Золотой чемодан из керченского музея. Золотой чемодан

Когда речь идет о безвозвратно утерянных сокровищах времен второй мировой войны, сразу вспоминается янтарная комната. Однако янтарное чудо только малой долей пропавшего было. По подсчетам историков, потери были значительными: около 1 млн. Древних книг, бесценные музейные экспонаты и огромное количество рукописей. Судьба большинства пропавших сокровищ до сих пор покрыта тайной

Например, мало кто знает, что до войны в керченском музее древностей находились ценнейшие экспонаты - золотые изделия из захоронений готов, монеты понтийского царя Митридата великого, скифские украшения и большое количество драгоценностей, датируемых более поздними периодами.
В сентябре 1941 года керченский музей готовил свои экспонаты к эвакуации. Именно в это время шеф СС Генрих Гиммлер создал специальную зондеркоманду, которой поручалось любыми средствами найти эти сокровища и привезти в Германию. К поискам драгоценностей были подключены специалисты самой таинственной мистической фашистской организации "Анненербе". Эта организация возглавляла изучение древнегерманской истории и вела активный поиск предметов - "Наследия Предков". Создана она была сразу после прихода к власти Гитлера в 1933 году. К работе в анненербе были привлечены самые лучшие университетские ученые, которые придерживались нацистских взглядов. С помощью этих специалистов проводились многочисленные раскопки в разных частях мира: новрегии, на ближнем Востоке, тибете. Нацисты упорно искали свои "Корни", чтобы оправдать право германской нации на мировое господство. С 1937 года анненербе перешло в полное подчинение Гиммлера. Когда гитлеровцы оккупировали Украину анненербе начали исследования всех древних курганов и поселений в северном Причерноморье. Их интересовало наследие одной из групп древнегерманских племен - готов, которые во времена III века н. э. имели собственную развитую культуру.
Историки считают, что готы пришли в Крым с территории, находящейся в низовьях вислы. Греческий историк поседоний называл готов "Германцами", а Корнелий Тацит так описывал это племя: "жесткие голубые глаза, русые волосы, рослые тела". В Крым готы пришли с мечами, частично уничтожив коренных жителей Крыма, а другую часть ассимилировав в своей среде. Со временем они самой главной силой в Крыму стали. Готы на крымском полуострове дольше всех иных этносов обитали. Гитлеровцы, во время второй мировой войны, использовали сей факт для того, чтобы объявить Крым частью Германии. Они даже придумали название своей "Новой Территории" - готенгау и планировали к 1960 году переселить на полуостров 5 млн. Немцев.
Марфовский клад, хранившийся в керченском музее состоял из предметов, найденных в богатом готском захоронении. В немецких музеях, в то время, не было ни одной вещи, относящейся к остготской культуре. Особенную гордость коллекции составляла большая золотая диадема, ранее принадлежащая царице готов федее, которая правила в I веке н. э. найти и забрать эту коллекцию у русских, было задание, которое получили самые отъявленные головорезы Гиммлера ….
При подготовке к эвакуации музейных ценностей из керченского музея все экспонаты были аккуратно упаковали в 19 ящиков. Кроме того, самую ценную коллекцию сложили в большой фанерный чемодан ("Золотой Чемодан". В чемодане были:
- Монеты митридатовского времени, боспорские, понтийские из найденного в 1935 году, так называемого таритакского клада;.
- Диадема из марфовского клада, золотая, украшенная гранатами и сердоликами, золотые тонкие серьги и пряжки;.
- Золотые пластинки, украшенные изображением древних скифов, драгоценные бляшки с изображением молодых воинов и сфинкса;.
- Средневековая коллекция браслетов, перстней, колец, пряжек, медальоны с изображением древнегреческих богов, маски, золотые пластины, лепестки и иглы;.
- Монеты из пантикапеи из червонного золота, монеты римского и греческого времени, византийские, русские, генуэзские, турецкие монеты, иконки, медали и многое другое.
В последних числах сентября все ящики и "Золотой Чемодан" были благополучно доставлены в порт Тамани, находящийся на кубанском побережье керченского пролива. Керченские драгоценности перевезли сначала в город Краснодар, а затем в Армавир. Летом 1942 года немецкие бомбардировщики стали бомбить города Кубани. В ходе налета бомба попала в здание где хранились 19 ящиков с экспонатами. Пожар. Все содержимое ящиков сгорело до тла, но "Золотой Чемодан" уцелел, поскольку хранился в другом здании - помещении горисполкома. Когда ценности керченского музея привезли в Армавир, то чемодан вскрыли в здании горисполкома и сверили все содержимое с описью в присутствии специальной комиссии - все было на месте. Чемодан чемодан опечатали и поместили в охраняемый спецхран горисполкома. августе 1942 года немцы вошли в Армавир. Сотруднице армавирского горисполкома Анне Авдейкиной удалось в последний момент вывезти "Золотой Чемодан" из города. Вот вот что рассказала отважная женщина о спасении "Золотого Чемодана". советские войска ушли из Армавира, город стал зловеще безлюден. В горисполкоме двери были раскрыты настежь, ветер гулял по пустым коридорам. Несмотря на то, что многие документы вывезли, в комнате находился "Золотой Чемодан". Возможно, в суете и спешке про него все забыли. Да да и внешний вид у него непризентабельный был. Авдейкина с помощью своего племянника, не смотря на жесточайшую бомбардировку, вытащила чемодан из обрушающегося здания горисполкома. Худенькая слабая женщина и ребенок тащили 80-ти килограммовый чемодан с ценностями на сборный пункт эвакуации с надеждой успеть его отправить из города. Только счастливый случай позволил им найти в суматохе председателя горисполкома, который смог погрузить "Золотой Чемодан" вместе с его спасительницей, практически, в последний грузовик, уезжающий из города. По дороге машину обстреляли, но несмотря на это она доехала до станицы спокойная. Там там Анна драгоценный чемодан начальнику отделения госбанка сдала. чего сама смешалась с толпой беженцев, которые старались уйти подальше от города. Но далеко люди не ушли, их задержали немецкие автоматчики. Анна уничтожила свои документы, чтобы немцы не узнали о том, что она сотрудница армавирского горисполкома и опись драгоценностей из "Золотого Чемодана". Ей удалось бежать из фильтрационного лагеря и до освобождения Армавира она работала в тылу.
После возвращения домой ей рассказали о новостях, которые имели отношения к "Золотому Чемодану". Оказалось, что при оккупации города за ней приходили гитлеровцы, которые тщательно обыскали весь дом и прилегающий к дому участок. Допытывались у всех куда уехала Анна, кто ей помогал и, самое главное, какие вещи она увезла с собой. Особенно их интересовал некий чемодан, который мог быть среди вещей. Скорее всего, в городе был предатель, доложивший немцам, что из горсовета Анна выходила с чемоданом. В гестапо сразу поняли, что это был именно тот "Золотой Чемодан", который искала специальная зондеркоманда.
К сожалению, вскоре немцы пришли и в станицу спокойную. Директор госбанка станицы спокойная, яков лобода, ушел к партизанам и унес собой "Золотой Чемодан". Искусствовед Е. кончин, долгое время занимавшийся поиском "Золотого Чемодана", писал, что в партизанском отряде только руководители знали о хранящихся драгоценностях и осознавали всю ответственность за сохранность народного имущества.
В декабре партизанский отряд понес огромные потери и командование решило распустить отряд. Личное оружие, снаряжение, документы решено было закопать в разных местах. О о каждом тайнике знали только два человека. сожалению, неизвестно кто прятал "Золотой Чемодан", может быть это сделал сам лобода.
Яков лобода, выходя их окружения, попал в засаду и был схвачен немцами. Его приговорили к расстрелу, но дали повидаться с женой. Возможно он что-то рассказал о месте, где находится чемодан, но женщина, убитая горем, даже не смогла понять, о чем идет речь.
Якова лободу и его товарищей расстреляли, а следы "Золотого Чемодана" оказались потерянными. После изгнания немцев с Кубани в 1943 году, выяснилось, что сам "Золотой Чемодан" был найден на стоянке партизанского отряда, но в нем было только несколько украшений. Пропало около 700 драгоценностей и знаменитая диадема царицы готов! Специальная комиссия занималась поисками, поскольку подозрение сразу пало на бойцов партизанского отряда. Но допросы и аресты ничего не дали - сокровища исчезли безвозвратно.
Настоящим шоком стало сообщение, что после войны в одном из немецких замков советские солдаты нашли часть ценностей из керченского музея. А совсем недавно, в 2006 году, на территории федеральной земли Гессен, полиция обнаружила 500 монет эпохи пантикапея и боспорского царства. Два два года музейные работники Крыма доказывали "Керченское" происхождение драгоценных монет. 2009 году монеты вернулись в керченский музей, и теперь нумизматическая экспозиция музея оказалась самой ценной в мире. Но но эти монеты не входили в коллекцию "Золотого Чемодана" …. 1946 году мальчишки из станицы спокойная нашли золотую пряжку, которая, судя по описанию, входила в перечень сокровищ "Золотого Чемодана". Судьба ее не известна - она пропала! И это очень подозрительно, хотя вполне возможно, что несмотря на окончание войны, анненербе перешла в подполье и ее сотрудники все так же действуют на территориях разных стран. Им ничего не стоило сразу после войны продолжить поиски "Золотого Чемодана", используя огромные финансовые возможности и агентов в Ссср.
В в советском союзе государство не занималось поиском ценностей керченского музея. что известно о "Золотом Чемодане" сегодня - результат работы энтузиастов.
Не исключено, что агенты анненербе добились - таки результатов в поисках сокровищ готов из "Керченской" коллекции и тогда бесценные предметы древности навсегда потеряны для отечественной исторической науки.
На сегодняшний день официально считаются безвозвратно утраченными, ценнейшие предметы из "Золотого Чемодана", являющиеся неповторимым памятником культуры древних народов мира. Остается только надеяться, что когда-нибудь они все же будут найдены.

…Тайна Золотого Чемодана - одна из самых волнующих тайн отечественной истории, связанных с поисками сокровищ. И вовсе не потому, что это сокровище какой-то гигантской величины, отнюдь не бывало. Чемодан, о котором пойдёт речь на страницах этого очерка, вмещал всего лишь восемьдесят килограммов золота и серебра, но эти восемьдесят килограммов значили для мировой исторической науки гораздо больше, чем все сокровища Али-Бабы. Недаром нацисты во время Великой Отечественной войны гонялись за этим неуловим чемоданом по всей территории оккупированного ими Причерноморья и Северного Кавказа, и извели множество людей, пытаясь заполучить его в свои руки. Но чемодан не найден и до сих пор, и до сих пор тайна его существования будоражит умы самых прославленных кладоискателей и самых знаменитых ученых-историков и археологов. Где он, этот Золотой Чемодан, в каком тайнике коротает свои дни, скрывая ценности, заключенные в нем, от любознательного человечества? На этот вопрос, как и на многие, сопутствующие ему, и постараются сейчас нам ответить некоторые специалисты со всей доступной полнотой.

… Собрания Керченского государственного историко-археологического музея, его экспонаты поражали воображение многих всемирно известных ученых-археологов - не следует забывать, что история Керчи начиналась задолго до начала нашей эры: основанный греками, этот поселок, названный ими Пантикапеем, в течение столетия превратился в самый настоящий торговый и культурный центр, и уже в 5-м веке до рождества Христова стал блистающей столицей могучего Боспорского царства, так что археологам, проводящим свои изыскания на территории всего Керченского полуострова и его обширных окрестностей будет чем поживиться еще многие столетия, а то и целые тысячелетия.

…В сентябре 1941 года, когда гитлеровские полчища форсировали Сиваш и армады танков с черными крестами на бортах пылили по крымским дорогам, устремляясь на юг полуострова, директор музея Ю. Ю. Марти дал указание эвакуировать наиболее значительные экспонаты, архивы, материалы раскопок и важнейших научных исследований, охватывавших период с 1833 по 1941 год. Всего к эвакуации было подготовлено 19 больших ящиков - мизерная часть богатств музея, но в то тяжелое время для перевозки и этих ценностей транспорт отыскали с превеликим трудом. “Местом №15″ в партии вывозимого имущества музея значился большой фанерный чемодан, обитый черным дерматином, который принес из дома директор музея, чтобы погрузить в него самое ценное, а точнее бесценное, хранившееся в спецфонде и входившее в золотой запас страны.

Чемодан упаковывали, в отличие от других экспонатов, в присутствии городского комитета партии и горисполкома, что как нельзя лучше иллюстрировало значительность содержащихся в нем археологических ценностей. По окончании процедуры чемодан закрыли на замки, обвязали крепкими ремнями и запечатали сургучной печатью Керченского горкома ВКП(б). Про себя работники музея его сразу же окрестили Золотым Чемоданом - в нем находилось более семисот предметов из золота и серебра, и каждый из этих предметов являлся неповторимым памятником мировой культуры. Вот краткий перечень всех этих ценностей, сохранившийся в спасенных архивах:

“…Серебряные понтийские и боспорские монеты митридатовского времени, II-I века до нашей эры, найденные при раскопках Тиритакского клада в 1935 году.

…Золотая диадема, украшенная сердоликами и зернами граната; большая золотая пряжка; наушные подвески; тонкие, овальной формы золотые пряжки и другие предметы из Марфовского клада.

…Золотые бляшки с изображениями скифов, пьющих вино из рога; золотые бляшки с изображением юноши, сдерживающего коня и с изображением сфинкса из Митридатского клада.

…Коллекция пряжек средневековья, всевозможные браслеты, кольца, перстни, подвески с изображениями грифонов, сфинксов, льва; медальоны с изображением Афродиты и Эроса; маски, золотые пояса из серебряных пластин, золотые иглы и лепестки.

…Пантикапейские монеты червонного золота, золотые боспорские монеты греческого и римского времени, генуэзские, византийские, турецкие, русские монеты, медали, древние иконки и многое другое.”

…26 сентября Ю. Ю. Марти и инструктор горкома партии Ф. Т. Иваненкова погрузили музейные ящики на катер, и рискуя подвергнуться нападению вражеской авиации, совершили по бурным водам Керченского пролива переход в Тамань. Возле самого берега на катер все же напал одиночный “мессершмитт”, но меткие очереди из зенитных пулеметов с пристани отогнали его прочь. На кавказском берегу ящики погрузили на армейские машины, которые сразу же взяли курс на Краснодар. Более двухсот километров пришлось преодолевать по голой степи, караван постоянно подвергался жестоким атакам с воздуха. Юлий Юльевич Марти позже вспоминал, что при налетах им вдвоем с Иваненковой приходилось тащить тяжелый и неудобный Золотой Чемодан с собой в укрытие потому что этот чемодан (”место №15) они должны были сберечь в любых, даже самых чрезвычайных обстоятельствах…

Когда “экспедиция” добралась наконец без потерь (что поразительно) в Краснодар, ящики укрыли в местном музее. Вскоре, правда, опять пришлось эвакуироваться, и в феврале 1942 года все экспонаты, включая Золотой Чемодан были переданы Иваненковой в Армавирский горисполком. Марти к этому времени не перенес всех тягот этого тяжелого и опасного путешествия и надолго слег в краснодарскую больницу. Однако все хлопоты самоотверженных путешественников в конце концов оказались напрасными - в один из налетов фашистской авиации на Армавир в дом, где хранились ящики, попала авиабомба, разрушив его до основания. Почти все экспонаты погибли. Но Золотой Чемодан остался целым и невредимым.

Когда Иваненкова привезла в Армавир ценности керченского музея, чемодан тотчас вскрыли в присутствии членов специальной комиссии, его содержимое сверили с представленной описью. Когда выяснилось, что содержимое и опись соответствуют друг другу, чемодан снова опечатали, на этот раз печатью Армавирского горисполкома, и поместили в строго охраняемый спецхран этого заведения, так что о существовании привезенных ценностей знал лишь узкий круг ответственных работников.

Дальнейшая судьба Золотого Чемодана походит на хитроумно закрученный детектив. Вот рассказ А. М. Авдейкиной, которая в 1942 году работала в Армавирском горисполкоме и приняла от Иваненковой Золотой Чемодан по эстафете:

“…К несчастью моему, летом 1942 года я серьёзно заболела - сыпной тиф и воспаление лёгких. Долго лежала в беспамятстве, затем стала понемногу приходить в себя. Что происходило вне моей комнаты, представляла смутно. Но 3 августа обеспокоенная мама сказала мне, что немцы совсем близко и, похоже, город полностью эвакуировался. Надо было что-то делать.

…Поднялась я, слабая-слабая. Вышла на улицу, и поразилась непривычной, прямо-таки зловещей безлюдности. Шатаясь, как на ураганном ветру, побрела в горисполком. Заглянула в Дом Советов - двери настежь, пусто, никого! Поняла, что горисполком эвакуировался. С трудом вскарабкалась на четвертый этаж… Больше по привычке, чем с какой-то определенной целью, заглянула в свою комнату, долгое время служившую “спецхраном”. И сразу увидела этот черный дерматиновый чемодан! Я глазам своим не поверила. Но поверить все же пришлось - это был он…

Как же его оставили, с возмущением подумала я. Очевидно, тот, кто собирал здесь бумаги и вещи, подлежащие вывозу, в спешке и суматохе просто не обратил внимания на обшарпанный и неприглядный чемодан, зажатый между стеной и шкафом. Ведь, повторяю, о его содержимом знали лишь два-три человека…

Что же делать? Одной мне чемодан не унести. Позвать кого-нибудь на помощь? Кого? Постороннему человеку не доверишься. Но не отдавать же врагу народное достояние!

…Бегу домой. Зову племянника Шурика. Тогда ему, болезненному подростку, и четырнадцати-то не было. Тороплю его: “Скорее, Шурик, скорее!”

…Только-только взобрались на четвертый этаж Дома Советов, как над городом появились фашистские самолеты. Страшный взрыв потряс здание. Упали мы с Шуриком на пол, на нас посыпались стекла, штукатурка. Но живы остались, невредимы. Повезло нам - бомба угодила в соседний дом.

…Вытаскиваем чемодан на улицу. Несем вдвоем, отдыхаем через пятнадцать-двадцать шагов. Ведь сама себя еле несешь - от болезни-то так до конца и не оправилась. Во мне тогда оставалось килограммов 40, да и росту я небольшого - метр пятьдесят три сантиметра. А в этом чемодане, наверное, все восемьдесят килограммов было!

…Миновали квартала три. Затем прибежала моя сестра Полина, помогла нам. Наконец-то наш дом на улице Лермонтова. Оставляем свою тяжкую поклажу во дворе, и я иду искать сборный пункт. Он, как помню, назначался еще до моей болезни - возле мясокомбината. Пробираюсь по разбомбленным улицам, сама думаю: а вдруг его перенесли или, того хуже, все уже покинули город?

Но сборный пункт находился на условленном месте, и к моей радости, вижу там председателя нашего горисполкома Василия Петровича Малых. Выпаливаю ему про драгоценный чемодан, настойчиво прошу машину для его перевозки в тыл. Малых обещает, и я почти без сил бреду обратно домой. Сидим с сестрой и Шуриком, ждем, а машины все нет и нет. Снова оказываюсь на сборном пункте. Мне говорят, что к нам была послана легковая машина, но значит, она не дошла…

Собственно, тут удивляться особенно нечему - город нещадно бомбят, и многие улицы и дороги превратились в сплошные завалы. Земля дрожит, всё кругом погрузилось в какой-то пыльный сумрак - солнца не видно. Вспоминаю, как минут двадцать назад меня чуть не срезал осколок. Со свистом пролетел перед моим лицом и врезался в землю у ног. Приходит запоздалый ужас…

…Малых где-то достает грузовик. Вчетвером втаскиваем чемодан в кузов. Василий Петрович приказывает шоферу гнать в станицу Спокойная в ста километрах к югу от Армавира - другие дороги из города уже перерезаны фашистами. И этот путь, быть может, находится в руках гитлеровцев, но шанс прорваться есть. А мне Малых велит, если мы доберемся до станицы, сразу же сдать чемодан с золотом в отделение Госбанка. Пытаюсь проситься в партизанский отряд, но Василий Петрович отказывает: “Самое главное сейчас для нас - это спасти - ценности!” - внушает мне он.

…По дороге нас обстреляли, пули попали в шины, и те лопнули. До станицы Спокойной кое-как добрались на скатах. Чемодан я сдала директору местного отделения Госбанка…

Что было дальше? Пристроилась я к беженцам. Нас задержали немецкие автоматчики и для выяснения личности отвели на какую-то поляну. На эту поляну согнали несколько сот человек. Затесавшись в толпу, я прежде всего избавилась от акта сдачи “золотого чемодана”, разорвала его, а клочки зарыла в землю. Думаю так: немцы все равно задержат меня, когда увидят по документам, что я работаю в горисполкоме. Я не стала испытывать судьбу и ночью с несколькими сотрудниками советских учреждений бежала из лагеря… Перешла линию фронта. До 1943 года работала в тылу, а 4 февраля, через несколько дней после того, как наши войска освободили Армавир, возвратилась домой. Из новостей, которые мне выложили, главная относилась к… Золотому Чемодану!

Оказывается, после того, как немцы заняли Армавир, за мной пришли гестаповцы. Они обыскали весь дом, даже стог сена во дворе истыкали штыками. Допытывались, когда и на чем я уехала из города, кто именно меня сопровождал… Особенно их интересовало, что я взяла с собой. Требовали сказать, где я укрыла чемодан, который унесла из горисполкома. Быстро же фашисты прознали о нем! Вероятно, кто-то из предателей видел меня, когда я волокла его по улице из Дома Советов домой. В гестапо поняли, о каким чемодане им донесли - ведь именно за ним от самой Керчи, как я потом узнала, гналась специальная зондеркоманда…”

Далее одиссея Золотого Чемодана развивается следующим образом. Когда Авдейкина привезла его в станицу Спокойная и сдала в местное отделение Госбанка, он был включен в реестр подлежащих вывозу прочих банковских ценностей. 6 августа 1942 года директор банка Яков Маркович Лобода погрузил чемодан на бричку и попытался вывезти его в тыл, но вскоре был остановлен немцами. Но немцы не стали проверять, что вез испуганный и усталый мужик, а направили беженцев, и Лободу в том числе, обратно в Спокойную. В станицу Лобода не вернулся, а свернул в лес и доставил банковское имущество в Спокойненский партизанский отря. Там он и остался рядовым бойцом.

В начале декабря 1942 года отряд попал в крайне тяжелое положение. Его продовольственные базы были разгромлены, кончались боеприпасы. Бойцы голодали, страдали от болезней и внезапно наступивших морозов. Отряд окружили каратели, и он понес большие потери. Поэтому его командование решило пробираться из окружения небольшими группами, частью рассеяться по родным селениям, чтобы продолжать с оккупантами подпольную борьбу. Снаряжение, личное оружие, документы, ценности закопали в разных местах. О каждом таком тайнике знали лишь два-три человека. Кто прятал Золотой Чемодан? Неизвестно. Быть может, среди них был и Лобода. Но при выходе из окружения Лобода и несколько его товарищей были схвачены гитлеровцами и 14 декабря их расстреляли.

Вдова бывшего директора спокойненского отделения Госбанка вспоминает, что в тюрьме немцы его сильно избивали, и всё допытывались о каких-то ценностях. Наверняка, они пытались выведать тайну Золотого Чемодана, но ничего от Лободы не добились. Перед расстрелом немцы допустили к Лободе жену, чтобы та смогла с ним проститься. “Нам дали всего три минуты, - вспоминает вдова партизана, Елена Павловна Лобода. - То, что скрыл Яков Маркович от фашистов, он хотел открыть мне. Но полицай тут же стоял - какой уж тут разговор! Я сумела лишь понять, что в отряде он сдал ценности некоей Гульницкой…”

Как удалось установить после войны от оставшихся в живых партизан, Ирина Андреевна Гульницкая была в партизанском отряде кем-то вроде кассира. И вполне могла быть причастной к сохранности керченского золота. В поисках следов Гульницкой исследователи наткнулись на некоторые факты, которые могли бы помочь им в поисках Золотого Чемодана, и эти факты показывали, что ценности были закопаны партизанами в известном только некоторым из них месте. Отечественный искусствовед Е. Кончин, который отдал поискам Золотого Чемодана немало своих сил и времени, впоследствии рассказывал:

“…Многие факты показывали, что в отряде о чемодане осведомлено было всего человек пять, в основном из руководства. Знал о них и комиссар Иван Андреевич Мальков. Он, по словам заместителя комиссара соседнего Упорненского отряда Василия Серикова, в разговоре с ним упоминал о Золотом Чемодане, но распространяться не стал, о чем нынче стоит пожалеть, ибо Иван Андреевич уже скончался (дело было в 1982 году)… Сын комиссара, Виктор Иванович, попавший подростком в отряд, вспоминает “о каком-то большом черном чемодане. Что находилось в нем, мы не догадывались. Но берегли его пуще патронов…”

Уже нет в живых таких, несомненно сведущих в особых секретах отряда очевидцев, как начальник хозяйственной части М.И.Федоров, особист Н.И.Черноголовый, Надежда Васильевна Захарченко, работник одного из райкомов партии в Крыму… Умерла и Гульницкая. Но ниточка, которую я связал с ее именем, привела к дочери Гульницкой. Лариса Александровна Молчанова, которую я разыскал с превеликими сложностями, 14-летней девочкой находилась с матерью в партизанском отряде. Она и сообщила, что имела какое-то отношение к Золотому Чемодану, который “принес ей много горя и страданий”. Но об этом она даже после войны дочери не рассказывала. “Если она была бы жива, - сказала Лариса Александровна, - думаю, помогла бы вам”.

Подсказала Лариса Александровна, что еще, наверное, знал о керченских сокровищах начальник штаба отряда Комов. “Но его, наверное, давно нет в живых”. - засомневалась она. Я стал наводить справки о родственниках Комова, и… отыскал самого здравствующего 76-летнего Михаила Ивановича! Рад был ему, как своей последней реальной надежде! Однако надежда эта обернулась лишь несколькими строчками из трудно читаемого письма. Комов писал о том, что он с двумя ныне покойными партизанами закапывал ящики с патронами. Среди них, по его словам, “видимо, был и ваш чемодан…”. Точного места, где он схоронен, Комов не помнит - “где-то у станицы Бесстрашная”. Но у командира отряда Соколова, как можно понять Михаила Ивановича, оно отмечено на карте.

Где теперь эта карта? Без сомнения, погибла?! Людей-то живых в отряде почти не осталось, а что уж говорить о листе бумаги! Тем более что командир Спокойненского отряда П.Н.Соколов был убит в неравном бою. Поэтому я не сомневался, никаких его вещей или документов не сохранилось. Но однажды получил я письмо, которое меня взволновало и, по существу, круто изменило направление поиска. То, что сообщил его автор - житель Армавира А.Т.Буряковский, подтвердилось сведениями из других источников. А извещал он о том, что его недавно умершая родственница Александра Григорьевна Сердюкова воевала в Спокойненском отряде. После того, как отряд распался, она с сыном комиссара Малькова Виктором ночью пробралась к своей сестре Прасковье, которая проживала на хуторе близ станицы Бесстрашная. И что самое главное - принесла документы погибшего командира. Среди этих документов была и его оперативная карта. Александра Григорьевна тщательно их спрятала, а после войны передала вещи и бумаги Соколова его жене, приехавшей из Ленинграда. Однако адрес вдовы Соколова никто мне назвать не смог. А ведь она владела, быть может, единственным ключом к разгадке тайны Золотого Чемодана - картой, на которой ее муж указал партизанские тайники, в том числе и место укрытия керченских драгоценностей. Сохранилась ли бесценная карта? Как она необходима теперь!

Если, конечно, сокровища остаются в партизанском тайнике до сего времени…”

Золотой Чемодан не отыскан и до сих пор, зато известно нечто такое, что позволяет предполагать, что керченские сокровища, скорее всего, не достались фашистам, и до сих пор зарыты в земле Краснодарского края, и наверняка это место находится в районе станицы Спокойная. Летом 1946 года мальчишки из этой станицы нашли в лесу древнюю золотую пряжку овальной формы и отнесли ее в милицию. Драгоценность позже сдали в местное отделение Госбанка, но, к сожалению, установить сегодня дальнейшую ее судьбу невозможно. Директор Керченского музея Ю.Ю.Марти, которому позже попалось на глаза описание этой находки, опознал в ней пряжку из знаменитого Марфовского клада, найденного в январе 1926 года крестьянином С.Нешевым из села Марфовки близ Керчи, и присутствовавшую в описи музейной коллекции, заключенной некогда в Золотом Чемодане. И если бы за это дело еще тогда, в 1946 году, сразу же и всерьез взялись специалисты, то находка пряжки наверняка привела бы к раскрытию тайны исчезнувших ценностей. Правда, в милиции весьма уверенно связали найденную в лесу золотую пряжку с Золотым Чемоданом, и даже кому-то показывали ее для установления принадлежности к керченским реликвиям. Разумеется, доморощенная экспертиза успехом не увенчалась. Потому что совершенно авторитетно мог тогда определить памятник лишь один Марти. Но вряд ли в Спокойной кто-либо о нем слышал, к тому же время было послевоенное, трудное, и иные заботы одолевали людей после такой тяжелой победы над фашистами. И разыскивать бывшего директора музея, расположенного в сотнях километров, понятно, никто не стал.

Рассмотрев самые главные моменты одиссеи Золотого Чемодана, судьба которого не решена и по нынешние времена, вполне уместно задаться вопросом, зачем немцам понадобились эти 80 килограммов золота, которые хоть и уникальны для исторической науки в целом и для истории Северного Причерноморья в частности, но на первый взгляд не стоили того, чтобы задействовать немцам на их поиски специальную зондеркоманду, которая крайне необходима была им совсем для других дел? Но если учесть, что в реликвиях из керченского музея был заинтересован сам шеф СС Генрих Гиммлер, то тогда многое становится понятным. В поисках Золотого Чемодана были задействованы специалисты из одной из самых могущественных и наиболее таинственных организаций фашистского рейха - “Анненербе”.

“Анненербе” в переводе на русский язык - “Наследие предков”, полное ее название звучит так: “НЕМЕЦКОЕ ОБЩЕСТВО ПО ИЗУЧЕНИЮ ДРЕВНЕЙ ГЕРМАНСКОЙ ИСТОРИИ И НАСЛЕДИЯ ПРЕДКОВ”. Создана эта организация была сразу же после прихода Гитлера к власти в Германии в 1933 году, и с тех пор “Анненербе” было поручено изучать все, что касалось духа, деяний, традиций, а также отличительных черт и наследия “индогерманской нордической расы”. К деятельности общества были привлечены многие первоклассные университетские ученые, которые в той или иной степени были увлечены идеями нацистов. С помощью этих ученых общество начало производство раскопок в разных частях света - в Норвегии, на Ближнем Востоке, Тибете - нацисты упорно выискивали свои “корни”, которые убедительно могли бы доказать претензии германской расы на мировое господство. Начиная с 1937 года, когда “Анненербе” полностью перешло во “владение” Гиммлера, все археологические раскопки проводились только с ведома общества.

Когда гитлеровцы вторглись в СССР и захватили Южную Украину, “Анненербе” приступило к исследованию древних поселений и курганов в Северном Причерноморье. Дело в том, что выходцами из этих земель являлась одна из основных групп германских племен - готов, которые до III века н. э. имели свою собственную довольно развитую культуру, и поэтому рассматривались гитлеровскими историками как самый важный объект для исследований в поисках корней всего германского народа. Как известно, Марфовский клад, занимавший большую часть объема Золотого Чемодана, полностью состоял из предметов, которые были извлечены из богатого готского захоронения. Немецкие музеи до этого практически не могли похвастаться ни одной вещью, которая принадлежала бы ост-готской культуре, и потому поискам керченских реликвий придавалось исключительное значение, тем более что массивная золотая диадема, составлявшая гордость всей коллекции, по сведениям немцев, могла принадлежать самой царице готов Федее, правившей в I веке нашей эры…

В результате описанных выше злоключений Золотого Чемодана, готские реликвии гитлеровцам не достались, так же как не достались они пока, судя по всему, вообще никому. Единственное исключение составляет найденная спокойненскими мальчишками в 1946 году золотая пряжка, но, как уже указывалось, судьба ее неизвестна. И это очень подозрительно, особенно учитывая тот факт, что некоторые идеологи и многие функционеры официально прекратившей после окончания войны свое существование “Анненербе” отнюдь не сложили руки, а продолжают действовать из подполья. И им ничего не стоило приступить к поискам Золотого Чемодана еще много лет назад, используя своих агентов в СССР и основываясь на финансовых возможностях всемогущей “Анненербе”, возродившейся в какой-нибудь латиноамериканской стране под новым именем. Ведь, по сути, государство никогда не искало утраченные ценности, и все поиски проводились только энтузиастами, усилия которых без финансовой поддержки были практически равны нулю - за 50 с лишним лет удалось выяснить только имена тех, кто мог бы быть причастным к захоронению Золотого Чемодана, что совсем не привело к отысканию самой коллекции. Можно прекрасно предположить, что если бы за это дело взялось возродившееся в подполье “Анненербе”, то его агенты достигли гораздо больше успехов, особенно в первые послевоенные годы, когда еще были живы многие из лиц, от кого зависело разрешение загадки. И поэтому не стоит обольщаться, что готские сокровища из керченского музея находятся еще на территории нашей страны - с таким же успехом они могут быть навсегда потеряны для отечественной науки, и в лучшем случае украшать частную коллекцию какого-нибудь американского нефтяного магната, который когда-нибудь сочтет возможным с ними расстаться, чтобы перепродать какому-нибудь обществу по сохранению археологических ценностей. А в худшем - навсегда осесть в тайном святилище почитателей “духа, деяний и традиций индогерманской нордической расы”, что будет равносильно окончательной их потере для всего культурного человечества.

Тайна Золотого Чемодана - одна из самых волнующих тайн отечественной истории, связанных с поисками сокровищ. И вовсе не потому, что это сокровище какой-то гигантской величины, отнюдь не бывало. Чемодан, о котором пойдёт речь, вмещал всего лишь восемьдесят килограммов золота и серебра, но эти восемьдесят килограммов значили для мировой исторической науки гораздо больше, чем все сокровища Али-Бабы.

В январе 1926 года крестьянин деревни Марфовки на гребне Асандрова вала, где он добывал строительный камень, наткнулся на богатое готское захоронение и передал Керченскому историко-археологическому музею найденные там вещи. Такого обилия превосходных, высокого художественного качества готских памятников, датированных III—V веками нашей эры, здесь не находили. Сенсационная находка явилась как бы нежданным подарком к столетнему юбилею музея. Никто тогда не знал, что дальнейшая история сокровищ обернется настоящим детективом.

В сентябре 1941 года, спасая наиболее важные экспонаты и документы от фашистов, директор Керченского историко-археологического музея Ю. Марта и инструктор горкома Ф. Иваненкова вывезли 19 ящиков, в числе которых был и чемодан с золотым запасом музея, в Армавир. Однако летом 1942 года война докатилась и до Кубани. Прямым попаданием бомбы все архивные и другие материалы музея были уничтожены. Но «золотой чемодан», хранившийся на складе горздравотдела, уцелел.

Приключения золотого чемодана

Фашисты подступали к городу, поэтому было решено переправить «золотой чемодан» в более отдаленную часть Кубани — в станицу Спокойную, где ценности были переданы в местное отделение Госбанка. В конце августа управляющий Спокойненским отделением Госбанка Я. Лобода сдал «золотой чемодан» на хранение в штаб Спокойненского партизанского отряда, созданного 9 августа 1942 года. На этом все достоверные сведения о дальнейшей судьбе сокровищ Керченского музея обрывались. Было известно лишь, что «золотой чемодан» загадочным образом бесследно исчез. Сегодня, познакомившись со свидетельствами подлинных очевидцев тех событий, мы имеем возможность рассказать, что произошло дальше.

27 августа Я. Лобода сдал на хранение ценности Керченского музея начальнику снабжения Спокойненского отряда И. Яковлеву. «Приняв деньги и ценности, Яковлев сложил их в сундук. Этот сундук стоял в отделе снабжения, и он же, Яковлев, его охранял». Как выяснилось, он даже спал на этом сундуке.

Какие же ценности находились в «золотом чемодане»?

Из официальной описи предметов, находившихся в кожаном чемодане (ящик № 15), следует, что они были аккуратно рассортированы по 15 коробкам: византийские монеты червонного золота; золотые боспорские монеты греческого и римского времени; золотые подвески — в виде грифона, с изображением конного и пешего скифов, головок бычков, львенка… Всего в «золотом чемодане» было около 800 предметов, мировую историческую и художественную ценность которых деньгами просто не измерить…

Итак, чемодан был помещен в сундук, на котором спал партизан Яковлев. 13 сентября отряд начал поход из Спокойненских лесов к перевалу. 17 сентября партизаны остановились на стоянку для перестройки повозок. Здесь и обнаружилась пропажа чемодана.

Остановка для перестройки повозок произошла у подножия горы Беден. В архивных материалах сохранился рассказ бойца отряда Н. Черноголового о том, как была обнаружена пропажа «золотого чемодана»:

«…Бывший боец отряда Магдычев Григорий Иванович на привале под горой Большой Беден погнал в яр поить закрепленных за ним пару волов. И там, в яру, обнаружил раскрытый чемодан, пустой, с остатками некоторых вещей, не представляющих никакой ценности и названия которых никому не известны. Так, например, он из яру принес металлическую вещь — зигзагообразную, цвета бронзы, весом граммов 700-800. И кому-то из бойцов показал ее и сказал, где он ее взял…» Дошло до Смирнова, командира отряда, приказавшего обыскать Магдычева и изъять у него «зигзагообразную вещь». Других людей Смирнов обыскивать не разрешил, убеждая всех, что чемодан с ценностями похитил Магдычев. Как вспоминал Н. Черноголовый, расследование на том было закончено, а Смирнов возненавидел Магдычева, создавая ему невыносимые условия для пребывания в отряде. Позже Магдычева расстреляли фашисты.

Трудно понять ненависть Смирнова, который вообще-то должен был провести в отряде нормальное расследование. Ведь предметы из «золотого чемодана» буквально замелькали в руках партизан. Вот лишь некоторые из собранных уже в основном в 1944 году свидетельств.

М. Шульженко, медсестра партизанского отряда: «…Примерно 17 сентября 1942 года мы увидели, что по дороге валялось много ярлыков какого-то исторического музея. Мы посчитали, что его эвакуировали и разбиты ценности, но их мы не находили. Я только нашла золоченый крест, облепленный красной медью, а в середине стекло… Я не помню сейчас, куда его дела».

Боец Н. Сысоев: «В сентябре 1942 года во время ремонта повозки я нашел две маленькие монеты исторической давности. На одной монете выгравирована какая-то голова… Я их долго носил в кармане, а затем где-то потерял».

Следует прямо сказать, не тревожа памяти павших и памяти оставшихся в живых партизан Спокойненского отряда, в абсолютном большинстве своем (всего в отряде было 110 человек) ушедших в леса воевать, а не отсиживаться, что причиной многих их бед было то, что командовать ими взялись местные партийные и советские «князьки», думавшие только о себе. 18 марта 1943 года, когда немцы уже были изгнаны, бывший комиссар партизанского отряда, а теперь уже 1-й секретарь Спокойненского РКВКП(б) И. Мальков и бывший замначальника снабжения отряда, ставший председателем Спокойненского райисполкома, М. Федоров оставили уникальный акт. В нем они как очевидцы свидетельствовали о том, что все ценности и документы отделения Госбанка, в том числе «золотой чемодан» и 40 тысяч рублей, были сожжены в лесу «вследствие невозможности эвакуировать… т.к. путь следования был перерезан вражескими войсками».

Расследование этого и других фактов началось лишь в сентябре 1943 года. Довольно быстро выяснилась фиктивность акта. Так, один из очевидцев показал, что при роспуске отряда были сожжены только банковские документы и марки, а вот «золотой чемодан» и деньги не уничтожались. В июле 1943 года Федоров обратился к главбуху отделения Госбанка с просьбой заменить большую сумму денег, которые якобы промокли в кармане и пришли в негодность. При обмене оказалось, что эти деньги из числа тех самых 40000 рублей, которые были сданы на хранение в отряд и потом «сожжены»…

Началом проявления интересов органов госбезопасности к «золотому чемодану» можно считать сентябрь 1943 года, когда «разрабатывалась» бывший кассир партизанского отряда И. Гульницкая, 1905 года рождения. Однако интерес этот был косвенным. Гульницкая прежде всего подозревалась в измене родине, пособничестве оккупантам. 29 марта 1944 года она была арестована, но 30 октября того же года освобождена из-под стражи, поскольку выдвинутое обвинение доказано не было.

Немного о судьбах других партизан. Н. Смирнов был пойман полицией и расстрелян. Погибли от рук фашистов И. Яковлев, Я. Лобода, погибли и многие партизаны отряда. И. Мальков был снят с должности 1-го секретаря Спокойненского РК ВКП(б) и позже работал директором свиноводческого совхоза в Ленинградском районе Кубани. М. Федоров, скорее всего, тоже был отстранен от должности, но что с ним случилось дальше, выяснить не удалось…

2 января 1944 года инспектор А. Щербатюк обращается к наркому просвещения Крымской АССР Гавриленко с запиской, в которой жалуется на пассивность кубанцев в поисках пропавших музейных ценностей. «Председатель Армгоррайисполкома т. Малых очень пристрастно относится ко всей этой истории с чемоданом, он, например, старался меня убедить, что это мелочь, у вас пропал весь Крым. У меня Армавир, а вы будете морочить голову и разыскивать какой-то чемодан…» Тем не менее кое-какие усилия по поиску пропавших сокровищ по свежим следам все же предпринимались. Органы госбезопасности Кубани разослали по ряду регионов ориентировки с копиями описи содержимого «золотого чемодана».

Однако ни в те времена, ни за все минувшие годы ни один предмет из сокровищ Керченского музея так и не «мелькнул» ни в нашей стране, ни за рубежом. Историческая и художественная ценность этих раритетов столь очевидна и многократно описана в мире, что полная «тишина» оставляет надежды — основная часть содержимого «золотого чемодана» до сих пор где-то спрятана…

От всего чемодана пока остались 2 монеты, найденные при обыске у Гульницкой. Экспертная комиссия установила, что обе монеты были чеканены в античном городе Пантикапее (располагавшемся на месте нынешней Керчи) и могли принадлежать Керченскому музею. По мнению Гульницкой, ценности Керченского музея были похищены командованием Спокойненского партизанского отряда. Действительно, вся совокупность фактов четко свидетельствует о том, что «золотой чемодан» был действительно разграблен в самом партизанском отряде. Грабитель или грабители, вероятно, закопали основную часть похищенного в лесу (продолжать переход в отряде с ценностями было опасно) где-то близ горы Беден, рассчитывая вернуться за сокровищами. Но впоследствии вор или воры, возможно, оказались убиты или арестованы и так и не смогли вернуться за похищенным…

В пользу такой версии развития обстоятельств говорят и некоторые события уже наших дней.

Несколько лет назад об этой тайне узнал начальник Краснодарской геофизической экспедиции Н.М. Цыпченко. Он съездил на место тогдашних событий — ныне это Отрадненский район Краснодарского края. Места те довольно глухие, но, по словам Цыпченко, ему удалось примерно определить место, где, возможно, зарыта основная часть сокровищ «золотого чемодана». Однако для дальнейших поисков уже с применением специального оборудования, которым не располагает Цыпченко, нужны средства.

Известно и о других направлениях возможного поиска. Помогавший мне в работе с архивными материалами начальник группы общественных связей управления ФСБ по Краснодарскому краю Николай Панчишкин рассказал такую историю: в 1991 году управление КГБ по Краснодарскому краю получило данные о том, что в Санкт-Петербурге, возможно, проживают дети комиссара одного из партизанских отрядов Армавирского куста Соколова Николая Петровича, который погиб в бою при выходе из окружения. Уже после войны вдова Соколова (имя ее неизвестно) приезжала из Ленинграда с двумя сыновьями, одного из которых зовут Виктором, на место гибели мужа. Вдове передали вещи погибшего, среди которых была и карта с нанесенными отметками партизанских баз-тайников.

Увы, но в ответе из Санкт-Петербурга сообщалось, что, по данным центрального адресного бюро, Соколов Николай Петрович или Соколов Виктор Николаевич не значатся прописанными или уехавшими из города. Скорее всего, имена, сообщенные из Краснодара, оказались неточны. В 1991 году сыновьям Соколова было примерно под 60 лет. Возможно, после этой публикации кто-то из них или других родственников, что-либо знающих о карте, и отзовется. Ведь как бы то ни было, нельзя исключить вероятность того, что основная часть «золотого чемодана» все же попала в один из партизанских тайников.

Документы, сгоревшие в огне войны, уже не вернуть. А вот поиск керченских реликвий необходимо продолжить. И, быть может, с вашей помощью, дорогие читатели, удастся, ну, положим, не обнаружить их, но хотя бы с большей долей вероятности представить окончательную судьбу «золотого чемодана» .

Ошибка в тексте? Пожалуйста, выделите ее и нажмите "Ctrl + Enter"

Тайна «золотого чемодана»

Александр ФЕДОРОВ,

участник боевых действий

Великой Отечественной войны.

ЛЮДИ ЗОЛОТОЙ ПРОБЫ

Репортаж из военного лихолетья.

После войны, сменив профессию летчика пикирующего бомбардировщика на ручку и блокнот журналиста, я преобразился в корреспондента Краснодарского Радио по Армавирскому региону районов, протянувшемуся вдоль рек Кубани и Урупа на сотни километров. Богатый благодатный край! Думал, передохну тут от боевых тревог. Но ошибся. Они и здесь доставали на каждом шагу. Заставляли снова и снова возвращаться к делам сороковых лет. Да и былой уверенности фронтовика в том, что только вот там, на передовой свершались настоящие подвиги, поубавилось после многочисленных будничных встреч с теми, кто здесь, в тылу отдавал все для фронта, жертвовал последним и самым дорогим, страдал, боролся и погибал в противостоянии фашизму во имя нашей общей Победы. И таких, не отмеченных никакими наградами героев было, пожалуй, не меньше, чем ратных.

И о них сегодня, в юбилейный канун Победы в Великой Отечественной мой репортаж из военного лихолетья, рассказ о том, какими они были тогда и какими мы их видим сегодня через толщу шести десятка лет.

Однажды на Армавирский корпункт мне позвонила женщина и слабым голосом с горечью, сославшись на то, что сама она, видимо, уже не жилец на этом свете, сказала, что хочет поведать людям о том, о чем они непременно должны знать. И попросила о встрече у нее на дому.

Я с трудом отыскал на окраине города ее маленький уютный в зелени домик. И в течение нескольких часов завороженно слушал Анну Авдейкину, эту хрупкую седовласую женщину, о делах простых людей, истинных патриотов, отстаивавших в дни войны честь и достояние Земли Русской. А перед уходом получил в подарок и ее дневники, по которым сделал несколько радиопередач для кубанцев.

КЕРЧЕНСКИЙ КЛАД МЕНЯЕТ ПРОПИСКУ

Семен Нешев, житель села Марфовка, что неподалеку от Керчи, решил построить новый дом. Благо, что добротный строительный камень был прямо под боком. Сельчане брали его из защитного Аккосова вала, возведенного еще древними готами поперек всего полуострова - от берегов Азовского и до самого Черного моря. Добывал камень здесь и Семен. И однажды он наткнулся на древнее захоронение. Это был бесценный клад. Такого обилия искусных готских памятников из золота и драгоценных камней, датированных III-V веками нашей эры, здесь никогда ранее не находили. Это стало сенсацией к столетнему юбилею Керченского историко-археологического музея, где до войны хранились и многие другие уникальные исторические находки полуострова.

В сентябре 1941 года, когда танки фашистов прорывались в Крым, возникла необходимость срочно эвакуировать сокровища музея. И тогда самые ценные золотые вещи упаковали в большой фанерный чемодан, обитый черным дерматином и под номером 15 вместе с двумя десятками других ящиков с экспонатами и научными архивами подготовили к отправке через Керченский пролив в Краснодар.

Что же было уложено в тот чемодан? В описи, приложенной к нему, за подписью директора музея, известного ученого-археолога Юлия Марти, указывалось, что там находились все предметы Марфовского клада, найденного Семеном Нешевым, золотая диадема, украшенная сердоликами и зернами граната, большая золотая пряжка, наушные подвески, многочисленные женские украшения. А также там была большая коллекция понтийских и боспорских монет II-I веков до нашей эры, золотые изделия с изображениями скифов, пьющих вино из рога, барельефы сфинкса и юноши, сдерживающего коня. Еще в чемодане находились золотые бусы, маски, пояса и всевозможные браслеты, кольца, перстни, подвески и медальоны. Стоит назвать и коллекцию монет из червонного золота греческого и римского времен, древнюю иконку и многое, многое другое, всего семьсот девятнадцать изделий.

26 сентября 1941 года директор музея Ю.Марти и работница Керченского горисполкома Ф.Т.Иваненкова переправили музейные ящики на катере из Керчи через пролив в Тамань, а оттуда на военных автомашинах повезли в Краснодар. По дороге конвой 0бомбили немецкие самолеты. Сопровождающие прятались в придорожных канавах и в лесопосадках, оставляя в машинах все, кроме самого тяжелого чемодана под номером 15.

Но в столице Кубани Марфовский клад пробыл недолго. Немцы подступали к городу. И тогда золотой чемодан отправили дальше, в Армавир. А после того, как в Краснодар вступили гитлеровцы, сюда из Берлина прибыла зондеркоманда, в ней вместе с гестаповцами были германские археологи, которые охотились за Керченским кладом.

ИСПЫТАНИЯ СОКРОВИЩАМИ

Из дневника А.Авдейкиной.

"Январь 1942 года. Я работала в секретном отделе Армавирского горисполкома. Помню, вызвал меня к себе председатель Василий Малых и распорядился принять от прибывших из Керчи Иваненковой и какого-то еще пожилого мужчины содержимое чемодана №15. Открыли его в присутствии специально созданной комиссии. Стоит ли говорить, что все мы были потрясены увиденным чудом. Но время и ситуация не позволили долго любоваться прекрасным.

Все сошлось по описи. Замки чемодана опечатали сергучем. Потом поставили в мою служебную комнату на четвертом этаже, где хранились особо важные документы. О том, что находилось в чемодане и где он хранится, знал, конечно, очень узкий круг надежных людей.

Август 1942 года. Я заболела тифом. Долго валялась. Едва выкарабкалась. А потом снова слегла с воспалением легких. Несколько недель лежала в беспамятстве. А когда очнулась за окнами уже стоял август. Соседи сообщили мне, что немцы подходят к Армавиру. Многие учреждения эвакуируются. И тут я вспомнила о золотом чемодане. Где он? Ведь главная ответственность за него лежала на мне. Кое-как поднялась с постели и, шатаясь, побрела к Дому Советов. А здесь - двери и окна настежь. В кабинетах все перевернуто. С трудом поднялась на четвертый этаж. Вошла в свою служебку и глазам не поверила. В сваленных в кучу бумагах валялся тот самый дерматиновый чемодан.

Боже мой, как же его оставили? Наверное, те, кто собирали секретные документы, подлежащие эвакуации или ничего не знали о сокровищах, или просто забыли о них в спешке. С виду-то чемодан был совсем невзрачный, обшарпанный.

Что же делать? Одной - не поднять. Там золото. А кому я могу доверить такое? И не оставлять же все это немцам!

Вернулась домой. Кликнула своего племянника Шурика. Ему тогда и четырнадцати -то не было. Бледный да худющий. Зато толковый. Сразу все понял. Бежим снова к Дому Советов. Поднимаемся наверх. И вдруг страшный взрыв потряс здание. Ну, думаю, все пропало. Но оказалось, бомба угодила в соседний дом.

Мы все-таки благополучно вынесли тяжелый чемодан на улицу. Едва волокли вдвоем. Спешили, волновались. Отдыхали через каждую сотню шагов. Во мне самой-то тогда после болезни оставалось не более сорока килограммов, да и мальчонка на ладан дышит. На помощь подоспела моя сестра Полина. Кое-как втащили чемодан в наш двор, что на улице Лермонтова. И я пошла искать сборный мобилизационный пункт. К счастью, там оказался председатель горисполкома В.Малых. Рассказала ему все. Надо было видеть, как он разволновался и стал искать машину, чтобы забрать музейный груз. А я снова побрела домой. Земля дрожала под ногами. Город снова бомбили. Вокруг пыльный полумрак и свист осколков.

Наконец Малых пригнал старенькую полуторку. Здоровые мужики вдвоем с трудом подняли чемодан в кузов. Председатель приказал мне и шоферу гнать прямо в горы, в станицу Спокойную. И сдать драгоценности в районный банк. Все другие выезды уже контролировали гитлеровцы.

Дорога оказалась не легкой. Машину обстреливали. Пробили шины, кабину и радиатор. Но мы все же кое-как добрались до станицы. Сдали золотой груз директору райбанка Якову Лободе и сразу же двинулись в обратный путь. Но не проехали и десятка километров, как наткнулись на немецкий патруль. Вместе с сотней других беженцев нас собрали на лесной поляне. Я очень боялась, что станут обыскивать и найдут у меня акт о передаче ценностей в банк. Но было темно и немцы отложили обыски до утра. Ночью я разорвала в мелкие клочья акт и зарыла их. А сама сбежала и несколько месяцев скрывалась в окрестных хуторах.

Февраль 1943 года. После освобождения Армавира, наконец, вернулась домой. Изможденная, худая, поседевшая. Родные едва признали меня. И первое, что сообщили: сразу после моего отъезда в дом заявились гестаповцы. Учинили разгромный обыск. Продырявили штыками не только стены, стог сена, но и перину с подушками. И все допытывались - куда, когда и на чем я уехала из города, что взяла с собой и кто сопровождал меня? И конкретно спрашивали о черном чемодане, который, как им стало известно, я унесла из Дома Советов. Значит гестаповская зондеркрманда знала о золотом чемодане, что он уже здесь. Искала его и шла по нашим следам.

На этом записи Анны Авдейкиной обрывались. И о дальнейшей судьбе Керченских сокровищ можно было что-то узнать только в предгорной станице Спокойной. Тем более что вскоре Анны Моисеевны не стало.

ПАРТИЗАНСКИМИ ТРОПАМИ

Последним пунктом, где остался Керченский клад, был районный банк Кубанской станицы Спокойной. Выезжаю туда. Встречаюсь с финансистами, с ветеранами партизанского движения и узнаю, что после того, как в станицу нагрянули фашисты, в августе 1942 года, директор банка Яков Лобода погрузил на бричку банковские ценности вместе с черным чемоданом и попытался эвакуировать все к партизанам. Но далеко уехать не смог. Прямо на окраине станицы его остановили немцы. Казалось, судьба готского золота тут же будет решена. Но, к счастью, патрули не стали рыться в поклаже "селянина", а просто завернули бричку с ездоком обратно. Однако, Лобода знал дороги лучше пришлых. Он выехал по другой улице в лес и подался к партизанам. Сдав им ценности, остался в отряде. Месяца три совершал вместе с ними нападения на оккупантов, участвовал в стычках и засадах, скрываясь в лесах. Зимой сорок второго партизаны попали в окружение. Долго отбивались. Но кончались боеприпасы и продовольствие, было много больных и раненых. И тогда решили, небольшими группами прорываться в населенные пункты. Тут и пришлось прятать в горном лесу все, что нельзя было унести с собой. Спрятали и золотой чемодан. Ветераны утверждают, что среди тех, кто "второй раз предавал сокровища земле", были командир отряда Петр Соколов, Яков Лобода, казначей Ирина Гульницкая и комиссар Иван Мальков. Командир погиб в бою при выходе из окружения. Лободу с двумя товарищами тогда же схватили гитлеровцы. В тюрьме их пытали, надеясь выведать секрет захоронения клада. Обещали сохранить жизнь в обмен на тайну. Но, так и не узнав ее, Лободу и его товарищей расстреляли.

Не остались в живых, вскоре после войны, и комиссар Иван Мальков, и казначей отряда Ирина Гульницкая. Ее дочь Лариса, в то время тоже находившаяся среди партизан, подтвердила, что мать действительно имела какое-то отношение к "золотому чемодану", который, по ее словам, доставил ей много страданий. Но никаких подробностей она дочери никогда не рассказывала. Зато Лариса предположила, что о тайнике мог знать еще и начальник штаба отряда Михаил Иванович Комов. А когда мне удалось его отыскать, он вспомнил, как перед выходом из окружения, в лесу закапывали остатки снаряжения и что, кажется, там был черный чемодан. Это происходило неподалеку от станицы Бесстрашная. А место было помечено на полевой карте командира отряда Соколова.

… Сколько раз вот так уже казалось, что разгадка тайны где-то совсем рядышком, как вдруг она снова ускользала. Но, как и где теперь искать полевую карту погибшего командира? Правда, это уже другое, послевоенное и даже возможно детективное продолжение истории о Керченских сокровищах. И это уже дело не только журналиста. Честно говоря, меня на это расследование, прежде всего, направляло желание исследовать и понять психологию людей, близко соприкасавшихся с бесценными сокровищами, начиная с крестьянина Семена Нешева, нашедшего клад, а потом многих других, сопровождавших, оберегавших и хранивших эти ценности, а также расстрелянных, но не открывших тайну партизан. Ведь у всех у них были возможности воспользоваться драгоценностями или, скажем, заплатить ими за свои жизни. Но они оказались выше этого.

В процессе поисков и расследования я понял, что эти люди совсем не считали себя героями, но стали именно таковыми, когда судьба столкнула их с необходимостью выбора между шкурной алчностью и элементарной честностью, подлым предательством и беззаветной преданностью, между грязной продажностью и истинной любовью к своей земле, ее народу. И они сделали свой единственно верный выбор! Это были люди своей эпохи.

Р.S. Поставил точку и задумался. Напрашивается сравнение, скажем такое: а что если бы вот такой же соблазн, вроде Керченского клада, вдруг выпал сегодня на долю представителям нынешнего поколения, как бы они поступили теперь? Вопрос, конечно, не простой. Ответов на него категоричных и спорных напрашивается много. Вот пусть читатели и ответят на него, хотя бы просто сами себе.