крестьян, которым это не нравилось, с детьми. И у нас во дворе появилось много ребят моего возраста, и, назовем вещи своими именами, шпаны. А если ты хочешь быть человеком, то надо уметь защищаться. Я год занимался боксом и во дворе был вторым-третьим номером. У нас был Костя Лавринович - абсолютный чемпион, но и я умел постоять за себя.

- Кто был вашим любимым боксером?

Из иностранцев - американец Джек Демпси, а из наших - Николай Королев.

Спасительная грязь Ижевска

- Юрий Львович, какие у вас остались воспоминания о военных годах?

Непрерывное чувство голода в студенческие годы. Я встретил войну, находясь на практике в Коломне на паровозостроительном заводе. В первое время студентов младших курсов нашего института брали в ополчение, которое потом почти все погибло в боях под Вязьмой. А мы приехали позже и нас отправили на бронетанковую ремонтную базу - восстанавливали танки, тягачи, трактора. А когда немцы подошли к Москве, нас эвакуировали в Ижевск, где было очень трудно и стояла непролазная грязь.

О ней я сказал так: "Я грязь ижевскую на собственных подошвах как символ свято берегу". Потому что она спасла жизнь нашему студенту. Ночью не было освещения, и он глубокой осенью переходил улицу, булыжную мостовую с большим слоем грязи. Пропустил одну машину и пошел дальше, а оказалось, что первая машина на цепи везла вторую. Он упал в грязь, и второй автомобиль переехал через него. Но он его не задавил, а только вдавил в грязь, представляете?

А в Москве в октябре 1941 года, когда начались бомбежки, я сидел на крыше, отслеживал и гасил "зажигалки" (зажигательные бомбы).

Начальник благословил на шахматы

- Вам скоро будет 95 лет. Каков секрет вашего долголетия?

Я всегда очень много работал - окончил Московское высшее техническое училище, которое учит работать. И потом долго трудился в НИИ, руководителем которого был Мстислав Келдыш, президент Академии наук. И только потом так получилось, что я перешел на шахматы. А ведь я готовил диссертацию, сдал кандидатский минимум, но так сложилась судьба.

И надо сказать, что мне очень повезло. У меня был очень хороший руководитель, когда я работал в НИИРА - Научно-исследовательском институте ракетной авиации. Он располагался далеко - в Лихоборах, под Москвой. Как-то мы ехали вместе в трамвае с Константином Константиновичем Ушаковым, профессором ЦАГИ, руководителем нашего отдела. И он спросил: "Скажите честно, как у вас складывается в шахматах и науке?" А я уже был мастером спорта СССР и сказал: "Если откровенно, наука мешает шахматам, а шахматы мешают науке". Он подумал и говорит: "Я могу вас на два года отпустить заняться шахматами. Если ничего не получится, я вас возьму назад".

И когда я в 1954 году стал чемпионом СССР и претендентом на мировое первенство, вопрос был решен. Фактически он меня благословил на шахматную карьеру.

Инженер получал как гроссмейстер

А моя работа в НИИ по закрытой тематике была, кстати, очень интересной - я только через три года увидел что-то похожее. Она называлась "Гидравлические потери в проточной части газовых турбин" (на самолетах). Тогда еще реактивных самолетов не было, и я фактически был в самой гуще науки. И научный подход мне очень помог в шахматах.

И, кстати, моя семья была откровенно против того, чтобы я ушел в шахматы. Потому что как инженер я получал в два раза больше, чем как шахматист. И только когда я стал гроссмейстером, я стал зарабатывать примерно столько же, сколько в институте. Мой отец Лев Лазаревич был очень против шахмат и лишь когда я стал чемпионом СССР, он поверил в меня.

И в то же время мне очень повезло с шахматами, потому что я знал английский язык - потом в жизни это сыграло очень большую роль. Ведь когда начались поездки советских шахматистов за границу, у меня почти не было конкурентов - английский знали только я, Пауль Керес и Александр Котов. И так получилось, что я в результате я объехал полмира, начиная от Европы и заканчивая Южной Америкой.

Вывели из сборной СССР

Казалось бы, все было хорошо, но у меня был тяжелый момент в жизни. Когда в 1954 году я стал чемпионом Советского Союза, мы играли матч в США. В партии с Дональдом Бирном я просрочил время, но мне кажется, что часы были не в порядке. Я очень расстроился, не спал всю ночь, а утром позвонил руководитель делегации Постников: "Быстро одевайтесь и езжайте анализировать отложенную партию нашего шахматиста". Я ответил: "Дмитрий Васильевич, я проиграл партию - дайте мне возможность прийти в себя". Он сказал: "Ничего, потом придешь в себя", на что я ответил: "Никуда я не пойду".

А на следующий день за час до начала партии он вызвал и сразу начал кричать: "Как ты можешь меня не слушаться?!" Я сказал: "Дмитрий Васильевич, у меня партия через час", а в ответ услышал: "Да мне плевать на твою партию!" И в итоге я получил выигранную позицию, но сначала упустил победу, а потом и ничью. И меня, чемпиона страны, за неспортивное поведение на год вывели из состава сборной СССР, я не выступил на Всемирной олимпиаде.

Сломанная нога меняет судьбу

Меня в качестве наказания отправили играть в первенстве Азербайджана, которое я выиграл, сделав только одну ничью. И когда вернулся в Москву, то на столе меня ждала повестка на военные сборы. Я месяц находился на курсах "Выстрел" в Петергофе, хотя после МВТУ у меня была морская специальность - командир торпедного катера. И вдруг меня неожиданно поступает приказ из министерства - лейтенанта Авербаха срочно направить в Москву.

Я ничего не понимаю, приезжаю в Москву и выясняется: Борис Спасский должен был ехать на первенство мира среди юношей. Они готовились в Доме отдыха под Москвой. И его тренер Александр Толуш в выходной день уехал в Москву, а когда вернулся, все ворота были закрыты. Он решил полезть через забор, ссыпался с него и сломал ногу. Начали срочно искать замену - и выяснилось, что кроме меня никого свободных нет.

И вместо военных курсов я со Спасским поехал в Антверпен. Но получилось так, что он уехал раньше - вместе с человеком из "Большого дома", КГБ, была такая практика. А мой путь оказался такой: Москва - Прага - Париж - Антверпен. И когда мы летели в Париж, у самолета при посадке долго не выходило шоссе. И первое, что я увидел, выйдя на трап, были пожарные и санитарные машины - все ждали, что лайнер может рухнуть. Мне тогда казалось, что черная полоса уже закончилась, но выяснилось, что она продолжается. Спасский стал чемпионом мира и меня простили, снова включив в сборную СССР.

По ложному навету

- Больше вас от сборной не отлучали?

Был еще период, когда я четыре года был невыездным. Но это связано с тем, что я много ездил на международные турниры и кто-то из коллег на меня настучал - якобы меня пытались завербовать.

Это было уже тогда, когда я был заместителем председателя Шахматной федерации СССР. Причем в день, когда мне предложили работу в федерации, у моей матери случился инсульт. Кстати, предложение сделал тот самый Постников, который меня дисквалифицировал. Я сказал: "Дмитрий Васильевич, у моей мамы инсульт, я не могу прийти на заседание федерации". И он ответил: "Ничего-ничего, тебя выберут и без тебя".

А когда, кстати, я стал чемпионом СССР, у меня умер отец. Вот так бывает, не все время только хорошее случается, жизнь есть жизнь.

- А вас, кстати, не приглашали остаться на Западе?

Приглашали, причем в Австралии. В 1960 году я вне конкурса играл в чемпионате Австралии и один миллионер предложил остаться в стране. На что я ответил: "Я сам миллионер, меня это не интересует". Я считал, что живу в Советском Союзе и буду там жить дальше.

- Наверняка ведь было указание начальства не общаться с шахматистами, оставшимися за рубежом?

Нет, такого не было. Но ведь тогда, особенно в сталинское время, нам говорили за рубежом не ходить поодиночке, только вдвоем-втроем, да и товарищи из КГБ ездили с нами. Но как только умер Сталин, произошли очень большие изменения - и в 1955 году я впервые выехал один в Индонезию, раньше такого не было.

Из-за пятого пункта не пострадал

- В те времена проводились мощные репрессии против людей в связи с "пятой графой". Вы на себе это испытали?

Не могу так сказать. Отец у меня не был религиозным человеком, поэтому какой-то еврейской культуры я в себя не впитал. Я все время считал себя русским человеком и был неярко выраженным представителем еврейской нации.

- Но ведь ваш папа из-за репрессий пострадал?

Знаете, мой папа начал работать с 14 лет. Он приехал в Коломну к родственникам, где потом и я родился. И стал работать помощником лесничего в угодьях, принадлежавших князьям Голицыным. А после революции стал обычным лесничим и потом работал в тресте "Экспортлес", отправлявшем за границу лес для целлюлозной промышленности. Его работа была проста - он был бракер, ходил по лесу и отмечал деревья для вырубки.

В 1937 году все руководство "Экспортлеса" посадили - потому что они имели связи с заграницей. А поскольку папа находился в заштатной Ивановской области, его арестовали и год держали в тюрьме. Но когда Лаврентий Берия сменил Николая Ежова, то произошел период ослабления репрессий и его освободили. Потому что было трудно придраться - ну ходит человек по лесу и просто отмечает деревья. Вот такая судьба - повезло. Но он никогда на эту тему не разговаривал, я даже жалею сейчас об этом.

Как я стал Фейербахом

Если спросить людей моего поколения и старше, кто такой Авербах, они сразу вспомнят знаменитую песню "Шахматную школу собирает Авербах...". У вас тогда, наверное, была огромная популярность?

Да, я шестнадцать лет вел на телевидении передачу "Шахматная школа". И как только я стал комментировать шахматы по телевидению, меня сразу стали узнавать везде. Причем не обошлось без анекдота. Как-то мы в 50-е годы ехали с женой на автомобиле в незнакомом районе, она была за рулем и нам надо было заправиться. Я увидел милиционера, мы остановились и я спросил у него: "Товарищ милиционер, где здесь рядом колонка?"Он посмотрел на меня и сказал: "А я вас знаю". Задумался и сказал: "Вы - Фейербах!" Не зря же они проходили политучебу и изучали философию (Людвиг Фейербах - немецкий философ XIX века).

А во время матча Василий Смыслов - Михаил Ботвинник, который я в 1954 году комментировал по телевидению, тоже случилась смешная история. Обычно я ходил в Сандуновские бани. Пришел как обычно, налил воды в шайку и сел рядом с каким-то человеком. Он мылил голову, а потом все смыл, сел и стал на меня смотреть как удав на кролика. Мне стало неудобно, я же голый, стал от неловкости тереть коленку. А он говорит: "Я вас знаю". Я молчу. Он говорит: "Вы - шахматист". Я молчу. И он восклицает: "Вы - Смыслов!"Вот так.

- Вы достаточно рано, в 40 лет, закончили играть в шахматы. Почему?

Это тоже судьба - я понял, что выше я уже не заберусь. Я тогда увлекался журналистикой и тренерской работой. И мне нравилось работать с людьми - это качество у меня осталось с института. Я был тренером Бориса Спасского, Михаила Таля, спарринг-партнером Ботвинника, тренером Тиграна Петросяна, Кереса, Смыслова и даже Гарри Каспарова. Работал с лучшими шахматистами мира, и они мне были интересны как люди - для познания жизни.

У меня, кстати, были хорошие отношения с покойным Эдом Эдмондсоном, директором Федерации шахмат США. Раньше он был военным дипломатом, и Роберт Фишер с ним потом расстался, на мой взгляд, сделав большую глупость - потому что Эдмондсон его очень четко направлял к главной цели. А у Фишера все-таки было не все в порядке с головой - и из-за этого он плохо кончил. Ему было 64 года, когда он умер в Исландии - у него были проблемы со здоровьем, его уговаривали сделать операцию, но он отказался. Хотя Фишеру умереть в 64 года, по количеству полей на шахматной доске - это немного мистически.

Ботвинник - Бах, Таль - Моцарт

- Если взять игру Ботвинника, на музыку какого композитора она похожа?

Фундаментальность подхода Ботвинника можно сравнить только с Иоганном Себастьяном Бахом. А игру Таля, например, с Вольфгангом Амадеем Моцартом.

- А Смыслова?

Василий Смыслов... Ведь его в свое время не взяли в Большой театр только потому, что он был слишком самостоятельным. Он же прошел конкурс на солиста, но известный оперный дирижер Николай Голованов не взял его только из-за сильного характера. Вы знаете, я бы по его шахматным качествам даже мог сравнить его, пожалуй, с самим Петром Чайковским. Но знаете, сейчас шахматы из-за развития компьютеров находятся под серьезной угрозой и лет через пятьдесят могут перестать существовать. Ну кому интересна партия между двумя компьютерами?

Тогда действующего чемпиона мира Магнуса Карлсена вполне можно сопоставить с современной компьютерной музыкой?

Совершенно верно.

Есть нокаутеры, а есть художники

- Вы знали очень многих чемпионов мира. Как бы вы охарактеризовали каждого из них?

Я делю шахматистов на шесть групп. Первая - это нокаутеры, которые не просто стараются выиграть, но и "уничтожить" противника. Например, Ботвинник, готовясь к матчам-реваншам, старался всячески испортить отношения с будущими соперниками. К этой группе я отношу и Виктора Корчного, и Каспарова. А сейчас это Карлсен, можно сказать - "человек-убийца".

А вторая - это бойцы. Это Эмануил Ласкер - он хочет выиграть, но ему не обязательно портить отношения с оппонентом. Давид Бронштейн был такой же боец, легендарный американец Пол Морфи. Третья категория - гроссмейстеры, для которых шахматы - одна из разновидностей вида спорта. Игра закончилась - и он снова обычный человек. Такими были Керес, Хосе Рауль Капабланка...

- Люди, которые получают удовольствие от спорта во всех его проявлениях?

Вы правы. Керес, к слову, блестяще играл в большой теннис и даже участвовал в чемпионате СССР. А четвертая группа - это игроки, которым интересно все: карты, домино, все остальное. Типичные представители, игроки в хорошем понимании этого слова - Анатолий Карпов, Петросян, Ефим Геллер...

И остались две группы. Пятая - это художники, и, кстати, у представителей ранее названных групп тоже есть черты художников - у Таля, Капабланки, незаслуженно забытого Владимира Симагина. А шестая категория - это исследователи. Это Ройбен Файн, да и я в нее вхожу. Эти шесть групп и составляют основу в шахматах. В то же время в спорте нет этих шести категорий, а только несколько - первые две-три.

- Нескольких чемпионов мира вы не назвали. Давайте восполним пробел - Вильгельм Стейниц?

Это боец, и в то же время - исследователь. Кстати, свою первую книгу он назвал "Шахматный инструктор".

- Александр Алехин?

Он и художник, и боец.

- Макс Эйве?

Я бы включил его в третью группу, но у него был научный подход к шахматам. И он был первым, к слову, кто сформулировал, как бы странно это ни звучало, основные положения советской шахматной школы. Определив ее существование - когда появляется плеяда талантливых шахматистов. И не случайно он перед первым матчем с Алехиным приехал готовиться в Россию. И выиграл поединок.

Смыслов верил - чемпионство предначертано свыше

- Смыслов?

Вася относится ко второй группе, он боец. Но он - непростая фигура на шахматной доске. Ведь в 62 года, когда почти все ровесники закончили играть, он продолжал биться за шахматную корону и проиграл только Каспарову. Вася недолго был чемпионом мира, но потенциал у него был огромный. И к тому же он был верующим человеком. И когда я был его тренером, мы же в Австрии обошли почти все церкви и храмы.

- А вера ему помогала?

Да, но при этом он верил не только в поддержку свыше, но и в себя. И в то, что ему самим богом предназначено быть чемпионом мира. Он верил в то, что чемпионами рождаются, что ему это было предсказано свыше.

- Вы не верите в подобные вещи?

Сложно сказать, но как не верить, если из ребят моего года рождения, по статистике, уцелело всего семь процентов. Девяносто трех процентов нет, а я живу.

Спасского пробовали на Бендера

Спасский - тоже интересная фигура. С одной стороны, у него есть художественный элемент, он может быть артистом. Вы, наверное, не знаете, но его в свое время звали сниматься в кино. Но он тогда уже был претендентом на мировое первенство, и у него не было времени. Его хотели попробовать на роль Остапа Бендера в знаменитом фильме "Двенадцать стульев", но сыграл Арчил Гомиашвили. Но Борис, безусловно, это боец, с элементами театральности.

Кстати, когда я однажды отдыхал в ресторане Дома актера, ко мне подошел один из режиссеров и сказал на ухо: "Вами интересуются". Это оказалась режиссер Вера Строева, которая готовилась снимать фильм "Первый день мира". Ей нужен был немецкий офицер - и она предложила мне эту роль. К сожалению, календарь соревнований не позволил мне сыграть. Кстати, и в Германии, и в Голландии меня все принимали за немца. Хотя у меня мама - русская, а отец - еврей. Вот такая история.

Ботвинник слышал только себя

- Говорят, что Ботвинник настолько жестко шел к своей цели, что отодвигал других шахматистов?

Нет, я бы так не сказал. Но поскольку он был нокаутер, то считал, что все средства в борьбе хороши. И когда он готовился к матчам, то ведь выдвигал лозунги: "Вперед, на Эйве!", "Вперед, на Смыслова!". Он был человеком с научным подходом, но считал себя чемпионом мира во всем, не только в шахматах. И в этом заключается недостаток шахматистов первой группы - это проявилось и у Каспарова, к примеру. Который тоже считает, что он специалист во всем.

Знаете, ведь многие полагают, что Бронштейн уступил Ботвиннику в матче только потому, что его отец был репрессирован, и он боялся, что победа может вызвать неприятные последствия. Хотя я так не думаю - у него была больная тема: то, что он не получил высшего образования и из-за этого очень переживал. Кстати, Петросян называл современных ведущих гроссмейстеров "с высшим образованием, но без среднего".

- Бытует мнение, что Ботвинник был ярым сталинистом. Это так?

Не совсем, но однажды я пытался оспорить его точку зрения. И понял, что это невозможно - он авторитет, и другого мнения быть просто не может. Мы в 50-х годах сыграли тренировочный матч, а потом вместе встречали Новый год. Он был непьющий человек, а тут выпил бокал шампанского и танцевал "шимми". Это меня удивило, и я сказал: "Михаил Моисеевич, я от вас такого не ожидал". А он ответил: "Я специально тренировался перед зеркалом. И вы знаете, Юра, я танцевал лучше, чем Галина Уланова". Вот эта черта характерна для Ботвинника.

И вы не обратили внимания, что первую автобиографическую книгу он назвал "К достижению цели" - говоря о том, что он стал чемпионом мира. А вторую биографическую книгу - "У цели", его задачей была разработка компьютера, он хотел сделать компьютер, похожий на себя - играющий, как Ботвинник. И в конце концов у него ничего в этом смысле не получилось.

Горжусь знакомством со Стечкиным

- Вы ведь знали очень многих знаменитых людей...

Да, был такой академик Борис Сергеевич Стечкин, но не автор знаменитого оружия, пистолет изобрел его племянник. А он был авиаконструктором и работал главным теоретиком в известном конструкторском бюро Александра Микулина. И в 1929 году написал книгу "Теория реактивного двигателя". Его сажали три раза, а в конце концов он стал Героем социалистического труда, директором крупного института - он получил то, что должен был получить раньше.

Стечкин окончил Бауманское техническое, тогда императорское училище, и в 1918 году, когда создали комиссию по развитию авиации, главным был Николай Жуковский, вторым человеком - Андрей Туполев, а он был третьим в этой компании. И в свое время работал в ЦАГИ, а потом, когда проходил процесс "Промпартии", ему якобы предлагали даже должность министра авиации.

Человек сидел три раза, сидел в "шарашке", которую описал в своей книге "В круге первом" Александр Солженицын. А с его сыном Сережей Стечкиным мы учились в одной школе, дружили, и потом он мне очень многое дал в жизни. Он стал математиком, профессором, любил точность - и эта особенность передалась мне. Я стал специалистом по эндшпилю, где большую особенность играют знания. Мы с Сережей дружили до самой его смерти.

- Шахматисты в советское время ведь были богемой?

Да. И шахматы в этом смысле сейчас многое потеряли.

Друзей никогда не выбирал

- С кем вы дружили из известных актеров, музыкантов, певцов?

С очень многими, даже перечислить трудно. С Аркадием Вайнером, например. С драматургом Виктором Ардовым. Он был сатириком и подарил мне книгу с такими строчками: "В вашем деле все обычно кончается матом, в моем - смехом. Но часто бывает наоборот". Я многих писателей и поэтов знал - Коля Глазков был одним из самых лучших друзей. Он, кстати, очень любил шахматы. И когда садился играть, мне очень нравилось его состояние - знаете, гурмана, который предвкушает что-то особенное.

С Евгением Евтушенко я был хорошо знаком. Я очень дружил с отцом космонавта Владислава Волкова, который потом погиб в 1971 году.

- Почему случилась трагедия?

Они же поехали на старт не в форме - их решили попробовать испытать в обычном костюме. И трое погибли - от недостатка кислорода, Волков, Виктор Пацаев и Георгий Добровольский.

- С Юрием Гагариным не пересекались?

Нет, с ним нет. Знал дочку Константина Циолковского и общался с внуками. Мы же в Калуге жили на одной улице, тогда она называлась Загородной и выходила к Оке. А потом им дали новую квартиру и они переехали на улицу Брута. Улица Брута в Калуге - это очень странно...

Я был знаком и с большими людьми, и с маленькими - для меня это никогда не было проблемой, с кем дружить. Я дружил со всеми. И у меня были хорошие отношения с английским гроссмейстером Реймондом Кином, с югославом Бориславом Ивковым дружим. Вообще, с югославами мы отлично понимали друг друга - и со Светозаром Глигоричем, и с Милункой Лазаревич.

- А из российских шахматистов?

Поскольку я тренировал многих, то со всеми мы прекрасно ладили. С тем же Васей Смысловым мы были дружны 70 лет, с Володей Симагиным, с Яковом Бейлиным. Я вообще старался не портить отношения. Я к каждому отношусь с симпатией как к приличному человеку - пока он не докажет обратного. Были неприятности, но врагов у меня не было.

Новый год встречали у чужих людей

- Какой у вас был самый необычный праздник Нового года?

Однажды мы с женой Адой, когда были еще студентами, опаздывали к месту встречи Нового года. И мы забежали в ближайший дом и перед двенадцатью часами зашли в первую попавшуюся квартиру. Сказали - извините, мы опаздываем, к себе не успеваем, можно встретить Новый год с вами? И потом, кстати, мы очень долго дружили с этими людьми.

А с женой мы познакомились в институте, мы сидели на одной парте. И прожили вместе 59 лет - сначала мы были друзьями, а потом поженились.

- За рубежом вам доводилось встречать Новый год?

Было не раз, но они встречают его иначе и немного раньше.

- Вспоминая свою жизнь, что бы вы назвали своим самым ярким успехом?

Таких достижений много. То, что я написал книгу по истории шахмат "В поисках истины". И когда Стечкин-старший согласился быть моим научным консультантом, для меня это был момент большого счастья. Он работал в другой конторе, и когда мне нужно было выбрать консультанта, я обратился к нему, он согласился. И тогда я был просто на крыльях счастья.

Радостей было много - рождение первого ребенка...

- Какие у вас еще есть увлечения в жизни?

Я же еще и собачник, у меня собаки всю жизнь жили. И я даже написал рассказ "О собаках и немного о женщинах". В основном были таксы, был черный пудель, и последней собаке уже 16 лет. Дочка Женя подобрала ее, когда она на трех лапах бежала вдоль шоссе. Это простая дворняга, но, как сказал ветеринар, в родственниках у нее лабрадор. И сейчас ей уже 16 лет, она даже старше меня - ведь у них один год идет за шесть.

Но возраст сказывается - всю жизнь она жила нашими интересами, а сейчас живет в каком-то своем мире. Но в ее характере всегда была заложена благодарность к людям. Она делила людей на две группы - хорошие люди и очень хорошие люди. Кстати, дрессировщик Юрий Дуров написал на фотографии, подаренной моей дочке, написал: "Чем больше познаю людей, тем больше нравятся собаки".

- У вас удивительная квартира - на шестом этаже в пятиэтажном доме. Как так получилось?

Мы жили в соседнем доме, но его поставили на капитальный ремонт. И нам в 1993 году предложили - или вам восемь лет ждать новое жилье на временной квартире, или переехать сюда, но с потерей в площади. И мы согласились - ведь здесь кухня 14 квадратных метров, а в прежней было только шесть. И здесь у меня теперь находится и кухня, и рабочий кабинет.

- Юрий Львович, вы не ощущаете себя Карлсеном, живущим на крыше?

Все правильно, я и есть Карлсен, живущий на крыше.