Солнечный берег достопримечательности карта. Панорама Солнечный берег. Виртуальный тур Солнечный берег. Достопримечательности, карта, фото, видео. Карта Солнечного берега подробная

Кафан, город меди

Позади остались синие волны Каспия. Весь день вы едете знойной равниной; ночью в грохот колес врывается шум быстрых вод Аракса, бегущего навстречу поезду. Ранним утром, откинув оконную занавеску, вы видите яркую смену пейзажа.

Станция в узком ущелье. Слева - серо-пенная лента Аракса, справа - желто-серые скалы. Но на ложбинке - свежая зелень, а в расщелинах скал - алые маки, свежеголубые пучки незабудок, заросли шиповника, осыпанного нежным розовым и белым цветом. Воздух уже не зноен, ветер доносит запах цветов и горного луга. Вы - на маленькой азербайджанской станции Минджевань. Слева от вас, за Араксом, лежит - рукой подать - иранский Азербайджан. Справа, за стеною гор, - одна из красивейших частей Советской Армении - Зангезур. Это родина храбрых сюникцев, никогда не прятавшихся от врагов, не избегавших боя; родина трудолюбивого и смелого крестьянства, не раз восстававшего против своих князей, духовных и светских, место деятельности одной из крупнейших средневековых академий Армении - Татевской; отсюда родом государственный муж Исраэл Ори, понявший, что только союз с великим русским соседом спасет маленькую Армению от зависимости и уничтожения; и, наконец, сейчас этот уголок своеобразной горной природы превратился в крупнейший промышленный центр.

Сойдем в Минджевани, покинув на время поезд. Медь тут уже чувствуется. Вот колея железнодорожной ветки с цепочкой платформ. Паровоз, пыхтя, проделывает нехитрый маневр. На платформах - необычный груз: россыпь темной, красно-коричневой, тяжелой и чистой земли; это очищенная руда, медный концентрат с высоким содержанием меди. Ее подвезли сюда из центра Зангезура, города Кафана, а повезут в другой медный центр Армении - Алаверди, где она пойдет в печи медеплавильного завода. Железнодорожная ветка Минджевань - Кафан, протяжением в 39 километров, пересекает границу между Азербайджаном и Арменией и приводит прямо в центр небольшого, но быстро растущего промышленного города Кафана. Он стоит в узком ущелье, по берегам шумной речки Вохчи, в чистые струи которой вливает свои мутно-бурые стоки маленькая ядовитая речонка Капан, принимающая в себя заводские отбросы.

Медь была известна в Зангезуре еще в незапамятные времена. Плавить ее начали больше ста лет назад. В 1846 году некто Розов впервые получил дозволение от русского правительства открыть здесь медеплавильный завод. Позднее Кафан взяли в концессию французы, прибрав сперва к своим рукам Алаверди. Старый Кафан отстраивался французскими концессионерами в 10-х годах нашего века. Забираясь сюда, французы позаботились о воде и свете в домах дирекции, о магазинах, кафе, аптеке для служащих, но тщетно пытались бы вы найти здесь хоть какие-нибудь следы заботы о тех, кто добывал под землей медь и плавил ее в ватержакетных печах; рабочие в Кафане, местные и пришлые - из соседней Персии, не имели человеческого жилья и не помышляли о столовой.

После революции старый Кафан стал перерождаться. Медленно-медленно сквозь черты старого быта проступил родной для нас, новый, советский быт. И сейчас Кафан - большой рабочий центр, где все говорит о хозяине-рабочем. Своя крупная гидростанция в недалеком ущелье, мощное компрессорное хозяйство, ремонтно-механическая мастерская, многоэтажные корпуса шахтерского городка, три средние школы, театр, детсады, ясли. В городе появилась зелень. На крохотных, остающихся еще свободными участках, по крутым склонам лепятся индивидуальные огородики рабочих. Но это вторжение молодых деревцев и огородных грядок только ярче подчеркивает новый, промышленный облик Кафана.

Станция железной дороги вдвинулась в самый центр города; погрузка и транспортировка механизированы, совершаются с невиданной здесь раньше быстротой; и руды много, - целые горы ее движутся из рудников на платформы. А раньше, бывало, семенит ослик по горным тропам, таща в корзине руду на станцию; копают шахтеры вручную в полутемных, лишенных вентиляции шахтах руду, задыхаясь от удушливого воздуха, и сползают на десятки саженей вниз по головоломным лестницам-гезенкам, у которых нет даже площадок. Сейчас рудники попросту не узнать. Подобно внешнему облику города, изменилась и вся картина работ.

На рудниках так называемой Ленгруппы устроена большая капитальная штольня длиной в 4,5 километра. Она ведет до самого Кафана, упрощая и механизируя доставку руды. Ослики бесследно исчезли. С высоты 500 метров на уровень капитальной штольни руда спускается бремсбергом, на штольне подхватывается электровозом и бежит по рельсам до самого Кафана. Бурение тоже механизировано. Что это значит, говорят цифры: если в 1926 году норма для ручного бурения была 0,4 кубометра в смену, то сейчас эта норма 4 кубометра в смену!

Но главное - все заводское хозяйство в целом здесь умно и радикально реорганизовано. В Кафане больше не плавят медь, - здесь только обогащают медную руду. Детище ленинградского «Механобра», прекрасная, современная флотационная фабрика, по последнему слову техники размывает и собирает руду из частей пустой породы; а потом темным, мягким, прессованным концентратом идет эта руда на север республики, в Лори, на станцию Алаверди, где и плавится в печах Алавердского медеплавильного завода.

Велики ли богатства Зангезура? Много ли тут меди? И какова эта медь?

Месторождения в Зангезуре преимущественно жильные, идущие параллельно с востока на запад, под очень крутым углом падения, иногда почти вертикально вниз. Зангезурские месторождения имеют капризные особенности: то, уходя вглубь, медные жилы расширяются, и разработка их чем дальше вниз, тем все выгодней; то, наоборот, они выклиниваются книзу. О таких месторождениях трудно сказать заранее, сколько в них в целом запаса меди. Вот что мы знаем о Кафане сейчас:

«Можно с достаточным основанием утверждать, что никогда еще промышленные перспективы его не были столь реальны. По сравнению с 1933–1935 годами запасы месторождения увеличились сейчас значительно. При этом не только выявлена мощная рудная зона» в одном из прежних, казавшихся исчерпанными рудников, «но и намечена реальная возможность выявления подобных зон и в других площадях. Из всего сказанного следует, что Кафан находится на подъеме» .

По качеству зангезурская медь - одна из первых в мире. Единственный недостаток зангезурской руды - это ее трудноплавкость. Пустые породы, в которые заключена здешняя медь, - андезит, кварцевый порфирит, - очень тверды и туго плавятся; поэтому богатую зангезурскую руду плавить труднее, чем трехпроцентную уральскую, заключенную в менее твердые породы. Но именно это и привело к нынешней остроумной организации Кафана, выделившей обогащение и флотацию как основное местное дело, а плавку переведшей в Алаверди.

Медная промышленность - это не единственная гордость маленького городка в ущелье. У Кафана есть замечательное прошлое. Когда за несколько километров от города, в теснине высоких скал, построили гидростанцию, неожиданно приблизили этим к кафанцам и памятник прошлого - развалины крепости Давид-бека, к которым трудно было пробраться из-за крутизны троп. Гидростанция, впрочем, была только первым шагом к крепости, находящейся за перевалом; продолжая пробивать дорогу в живописном ущелье к молибденовым залежам Каджарана, притянувшим к себе внимание геологов еще в 1939–1940 годах, кафанцы сделали доступной и крепость, куда сейчас можно делать интересные прогулки. Прошлое заговорило для школьников, оно ожило для взрослых.

Свыше двухсот лет назад армяне договорились с грузинами о взаимной военной помощи против персидского хана. Из Тбилиси в Кафан приехал талантливый армянин-полководец Давид-бек, служивший в грузинской армии, и Кафан стал местом средоточия сюникских военных сил. Давид-бек построил наверху, в Алидзоре, неприступную крепость, развалины которой еще отлично сохранились. В стенах Алидзора происходили военные советы. Когда в 1724 году в Араратскую долину вторглись турки и взяли, сломив отчаянное сопротивление армян, сперва Карби, а потом, после многомесячных боев, Ереван, сюникская армия стала оплотом армян против турок. А когда турки двинулись на Зангезур и захватили несколько районов, Давид-бек укрепился в Алидзоре. И старые, мшистые стены развалин, если б заговорили они, могли б рассказать сейчас, как выдержали храбрецы сюникцы и турецкую осаду и штурм. Со всех сторон с криками, со всей современной им техникой - лестницами, факелами для поджога - обрушились турки на крепость. Но сюникцы отбросили их и в свою очередь смелой неожиданной ночной вылазкой обратили турок в бегство.

А сейчас над стенами крепости вьются стрижи и ласточки, старые камни расшатывает вечнозеленый вереск и кузнечики верещат в обступившей их густой благовонной мяте.