Михаил таль: он уничтожал по три пачки «кента», а боли заглушал коньяком. Вложения для таль михаил нехемьевич. Рассказывает журналист Лев Харитон

День добрый, дорогой друг!

В 1957—1961 годах шахматный мир был поставлен с ног наголову. На шахматной сцене первую скрипку играл талантливый и неподражаемый актер – Михаил Таль. Он в своем шахматном творчестве открыл новые грани древней игры.

Его триумф был настолько стремительным, что вначале невольно вызывал скептическое отношение. Некоторые даже пытались объяснить его успех тем, что он «гипнотизировал» соперников.

Становление мастерства

Таль родился в городе Рига в 1936 году. Играть в шахматы его научил отец, который был врачом и увлекался древней игрой. Потом Михаил Таль постигал азы шахмат во Дворце пионеров.

Большую роль в развитии Михаила Таля, как шахматиста, — сыграл мастер спорта Александр Кобленц, который был его тренером на протяжении долгих лет.

Благодаря своим незаурядным способностям шахматная карьера рижанина развивалась с космической скоростью.

Первого серьезного успеха Миша добился в первенстве Латвии в 1953 году, спустя год выполнил норму мастера.

В чемпионате Союза 1957 года 20-летний Михаил Таль, будучи всего лишь мастером, обошел всех гроссмейстеров и занял первое место.

Фирменный стиль

Тогда особенно удивил современников его бескомпромиссный и по большей части рискованный стиль игры: рижанин стремился к головоломным осложнениям за доской, не имея четкого представления об их последствиях.

Но за счет своих гениальных способностей он переигрывал своих оппонентов, которые терялись в сложных позициях.

«Я стал всё чаще добиваться успеха в решающих партиях. Возможно потому, что я осознал простую вещь: не только меня одолевал страх, но и моего противника», — говорил Таль.

Взлет на пьедестал

С 1957 г. началось четырехлетие Таля. Рижанин вновь побеждает в первенстве страны, затем берет «серебро», также он выигрывает в межзональных соревнованиях.

Затем Таль побеждает в кандидатском турнире за право оспаривать чемпионство в матче с . В 1960 году он побеждает «патриарха» шахмат и и в 23 года становится 8-м чемпионом мира.

Правда, через год Ботвинник вернул титул чемпиона в матч-реванше, но имя Михаила Таля уже навсегда вошло в шахматную летопись.

Экс-чемпион мира

Еще около 7 лет успехи Таля были очень высокими. Он продолжал радовать шахматный мир своими яркими партиями. Его комбинационный дар позволял находить за доской такие возможности, мимо которых проходили остальные сильные шахматисты.

Природная одаренность Таля поражала современников. В частности, Михаил обладал феноменальной памятью . Он мог легко воспроизвести сыгранные несколько лет назад партии из сеансов одновременной игры и молниеносных турниров.

Михаил мог продиктовать примечания к партиям 5-летней давности без доски и без записи партий. Как-то его тренеры в шутку задали вопрос:

«Ты не помнишь, случайно, какой вариант играл белыми Керес в ферзевом гамбите против Болеславского в третьем туре XX первенста СССР?»

Таль ответил: «Бросьте меня разыгрывать! Болеславский играл с Кересом не в третьем туре, а в девятнадцатом. И белыми играл Болеславский, причем это был не ферзевый гамбит, а испанская партия!».

К сожалению, после 1969 года успехи Михаила Таля стали угасать. Даже на турнирах с не очень сильным составом он начинает показывать невысокие результаты. Во многом причиной неудач было его неважное здоровье. Бывали случаи, когда он покидал турнир и вынужденно ложился в больницу.

В 70-х годах состоялась операция по удалению почки. В связи с этим журнал «Шахматы в СССР» даже написал на всякий случай некролог.

Кто-то в редакции додумался показать текст самому Талю. На что Михаил Нехемьевич отреагировал со свойственным ему чувством юмора. Он сказал, что нужно было кое-что изменить в тексте и поставить подпись «Исправленному верить. М. Таль ».

Свое неважное здоровье Михаил Таль усугублял курением. Он курил очень много. Сигарета практически не выходила у него изо рта. А ведь еще Ботвинник сказал, что курящие шахматисты не смогут добиться долговременных успехов в шахматах. Он был прав.

Среди современных гроссмейстеров, входящих в элиту мировых шахмат, вы не встретите практически ни одного курящего шахматиста!

Второе дыхание

В конце 70-х Михаил Таль снова показывает отличные результаты. В 1978 году он в 6-й раз выигрывает чемпионат СССР. Лучше показатель только у Ботвинника. Рижанин в это время занимает призовые места в ряде других крупных турнирах.

В 1988 году, несмотря на почтенный возраст и плохое здоровье, Михаил Таль снова всех удивил. Он становится первым неофициальным чемпионате мира по блицу.

Михаил Таль привык быть первым не только в шахматах. В школу он был зачислен сразу в 3-й класс, а в 15 лет уже являлся студентом Латвийского университета. Прекрасные способности Михаил Нехемьевич проявил на поприще журналиста. Ему приходилось работать учителем в школе, где он преподавал литературу.

Масштаб личности Таля еще долго будет удивлять любителей шахмат.

Вашему вниманию предлагается позиция из партии Таль-Аверкин (1973).Ход белых.

Найдите двухходовую выигрывающую комбинацию Михаила Таля.

Так же предлагаем посмотреть видео про шахматного чемпиона:

(подписывайтесь на обновления).

Благодарю за интерес к статье.

Если вы нашли ее полезной, сделайте следующее:

1. Поделитесь с друзьями, нажав на кнопки социальных сетей.
2. Напишите комментарий (внизу страницы)
3. Подпишитесь на обновления блога (форма под кнопками соцсетей) и получайте статьи к себе на почту.

ХХ век закончился давным-давно. За семнадцать лет люди взрослеют и стареют, даже климат меняется. Но когда мы испытываем ностальгию по образам ушедшей эпохи, в первую очередь вспоминаются такие люди, как Михаил Нехемьевич Таль (1936–1992). Наследие Таля – зачитанные сборники шахматных партий, опыт турнирной борьбы и больших побед. Но главное – отзвук таланта и доброты.

В Советском Союзе к шахматам относились серьезно. Слава чемпионов была громкой, их знали в лицо даже школьники, чествовали не менее велеречиво, чем политических вождей, а любили не по разнарядке. Шахматные победы воспринимались как зримое доказательство интеллектуального превосходства социалистической системы. Пропаганда? Несомненно. Но именно этот ее аспект трудно не признать общественно полезным. Недаром лучших гроссмейстеров ХХ века воспитала именно наша шахматная школа. И речь – не только о тонкой прослойке гениев. В шахматы с детских лет недурно играли миллионы. Сотни тысяч неутомимых энтузиастов разбирались в тонкостях древней игры и следили за шахматными турнирами с придирчивостью знатоков.

Его взлет был стремителен. В неполных двадцать лет, в 1956-м, рижский математик выигрывает чемпионат СССР и становится гроссмейстером. Через год он первенствует на первых своих международных турнирах. Потом – снова выигрывает чемпионат СССР и, обыграв лучших гроссмейстеров мира, становится претендентом на звание чемпиона мира. То есть выходит на Ботвинника…

Таль сметал с пути всех соперников – бывалых, прославленных гроссмейстеров. Прошел слух, что Таль гипнотизирует противников. Один шахматист, чтобы спрятаться от пристального талевского взгляда, в начале партии надел черные очки. Таль тут же достал собственные черные очки – и тоже надел их, под смех публики. В этом жесте – и выдумка, и юмор, и артистизм. Все то, что сопутствовало Талю до конца его дней.

Шестидесятые годы (а это не просто эпоха – определенный миф) в Советском Союзе начались на несколько лет раньше своего календарного рубежа. Смерть Сталина, ХХ съезд (1956 год), новые веяния в общественной жизни – все это изменило людей. В борьбе старого и нового рождалось нечто свежее, заразительно молодое. Жизнелюбие героев того времени до сих пор согревает и светит – даже если звезды давно погасли.

Возмутитель спокойствия

В шахматах самым ярким символом борьбы старого и нового стал матч за звание чемпиона мира между двумя Михаилами – Ботвинником и Талем, начавшийся в марте 1960 года и продолжавшийся всю весну. За шахматную корону сражались два советских гения – маститый и молодой. Ботвинник стал одним из сильнейших шахматистов мира еще в тридцатые годы, встречался в турнирах с Ласкером и Алехиным… Создал стиль, который казался почти неуязвимым. Но несгибаемый Ботвинник не сладил с парадоксальной манерой Таля. В первой же партии рижанин победил с жертвами фигур, в запутанной ситуации… Ботвинник находил более-менее логичные объяснения своему поражению, но, говоря по чести, остановить Таля в тот год не мог никто. По победам Таль выиграл 6:2 – очень убедительно! – и стал восьмым чемпионом мира. Самым молодым в истории.

Публика ликовала. Грустили только самые верные болельщики Ботвинника – первого советского чемпиона мира. Все остальные – и не только любители шахмат – восхищались улыбчивым рижским гением. Дело не только в том, что Таль был моложе Ботвинника и вел себя гораздо более искренне и раскованно, чем его серьезный, по-профессорски солидный соперник.

Игра Таля пленяла не только неожиданными жертвами и непредсказуемыми ходами. Таль сбивал с толку. Казалось, он обладал сверхзрением, позволявшим ему видеть на доске комбинации, немыслимые для других шахматистов. Он же молниеносно просчитывал ситуацию и шел к победе. Казалось, что Таль безумно рискует, а у него был свой алгоритм – и он ставил в тупик досточтимых коллег. Тайфун, возмутитель спокойствия, «разбойник с большой дороги» – так с восторгом говорили любители шахмат, разбирая его партии.

Таль стал всенародным любимцем. Советский Союз носил его на руках, а в Риге шахматного короля встречали с небывалым ажиотажем. Это было не просто проявление моды. Он определял стиль эпохи, ее лучшие черты. Глядя на него – талантливого, юного – можно было поверить в светлое будущее.

В те годы молодые смело захватывали первенство во многих областях. Шпаликовские мальчики в кино, Евтушенко и Вознесенский в поэзии, Магомаев на эстраде, наконец, Гагарин и Титов в космосе – все они были молоды и в известной степени разбивали каноны. Таков дух времени – и время это не прошло вхолостую. Каждая его партия – как автограф. А сколько мальчишек увлеклись игрой под магией Таля!

О соперниках – с любовью

Большие шахматы – мир повышенного честолюбия. Война всех против всех! Чтобы стать великим чемпионом – необходима агрессия, которая удваивает силы, мотивирует тебя на повышенную самоотдачу во время изнурительных матчей. Пожалуй, единственным исключением из правил был он, Михаил Таль. Он был сгустком энергии, играл и жил на эмоциях, но при этом как-то обходился без ненависти к коллегам и всегда отзывался о шахматных маэстро с любовью, а иногда и с восторгом. Добродушным нравом отличался еще Давид Бронштейн, но он не стал чемпионом мира, только играл в финале… Таль, наверное, был самым «богатым» гроссмейстером: он любил талантливых людей, старался их понять, постичь. И пополнял сокровищницу впечатлений. Иное для Таля было бы мелким… Он не умел скучно жить – и рассуждал о шахматах азартно и остроумно, как никто.

Да, Ботвинник воспользовался правом на матч-реванш и вернул себе звание чемпиона с нокаутирующим счетом. Таль потерял корону. Поражение объясняли по-разному: и нездоровьем Таля, и тем, что Ботвинник, как никто другой, умел рационально «просчитать» противника. Опыт есть опыт. Матч сначала хотели перенести из-за болезни Таля, но Ботвинник настоял и добился своего… Впрочем, победа Ботвинника не заслонила триумфы Таля.

Тогда многим болельщикам казалось, что это ненадолго, что рижский гроссмейстер еще вернет себе чемпионские лавры. Так казалось, а вышло – что он навсегда остался экс-чемпионом. И носил корону совсем недолго. Но, как сказал в те дни один мудрый человек, титул «Михаил Таль» повыше титула чемпиона мира. Он остался не просто украшением шахматного мира, а самой притягательной его звездой. Трудно было не болеть за Таля – непредсказуемого художника, философа, творца за шахматной доской.

«Со мной все ясно»

Он продолжал создавать чудо-партии, до пятидесятилетнего возраста почти не вылетал из первой десятки гроссмейстеров. В 1966-м добрался до финала турнира претендентов. Блестяще выступал на разных турнирах в 1978-м. Наконец, в 1988-м выиграл первый чемпионат мира по «молниеносным шахматам». Тогда в Канаде собрались для игры в «блиц» все сильнейшие шахматисты – начиная с Карпова и Каспарова, которые считались непобедимыми. А выиграл Таль!

Можно долго перечислять афоризмы, шутки, парадоксы Таля. Евгений Гик – журналист, замечательный знаток шахмат (совсем недавно он ушел из жизни) – опубликовал немало бесед с чемпионом. Однажды они говорили о музыке, сравнивали выдающихся шахматистов с великими композиторами. «Ботвинник напоминал ему Баха: бездонная глубина, цельность, ни одной лишней ноты; Смыслов – Чайковского: мелодичность, напевность, неожиданные кульминации и всплески; Петросян – Листа: абсолютная виртуозность.

– Но между Ботвинником и Петросяном был еще один шахматный король – Михаил Таль, – напомнил я ему.

– Со мной все ясно, – ответил Таль. – Перед вами король оперетты Имре Кальман».

При всем уважении к австро-венгерской оперетте и к «Королеве чардаша», Таль снова поскромничал… В истории шахмат он занимает куда более высокое место. Истинный классик. Но Кальмана он любил за налет легкомысленности, самоиронии. Для него подлинное самовыражение было немыслимо без самоиронии, без грациозности. Это не только кальмановский, но и пушкинский характер. Творческие вечера Таля в лучших московских залах неповторимы. Это были встречи с художником, с блистательным парадоксалистом, который сверкал юмором и излучал редкостную теплоту, всегда посмеивался над собой. В каждой фразе тратил себя – для аудитории, для собеседников. Беречься он не умел.

«Сильному везет, а очень сильному – очень везет», – говаривал Таль. Так было на турнирах, в творчестве, в любви. Но со здоровьем чемпиону не повезло. Тяжелая болезнь и смерть в 55 лет. Мало кого так искренне оплакивали незнакомые люди. Фамилия Таль давно стала позывным для тех, кто ценит в жизни эксцентрику, талант и доброту.

(1936-1992) советский шахматист

Он был одним из самых популярных гроссмейстеров в мире за всю историю шахмат. Игра Таля вызывала и до сих пор вызывает восхищение даже у самых выдающихся мастеров.

Михаил Нехемьевич Таль родился в Риге и прожил там всю жизнь. У него уже с раннего детства проявились разносторонние способности: в три года он научился читать, а когда пошел в школу, легко перемножал трехзначные числа. Поэтому мальчика сразу определили в третий класс.

В шахматы он научился играть в семь лет. Его первым учителем был отец, и они разыгрывали на шахматной доске настоящие сражения. Однако Миша тогда не думал, что станет выдающимся игроком. У него было много других увлечений. Он хорошо играл в футбол, был чемпионом школы по шашкам, любил музицировать.

Серьезно заниматься шахматами Михаил Таль начал с девяти лет. Произошло это после того, как двоюродный брат Миши поставил ему мат. Самолюбие юного шахматиста было задето, и он взялся за учебники.

В десять лет Михаил пришел в шахматную секцию рижского Дворца пионеров. Его тренером был замечательный педагог Янис Крузкоп. Скоро появились первые успехи, а в двенадцать лет Миша уже получил второй разряд. И решил, что теперь ему нет равных. Однажды он взял шахматную доску и отправился на Рижское взморье, где в это время отдыхал чемпион мира по шахматам Михаил Ботвинник . Таль собирался вызвать его на поединок, но их встреча тогда не состоялась. Она произошла только через двенадцать лет.

После окончания школы Михаил Нехемьевич Таль поступил на филологический факультет Рижского университета и продолжал заниматься шахматами. В восемнадцать лет он стал мастером спорта, а в последующие три года прошел путь от мастера до гроссмейстера. В это время Таль уже закончил университет и стал работать в школе учителем русского языка и литературы.

В 1957 году он впервые стал чемпионом страны по шахматам, и, когда вернулся домой, вся Рига встречала его как героя, а его ученики приносили на уроки литературы шахматные доски и разыгрывали комбинации своего знаменитого учителя.

В следующем, 1958 году Михаил Таль во второй раз завоевал титул чемпиона страны. Он решил уже полностью сосредоточиться на шахматах, хотя работа в школе ему нравилась. Но его частые отлучки на турниры не способствовали успеваемости учеников.

В 1960 году, когда ему исполнилось всего двадцать четыре года, он выиграл матч у Ботвинника как победитель турнира претендентов и стал самым молодым чемпионом мира.

Успех молодого шахматиста был поистине феноменальным. Специалисты изучали его партии и пытались проникнуть в тайны стиля чемпиона.

Было очевидно, что для Михаила Таля шахматы - это прежде всего искусство. Он стремился создавать на доске красивые комбинации, искал новые пути в шахматном творчестве.

Почти в каждой партии стремился атаковать соперника и заставить его сдаться под угрозой мата. Он обладал удивительной способностью вызвать бурю комбинационных осложнений в простой позиции. Деревянные шахматные фигуры в его руках как будто оживали, причем он любую из них готов был принести в жертву ради победы. О Тале говорили, что с 1956 по 1960 год он пожертвовал в шахматных партиях столько фигур, сколько другой гроссмейстер не отдал бы за всю свою жизнь.

Михаил Нехемьевич Таль играл с таким увлечением, что некоторые шахматисты даже утверждали, что он их гипнотизирует. На турнире претендентов в 1959 году американский гроссмейстер П. Бенко после проигрыша двух партий (а участники играли друг с другом по четыре партии) на третью пришел в темных очках, чтобы не поддаваться гипнозу соперника.

Михаил НехеТаль тоже надел солнцезащитные очки, которые позаимствовал у Тиграна Петросяна, чтобы не пугать своего противника. Но тому ничего не помогло, и матч все равно закончился победой Таля.

Это был удивительно жизнерадостный человек, обаятельный и остроумный. Все любили его за общительный нрав и покладистый характер. Он не терял чувства юмора даже в самых трудных ситуациях.

С годами и с опытом Таль стал действовать на шахматной доске более расчетливо. И все-таки самой характерной чертой его стиля оставалась фантазия в поисках комбинационных возможностей борьбы.

Жизнь Таля была похожа на игру блиц, которую он очень любил, причем был первым чемпионом мира по молниеносной игре. Со стороны он казался баловнем судьбы - блестящий шахматист, экс-чемпион, имеющий тысячи поклонников во всех уголках земного шара. Однако ему пришлось испытать немало страданий - и физических, и моральных.

Незадолго до начала турнира претендентов 1962 года ему была сделана сложная операция на почке. Уже после операции профессор А. Фрумкин сказал: «Я не понимаю, как Таль вообще мог играть в шахматы. Из-за ненормальной работы почек его организм все время подвергался интоксикации».

Михаил Таль любил выигрывать, но и проигрывал с достоинством. Вернувшись домой после проигрыша матча-реванша Ботвиннику, он бодро сказал матери: «Знаешь, мама, я самый молодой экс-чемпион мира в истории шахмат».

Михаил Нехемьевич Таль и потом становился мировым чемпионом в составе команды СССР, выигрывал самые престижные турниры - в Цюрихе, Гастингсе, Сараево, но звание чемпиона мира вернуть так и не сумел.

Наряду с участием в турнирах он занимался журналистикой - был первым редактором рижского журнала «Шахматы» («Шахе»), спортивным обозревателем газеты «Советская Россия», потом вел шахматную страницу в устных выпусках газеты «Труд» (так называлась новая форма пропаганды, когда группа журналистов редакции выезжала в какую-либо область и выступала перед читателями с рассказами о различных достижениях.)

Однако болезнь все больше подтачивала его силы. Участие в шахматных турнирах чередовалось с частыми визитами в больницу. В 1969 году ему предстояла новая операция, но Таль попросил отложить ее, так как начинался чемпионат страны. Правда, сыграл он там неважно и сразу же поехал в Тбилиси на операцию, где ему удалили больную почку.

Многим тогда казалось, что он не выживет, и в югославских газетах даже появился некролог в связи со смертью выдающегося шахматиста. Шахматная федерация и руководство журнала «Шахматы СССР» тоже на всякий случай заготовили некролог, а когда Таль все-таки поправился и приехал в Москву, кто-то ради шутки показал ему этот текст.

Он перенес несколько тяжелых операций, но они помогали ненадолго. Он мало следил за своим здоровьем, совсем не соблюдал спортивный режим, со временем стал много пить. Очевидно, многочисленные операции, во время которых для снятия сильной боли применялись наркотические вещества, приучили его к наркотикам.

Все это в какой-то степени явилось причиной того, что Михаил Таль стал невыездным. Под разными предлогами его не пускали за границу, где проходили самые значительные турниры, и в результате отлучили от больших шахмат.

Однако друзья Таля утверждают, что он стал жертвой доноса. В одну из поездок в Аргентину, куда гроссмейстер отправился вместе с другим известным шахматистом, он по просьбе своего шахматного наставника, известного мастера Кобленца, навестил за границей его сына, который некоторое время назад эмигрировал из страны. По возвращении на родину соответствующие органы получили отчет спутника Михаила Таля о его неправильном поведении за рубежом.

Он не знал причин свалившейся на него опалы, однако ее последствия не замедлили сказаться. Блестящему шахматисту, международному гроссмейстеру выплачивали самую низкую спортивную зарплату, и доходило до того, что ему не на что было купить лекарство для больной матери.

Вместе с группой журналистов из редакции газеты «Труд» гроссмейстер ездил по стране с устными выпусками, проводил сеансы одновременной игры со случайными людьми в клубах и дворцах культуры, получая за это копейки.

Не совсем удачно складывалась и его личная жизнь. Он был два раза женат. Первой его женой была дочь эстрадного администратора из Вильнюса, второй - машинистка редакции журнала «Шахматы», где он в свое время был редактором. Были у него и другие увлечения, которые, однако, не перерастали в серьезные отношения.

За несколько месяцев до смерти Михаил Таль играл в сильном блицтурнире, который проходил в Центральном доме культуры железнодорожников. Он плохо себя чувствовал, похудел, глаза ввалились, но на все вопросы о здоровье отвечал: «Нормально». Тогда Михаил Нехемьевич Таль выиграл одну из партий у Каспарова и занял третье место, получив в качестве приза домашний сейф. Он был слишком эмоциональным человеком, не всегда дисциплинированным и собранным. Он был человеком мира, открытым, жизнелюбивым и не жаловался на судьбу. Недаром друзья называли его счастливым мучеником.

Е. КИСЕЛЁВ: Я приветствую всех, кто в эту минуту слушает радио «Эхо Москвы». Это программа «Наше всё» и я, её ведущий, Евгений Киселёв. Мы продолжаем наш проект, мы пишем историю нашей страны в 20 веке, начале 21 века. Мы идём по алфавиту, на каждую букву у нас несколько героев. Иногда три, иногда больше. На букву Т у нас пять героев. Троих мы выбрали в Интернете, и один из трех - восьмой чемпиона мира по шахматам Михаил Таль. И как всегда, в начале программы – портрет нашего героя.

ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ ЭПОХИ

Великий советский шахматист Михаил Таль не был классическим шахматным вундеркиндом, вроде знаменитого кубинца Хосе Рауля Капабланки, чемпиона мира 20-х годов прошлого века, который, как гласит легенда, научился играть в младенческом возрасте, просто наблюдая за игрой взрослых. Рижский школьник Миша Таль узнал, как расставляются на доске и как ходят белые и чёрные фигуры вскоре после войны. В 1946 году, когда ему было 10 лет. Позже, чем иные его сверстники. Но научившись, никому не оставил сомнения – шахматист из него выйдет гениальный. Через 3 года Таль играет за юношескую сборную Латвии. В 17 лет становится чемпионом республики среди взрослых, в 21 год выигрывает чемпионат СССР.

Сказать, что в то время шахматы в Советском Союзе были популярнее, чем сегодня в России, значит не сказать ничего. Шахматы были поистине всенародной игрой. Практически во всех школах были шахматные кружки. В газетах и на телевидение анализировали партии матчей на первенство мира. Миллионы людей были способны оценить стиль и красоту игры ведущих шахматистов.

Михаил Таль быстро стал фантастически популярен и знаменит, потому, что играл совершенно в другие шахматы, нежели большинство других советских гроссмейстеров. Которые в большей или меньшей степени подражали своему признанному лидеру чемпиону мира Михаилу Ботвиннику, которые исповедовал спокойную, расчетливую, рациональную и по своему скучную игру. Таль играл в «неправильные» шахматы – увлекательные, зрелищные, драматические, комбинационные. Он напоминал легендарного американцы Пола Морфии, неофициального чемпиона мира середины 19 века. И русского шахматиста-эмигранта Александра Алёхина, единственного в истории чемпиона мира, умершего непобеждённым.

Таль жертвовал налево и направо лёгкие и тяжёлые фигуры, создавая на доске такие сложные позиции, что большинство его соперников во время игры просто не в состоянии были просчитать все возможные варианты и выбрать среди них единственно правильный. Они нервничали, ошибались и проигрывали. Потом, в кабинетной тиши, при анализе партий, особенно в последние годы, когда появились шахматные компьютеры, было доказано, что многие комбинации Таля, с жертвами пешек, коней, слонов, ладьей, ферзей, были некорректными и могли закончиться поражениями. Но в игре они приносили Талю одну победу за другой.

Так случилось в 1960 году, когда в неполные 24 года Таль встретился в матче за мировую корону с самим Ботвинником, разгромил его и стал самым молодым по тем временам чемпионом мира. Это был пик его карьеры. Потом в ней было ещё множество побед, но шахматным королём Таль пробыл совсем недолго. Всего через год, в 1961 году он с треском проиграл Ботвиннику в матче-реванше. Почти до самой смерти Таль оставался в первой десятке рейтинга сильнейших игроков планеты. Но снова стать самым первым ему не удалось.

Подводило с детства слабое здоровье, мешала привычка при этом жить широко. Что называется на всю катушку, не зная удержу ни в игре, ни в любви, ни в виде, ни в веселье. Обаятельный, остроумный, широко образованный, покоритель женских сердец, душа шумных компаний, Таль в последние годы жизни тяжело болел и умер в 1992 году, когда ему было всего 56 лет.

Е. КИСЕЛЁВ: А теперь я хочу представить гостя нашей сегодняшней передачи. Здесь в студии. Напротив меня, тринадцатый чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров.

Г. КАСПАРОВ: Добрый день.

Е. КИСЕЛЁВ: Спасибо, что согласились принять участие в нашей передаче. Первый вопрос, который я хотел Вам задать. Вы сами с Талем были знакомы?

Г. КАСПАРОВ: Был знаком. Играл с ним.

Е. КИСЕЛЁВ: А счёт какой был в ваших партиях?

Г. КАСПАРОВ: Мы сыграли несколько партий, большинство было ничьих, одну я выиграл. В классические шахматы мы играли. В быстрые, в блиц – там счёт был равный. Но для меня главные впечатления партии с Талем – это сеансовая партия, март 1074 года, такая была форма соревнований в СССР – Дворцы пионеров с гроссмейстерами. Наша команда, которая попала в финал, играла с Ригой. И сеанс нам давал Таль. И вот это рукопожатие… Мне еще не исполнилось 11 лет, а напротив был сам Таль. Для меня это был такой шок, который не позволил мне нормально сыграть партию. Я её быстро проиграл. Но эти ощущения сохранились на всю жизнь. Дальше мы играли в 1978 году, первенство СССР, впервые сыграли серьёзную партию. Потом был у нас блиц- матч, по окончании мы сыграли 14 партий, счет был 7:7. Я недавно смотрел эти партии. И много встречались потом. Были личные отношения очень хорошие.

Я работал немножко с Талем. Где-то с 1980 году он приезжал в Баку, мы сыграли пару тренировочных партий, и до последних дней Таля, какой-то шахматный контакт не прекращался, в Москве был блиц-турнир за месяц до смерти Таля. Он выглядел уже кошмарно. Но Таль остался Талем. В этом блиц-турнире я проиграл единственную партию именно Талю. Потом отыгрался во втором круге, но сам факт, что до самого конца он сохранял это видение партий. Это был единственный человек на моей жизни, который варианты не считал, он их видел.

Е. КИСЕЛЁВ: Объясните, как это?

Г. КАСПАРОВ: Мы считаем: он туда – я сюда. А Таль через толщу варианту знал, что где-то в районе восьмого хода будет так-то. Бывает, что люди видят математические формулы, они всю картинку могут себе представить. Обыкновенному человеку надо считать, прикидывать, а они видят все. Это бывает у великих музыкантов, великих ученых. Таль был абсолютно уникален. Его манера играть, она, конечно, была абсолютно неповторимой. И хотя я тоже достаточно быстро считал варианты, но это талевское проникновение было уникальным. Вообще, он был человеком, при котором другие ощущали собственную посредственность.

Он жил совершенно необычной жизнью, разбрасываясь. Не думая ни о чём. Он жил этим сегодняшним моментом, и эта огромная энергия распространялась вокруг. Энергия именно позитивная. Таль был одним из немногих людей, с которыми я сталкивался и был абсолютно позитивен, он был неконфликтен. Шахматы – довольно конфликтная игра, а он был не конфликтен.

Е. КИСЕЛЁВ: То есть, он был лёгкий человек.

Г. КАСПАРОВ: Это даже не столько лёгкость, сколько желание быть в нормальных отношениях с окружающим миром и что-то отдавать, не замыкаться в себе, а именно постараться изменить что-то к лучшему. Эта лёгкость в отношениях для шахматиста такого уровня была уникальна.

Е. КИСЕЛЁВ: Если сравнивать его с другими фигурами в истории шахмат. Что Вам прежде всего приходит на ум. Вот был Ботвинник. Ботвинник, кстати, не только Талю проигрывал. Он уступал звание чемпиона мира и Смыслову, сложил шахматную корону в матче с Петросяном. Но, тем не менее, конец 40-х, 50-е годы – это эпоха Ботвинника. Что меняется в шахматах с появлением Таля? Есть такая теория, что Таль – это часть оттепели.

Г. КАСПАРОВ: Мне вообще кажется, что чемпионы мира соответствовали духу эпохи своей. Это прослеживается с самых первых чемпионов мира, кстати, очень вписывается именно в биографию Ботвинника. На самом деле, доминация Ботвинника – это 30-е годы. Он был уже ведущим советским шахматистом, это поздравление советского правительства, это письмо Ботвинника Сталину, это специальные условия, которые создаются для первого советского шахматиста, который претендует на звание чемпиона мира, это 1936-1937 год.

Когда Ботвинник встречался с Талем, то за Ботвинником стояла 25-летняя эпоха. И стиль Ботвинника, очень важно, он соответствовал и духу эпохи, очень рациональный, холодный, научный, это попытка разбить шахматы на соответствующие квадратики и четко все проанализировать. Это был революционный прорыв в шахматах. Этот догматизм действовал. Смыслов отличался, но тоже играл в этой классической манере.

Е. КИСЕЛЁВ: А чем отличался Смыслов от Ботвинника?

Г. КАСПАРОВ: Смыслов был практиком. Ботвинник был исследователем. Василий Васильевич играл больше в интуитивные шахматы. Ботвинник хотел разобрать все нюансы. А Смыслов с таким потоком сознания шахматного шёл. Другое дело, что он в лучшие годы свои исповедовал простой принцип – я делаю 40 хороших ходов, и если мой соперник сделал столько же хороших ходов – то будет ничья.

То есть, качество ходов было удивительно высоким, но все-таки, это в сознании шахматной общественности, это были как бы схожие, хотя для профессионала видна разница, но схожие шахматные философии. Таль просто принципиально отличался. С самого начала он играл в шахматы, которые должны были быть преданы анафеме по вот этим классическим канонам. Но проблема не в том, что он играл, он выигрывал. Он создавал ситуации на доске… Сегодня с компьютерами становится понятно, что там происходило.

А тогда это вызывало просто шок у людей, потому, что они к этому не привыкали, и в 21 год Таль становится чемпионом СССР, а в 1958 году – дважды чемпионом СССР. Сейчас просто трудно это даже понять, что чемпионат СССР тогда – это был самый высокий был.

Е. КИСЕЛЁВ: Почти чемпионат мира.

Г. КАСПАРОВ: Там не играл Ботвинник, но это все равно супер-элитный турнир, равного которому не было в мире. Выиграть дважды подряд первенство СССР – это было невероятно.

Е. КИСЕЛЁВ: Ну да. В мире тогда почти не было шахматистов. Был Решевский, молодой Фишер.

Г. КАСПАРОВ: Но это ещё… Решевский был уже не конкурентов, Фишер ещё не конкурент. Совсем молодой Ларсен появляется. Но все равно, первенство СССР – это медаль высшей пробы. В 1959 году он сыграл не лучшим образом, он разделил 2 и 3 место со Спасским. Чемпионом стал Петросян. В Тбилиси. Таль с этой игрой быстро обосновался у подножья шахматного Олимпа. Считали, что первенство СССР, там много шахматистов послабее есть, но вот уж в турнире претендентов, где там играют по четыре партии со Смысловом, там у Таля ничего не выйдет.

И эта победа в турнире претендентов, в Югославии, который проходил. Совершенно блистательная победа, она достигалась стилем, абсолютно непривычным для комментаторов. Выиграть у Смыслова в таком стиле, когда в одной партии Таль просто жертвует материал, и Смыслов не находит защиты. Вроде бы она была, вроде бы ее не было. В следующей партии он просто без фигуры выигрывает. Он играл в другие принципиально шахматы. Это произвело невероятный фурор. И все равно считали, что с Ботвинником это не пройдет. Прошло! Ботвинник был разгромлен.

Другое дело, что в матче-реванше Ботвинник нашел слабину Таля, и Таль в силу молодости, открытости, он не сумел подготовиться хорошо. Играл хуже. Но вообще, факт победы над Ботвинником, убедительный, он произвел невероятное впечатление. Это была, действительно, оттепель. Политически все совпало. Этот талевский стиль, открытый, он полностью соответствовал политической эпохе. Если эту аналогию продолжать, то победа Таля не могла быть долгой, потому, что оттепель заканчивалась.

Е. КИСЕЛЁВ: И все-таки, что случилось за этот год? Что произошло с Талем?

Г. КАСПАРОВ: Мне кажется, что он не был готов к испытанию медными трубами, реально начать работать, продолжать совершенствоваться. Игра его требовала колоссального энергетического напряжения, надо было понимать и те угрозы, которые возникали в матче-реванше с Ботвинником. Ботвинник подготовился, он, несмотря на то, что ему было 50 лет, он обладал способностью как бы скальпелем разрезать, посмотреть, выяснить причины своего поражения, и найти ту игровую концепцию, которая будет для Таля неприятной. Показательно, что во втором матче Таль выиграл у Ботвинника пять партий.

Е. КИСЕЛЁВ: А в первом шесть.

Г. КАСПАРОВ: Но проиграл десять во втором. То есть, Таль все равно выигрывал много, но уже та новизна, которая поражала Ботвинника, она отсутствовала. И конечно, Талю надо было по-другому подойти к подготовке матча-реванша. Но если бы он готовился, он бы не был Талем. Он жил по-другому, ему было проще, чем нам. Он не считал эти вещи, мои те впечатления от общения с Талем, для нас очевидные, столь важными. Таль, действительно, был гораздо легче и на подъём, и на какие-то переживания, чем другие шахматисты.

Е. КИСЕЛЁВ: Вы хотите сказать, что для него спортивный результат не имел такого значения, как для других шахматистов?

Г. КАСПАРОВ: Он, конечно, имел значения, но это не было тем, что я видел, такой жизненной драмой, которой мог стать для других шахматистов. Таль был человеком искусства, для него сыграть интересную партию уже само по себе было оправданием того, что провел время за шахматной доской. Несмотря на это он сохранял огромную шахматную силу, до самого конца он был очень опасным шахматистом для любого соперника.

В 1988 году было первенство мира по блицу, где играли все ведущие шахматисты в Канаде. И Таль стал чемпионом мира по блицу.

Е. КИСЕЛЁВ: Вы играли?

Г. КАСПАРОВ: Я играл. Я проиграл в четвертьфинале, Карпов проиграл ещё раньше. Это были матчи стыковые. В финале выиграл у Лугоняна. Но факт, что он прошел такую дистанцию тяжелую, выиграл. Ему был уже 51 год, и здоровье уже оставляло желать лучшего. Но все равно, он оставался Талем. Он искал даже не истину, он играл красоту в шахматах. Это была совершенно принципиально иная, отличная от большинства нас, концепция.

Е. КИСЕЛЁВ: А почему у него не получалось? Ведь он оставался, как Вы сами только что сказали, практически до последних своих дней, сильнейшим шахматистов мира. Если мне память не изменяет, он из первой десятки рейтинга никогда не вылетал.

Г. КАСПАРОВ: До своего 50-летия можно считать, что Таль, с небольшим перерывом, находился в десятке. Более того, в 1973 году, были серии турниров, победы, которые, к сожалению, оборвались в межзональном турнире в Ленинграде. По рейтингу он входил в тройку в тот момент, может быть он был вторым. Ещё Карпов не успел обогнать. И ещё один взлет был в 1978-79 гг. Тоже победа и тоже, по-моему, второй рейтинг в мире. Тогда первым уже был Карпов.

Не хватало, может быть, этой основательности. Даже эта блестящая победа 1979 года, он выиграл межзональный турнир, а в четвертьфинальном матче с Полугаевским, не хватило. Он, конечно, превосходил Полугаевского, но уже требовалась подготовка, требовались другие качества, уже спортивные, исследовательские, Талю этого всегда не хватало, это вынуждало его пробуксовывать.

После 1961 года он так и не сумел найти адекватный ответ на шахматные проблемы. Всё-таки, 1965 год – финальный матч со Спасским.

Е. КИСЕЛЁВ: Я как раз хотел спросил, что, Спасский был сильнее?

Г. КАСПАРОВ: Разносторонней. Безусловно. И кстати, со Спасским у Таля всегда не очень хорошо получалось. У него были неприятные шахматисты, Спасский, Корчной. И в 1965 году стало очевидно, что Талю сделать это последнее усилие трудно, пришло другое поколение. Они уже усвоили уроки Таля.

Е. КИСЕЛЁВ: Подождите! Они были практически ровесниками, Спасский и Таль.

Г. КАСПАРОВ: Спасский на год младше, но Спасский уже в 1965 году играл в иные шахматы. Эпоха Ботвинника догматичного уже закончилась. Он делал какой-то рывок, но не хватало этой заряженности на результат.

Е. КИСЕЛЁВ: Мы здесь прервёмся, потому, что наступило время новостей середины часа на «Эхо Москвы» и через минуту-другую продолжим разговор с Гарри Каспаровым о нашем герое Михаиле Тале, восьмом чемпионе мира по шахматам. Оставайтесь с нами.

НОВОСТИ

Е. КИСЕЛЁВ: Мы продолжаем очередной выпуск передачи «Наше всё» на волнах «Эхо Москвы». Сегодняшний герой нашей программы – это великий шахматист Михаил Таль, восьмой чемпион мира по шахматам. Сегодня мы вспоминаем о Тале вместе с моим гостем Гарри Каспаровым, 13-ым чемпионом мира. Мы сравнивали Таля и других шахматистов. Нельзя не сказать несколько слов о Карпове. Их пути пересекались с Анатолием Карповым?

Г. КАСПАРОВ: Таль работал с Карповым, уже по-настоящему была серьезная работа. Видимо, она начиналась ещё перед матчем с Фишером, но важную роль сыграл Таль, когда Карпов играл с Корчным.

Е. КИСЕЛЁВ: Вы имеете в виду не состоявшийся матч с Фишером.

Г. КАСПАРОВ: Да. В Багион. И полагаю, что эти контакты ещё продолжались в Мирано, когда Карпов играл матч с Корчным, но пик сотрудничества – это 1978 год. На этот пик приходится и взлёт Таля. Потому, что такое сотрудничество обогащает. Для Карпова было очень важно иметь такую поддержку в лице Таля, но и Таль тоже сумел эти новые веяния и в игре усвоить. И поэтому его взлет 1978-79 гг. тоже результат той совместной работы.

Е. КИСЕЛЁВ: Они, казалось бы, такие разные.

Г. КАСПАРОВ: Так это и есть обогащение. Они действительно разные. Но Таль уже играл в более прагматичные шахматы. Он в конце 70-х годов стал более техничным шахматистом. Он по-прежнему мог затеять комбинационную бурю, но это не было для него уже самоцелью. Он, конечно, приспосабливался к необходимости делать какие-то более скучные вещи за шахматной доской, и делал их очень хорошо. Он все время находил, видел какие-то особенности позиции, которые ускользали даже от его именитых коллег.

Е. КИСЕЛЁВ: А с Фишером Таль играл?

Г. КАСПАРОВ: Да, конечно, играл. И для Фишера это было шахматное проклятье своего рода. Потому, что бил Таль Фишера нещадно. В 1959 году, в том турнире претендентов, Таль победил Кереса. Несмотря на то, что проиграл ему 3:1 за счет тотального разгрома иностранных шахматистов. И Фишера обыграл 4:0 Таль. И Фишер впервые выиграл у Таля в 1961 году в Бледе. Но в целом для Фишера, особенно молодого, Таль был огромной проблемой.

Е. КИСЕЛЁВ: Почему?

Г. КАСПАРОВ: Мне кажется, что Фишер тоже старался быть «правильным» шахматистом, а Таль был «неправильный». Он играл так, что Фишера это раздражало. Он был очень эмоционален. И этот талевский подход к шахматам вызывал у Фишера нервную реакцию, и поэтому играть он не мог. До какого-то момента это было все в одну калитку.

Е. КИСЕЛЁВ: Вот промелькнули у нас еще две фамилии. Говоря о Тале мы вспоминаем всю историю советских шахмат. Два человека в истории шахмат, которые стояли в одном шаге от шахматного трона – это Пауль Керес и Виктор Корчной. Согласны?

Г. КАСПАРОВ: Безусловно. Кереса называли вечно вторым, он никак не мог преодолеть этот барьер, стать претендентом, хотя уже в конце 30-х годов он был реальным претендентом на это звание, и если бы не Вторая мировая война, то очень может быть, что Керес играл бы матч с Алёхиным. Потому, что молодой Керес в тот момент имел по шахматным результатам моральное право бросить вызов Алёхину. Это была такая конкуренция между Кересом и Ботвинником.

Получилось у Ботвинника. ОН оказался с правильной стороны в этом историческом споре. Ботвинник представлял Советский Союз, Керес не нашёл своего мета, потому, что он во время войны жил в Эстонии, на немецкой территории, играл в немецких турнирах, играл с Алёхиным там. И это была серьёзная проблема, которая для Кереса могла закончиться вообще трагически, потому, что он не эмигрировал, по-разному говорят, почему это не произошло. Для него первые годы проживания в Советском Союзе были большим испытанием, и конечно, надломленный человек вызова Ботвиннику бросить не мог.

А потом не получалось. Все время кто-то был на шаг впереди, сначала Смыслов, потом Таль, потом ещё Петросян. Керес всё время был вторым в этих претендентских турнирах. У Корчного было по-другому, он играл матч на первенство мира, но позже, когда все его конкуренты из его возрастной группы сошли уже. Корчной начал играть в первенствах СССР с 50-х годов, он был серебряным призером в 1954 году. Он не мог перескочить этот уровень. Таль, Петросян, Спасский. А когда все сошли, Корчной сумел такой рывок сделать, блестяще заиграл после его отъезда, бегства из СССР. И в 1977 играл блестяще Корчной.

Было несколько лет, несмотря на возраст. Уже к 50 приближался, играл совершенно блестяще, свежо играл. Ну, не хватило чуть-чуть победить Карпова. Но вклад Корчного огромен в шахматы. Уже к 80 приближается, все равно Виктор Львович играет по-прежнему с выдумкой, с интересом, было смотреть интересно, как уже 75-летний ветеран играет и побеждает своих правнуков.

Е. КИСЕЛЁВ: А у Корчного был, говорят, особенный стиль, он играл от обороны. Правда?

Г. КАСПАРОВ: Он играл кривовато, он так же, как Таль, нарушал равновесие. Только если Таль атаковал то Корчной принимал эти жесты. Поэтому Талю было с ним и очень трудно, потому, что Корчной не очень реагировал на эти талевские налеты. Корчной вызывал огонь на себя. Таль создавал бурю, а Корчной ждал, когда такое получится. Но не будем забывать, что это особенности стиля. Не надо думать, что что-то другое они делали хуже. Корчной, дальше с годами, он приобретал блистательную технику, эйншпильная техника Корчного в 80-х годах, что даже Карпов с ним испытывал серьёзные проблемы.

Е. КИСЕЛЁВ: Скажите, пожалуйста, а почему вообще, на Ваш взгляд, возник такой феномен, как великие советские шахматы?

Г. КАСПАРОВ: Сложно говорить, что есть одна какая-то точная причина, но не надо забывать. Что шахматы начали развиваться довольно активно уже в России до 1917 года. Все-таки, была российская шахматная школа. Наиболее известным представителем был Чигорин, но и до него уже были шахматисты, и просто при Чигорине это стало подниматься на новый качественный уровень. Потому, в начале 20 века была блестящая плеяда шахматистов Российской Империи, это не только Алёхин, это и Рубинштейн, и Немцович, это всё Российская Империя. Прибалтика, Польша, но тем не менее, первенство России в тот момент… Может быть, Германия ещё была, но Россия была одной из представительных шахматных стран.

И потом, регулярные турниры шахматные, все-таки, два крупнейших турнира 1909-1914 год были в Петербурге, это главные шахматные события перед Первой мировой войной в шахматном мире. И они помогли развитию шахмат. А потом уже этот порыв, он, конечно, был использован и советской властью. Огромное количество молодых талантливых шахматистов привлекалось туда. Шахматы стали важной частью новой, зарождающейся культуры. И опять турниры международные. 1925 год. «Шахматная лихорадка» - знаменитый фильм. В принципе, помимо огромного количества внутренних турниров проводились международные турниры. И это неизбежно должно было привести, такое внимание к шахматам, фактически государственная поддержка, создание тех условий для поиска талантов, привести к тому, что выработалась бы шахматная школа. И это произошло. Талант есть везде, нужно только создавать условия для его поиска.

К сожалению, сегодня у России обратная ситуация. Если тогда интеллект казался очень важным, и делалось всё, чтобы этот интеллект найти и развить, то сегодня презрение к интеллекту сказывается и на шахматах. Катастрофические результаты российских сборных, и мужской и женской, мне кажется…

Е. КИСЕЛЁВ: Я вспоминаю своё школьное детство. У нас в классе считалось, что если ты хорошо учишься, ты должен и в шахматы хорошо играть.

Г. КАСПАРОВ: Это была часть какой-то культуры. Все-таки, шахматы – это одна из визитных карточек Советского Союза была. Хоккей, шахматы, фигурное катание – мы знали, что здесь мы лучше всех. И сейчас, увы, это всё потеряно именно в силу того, что отношение к интеллекту поменялось в худшую сторону. В данном случае в отношении властей.

Е. КИСЕЛЁВ: Были Дворцы пионеров, проводились эти турниры.

Г. КАСПАРОВ: Да, была система.

Е. КИСЕЛЁВ: «Белая ладья».

Г. КАСПАРОВ: Да. «Белая ладья» была, Дворцы пионеров – это на приз «Комсомольской правды», отдельная система турниров была. Они позволяли передавать опыт поколений. Были шахматные школы, школа Ботвинника была. Потому уже Ботвинника-Каспарова школа стала. На самом деле, возможность получать этот опыт сохранялась. Эта связь поколений проявлялась в разном. Если говорить о Тале, то это для меня связано с тем, что 9 ноября, в день рождения Таля, я стал чемпионом мира.

Е. КИСЕЛЁВ: В день рождения Таля?

Г. КАСПАРОВ: Да. Я помню 8 ноября, перед последней партией с Карповым, мой учитель Ботвинник позвонил и Таль, с которым у меня были прекрасные отношения. Ботвинник сказал напутствие. 12:11 ты ведёшь. Что бы не случилось, ты доказал, что матч надо было проводить. Суровое напутствие было. Таль ничего такого не говорил. Он только сказал: «Вы только не забывайте, молодой человек. что у меня завтра день рождения». Всё время существовала такая связь, и мы её ощущали. Команды шахматные всё время менялись, в 1980 году я играл первую свою Олимпиаду шахматную, играл тоже Таль в команде.

Была смена поколений. И ясно было, что это связано во многом с тем, что есть свежий приток. Он был. И сейчас, к сожалению, при том, что талантливых шахматистов много, но системы той, которая подталкивала и родителей в том числе, искать шахматный талант у своих детей, этой системы нет.

Е. КИСЕЛЁВ: Зато у нас в теннис стали играть. Это тоже пример.

Г. КАСПАРОВ: Понастроили теннисных кортов, это хорошо, на самом деле.

Е. КИСЕЛЁВ: Ничего плохого. Но была некая монаршья воля. Быть по сему.

Г. КАСПАРОВ: И результаты не замедлили появиться. Это ещё раз подтверждает эту концепцию, что талант есть везде. Надо создавать условия.

Е. КИСЕЛЁВ: Нужен президент, который будет демонстративно любить шахматы.

Г. КАСПАРОВ: На самом деле, шахматы не требуют таких затрат, как теннис и футбол.

Е. КИСЕЛЁВ: Это правда. Совершенно не затратная история.

Г. КАСПАРОВ: Если в 1989-1990 годах, когда там только Шамиль Тарпищев начинал деятельность свою, которая потом, при поддержке она охватила всю страну, то шахматная база уже была. На самом деле ничего же придумывать не надо было. До сих пор сохраняются остатки этих шахматных центров. Но самое интересное, что активность шахматная переместилась в бывшие республики СССР. Кто выигрывает Олимпиаду? Первое место делят Грузия и Украина, женские команды.

Е. КИСЕЛЁВ: В Грузии всегда были шахматы женские сильны.

Г. КАСПАРОВ: Естественно. Бывали случаи, скажем, в 1980 году, когда вся сборная СССР была из Грузии. Тем не менее, Майи Чибурданидзе 47 лет, мы с ней в 1976 году в Тбилиси стали чемпионами СССР, она среди девушек, а я среди юношей, ей было 15 лет, мне было ещё 12. Январь 1976 года. Она играет на первой доске, она показывает лучший результат. Как там пошутили, что из её соперниц только одна родилась до того, как она стала чемпионкой мира. Это запас, который сохранился, при том, что есть много молодых грузинок, и украинская сборная молодая. Но у них нацеленность на победу другая.

Кто берёт первое место у мужчин? Армения. Второй раз подряд. А до этого победила Украина в 2004 году. Иное отношение. Им надо побеждать. Про взявшую второе место команду Израиля, можно не говорить, откуда она вся взялась.

Е. КИСЕЛЁВ: Можно предположить.

Г. КАСПАРОВ: При том, что там много молодых. Нацеленность на результат. Было понимание того, что любое место у нас в СССР, кроме первого, это неудача. Этот заряд сейчас пропал. Я не знаю, чем это точно объяснять. Но вообще, шахматная история советская, это то, чем мы до сих пор можем гордиться. Заметьте, с Карповым могли быть разные отношения совсем. Но когда мы играли за свою страну, мы понимали, что мы делаем какое-то общее дело, поэтому в командах выступали слажено.

Е. КИСЕЛЁВ: А вот если говорить о политике. Таль вообще человеком был… диссидентом, не диссидентом, интересовался политикой, не интересовался?

Г. КАСПАРОВ: Он был человеком вольнолюбивым. И совершенно очевидно, что принимать эту официальную мишуру, конечно, не мог. Он так же был отстранённым от всего этого. Его не интересовала вот эта конфронтационность. Он был внутри не конфронтационным человеком. Алгоритм Корчного для него был неприемлем. Но по своему складу, по интеллектуальной своей нацеленности Таль, безусловно, не принимал того, что происходило вокруг. Но он просто жил своей жизнью, абстрагировался от этого, при том, что у него возникали периодически проблемы, разрыв с Карповым какой-то, он повлиял на его возможность играть в турнирах тогда.

Е. КИСЕЛЁВ: Даже так было?

Г. КАСПАРОВ: Постоянно…

Е. КИСЕЛЁВ: А почему они порвали с Карповым?

Г. КАСПАРОВ: Сложно сказать точно, почему они порвали с Карповым. Говорят, что одна из причин была то, что Таль очень высоко отзывался о моих шансах стать чемпионом мира. Карпов считал, что это в какой-то мере является признаком пораженчества. Мне трудно сказать. Таль, мне кажется, был вообще таким человеком, который мог что-то сказать, но не старался соответствовать моменту. Могли возникать проблемы. Другое дело, что уже подходила перестройка, поэтому ездить было легче, в турнирах играть. Но у Таля в советское время всегда возникали какие-то проблемы, и в 60-е, и в 70-е годы, если он не находился на самом верху шахматном, то он всегда мог оказаться крайним при формировании олимпийской сборной.

В непиковые турниры талевские он испытывал эти затруднения.

Е. КИСЕЛЁВ: Нестандартный, неудобный. Проблемы со здоровьем.

Г. КАСПАРОВ: Всегда находились… И вот абсолютная его неконтролируемость. Он был сам по себе, от него нельзя было ждать каких-то эскапад Корчного. Таль будет делать заявления, уедет… Он был, скажем так, социально чужд системе.

Е. КИСЕЛЁВ: А таких, кстати, и немного у нас было, шахматистов, которые уехали на Запад.

Г. КАСПАРОВ: Нет, уехали-то, имеется в виду просто уехали официально или убежали. Как Корчной?

Е. КИСЕЛЁВ: Нет, я не говорю… Вот так вот в открытую, с заявлением, невозвращенец, это, по-моему, только Корчной был.

Г. КАСПАРОВ: Ну как, а Лёва Альбурт, Гата Камский, на всякий случай. Это уже 1989 год.

Е. КИСЕЛЁВ: Другое время немножко.

Г. КАСПАРОВ: Понятно. Из той эпохи это, конечно, Альбурт и Корчной. Разного уровня шахматисты, но, тем не менее, Альбурт тоже был гроссмейстером, участником финалов первенства СССР. Таль, мне кажется, он был везде свободен. Ему было все равно где.

Е. КИСЕЛЁВ: А уезжать уезжали.

Г. КАСПАРОВ: Очень много людей уезжало. Это было тоже не элитные шахматисты, но уезжали. Можно ещё вспомнить Игоря Иванова, если уж говорить про перебежчиков. Был такой международный мастер Узбекистана.

Е. КИСЕЛЁВ: Честно говоря, не помню.

Г. КАСПАРОВ: Его главное достижение – он выиграл у Карпова в 1979 году на Спартакиаде народов СССР.

Е. КИСЕЛЁВ: Я помню был сильный шахматист Леонид Штейн.

Г. КАСПАРОВ: Лёна Штейн умер. Он никуда не уезжал. Это тоже блестящая карьера шахматная, уникальная. Ему тоже не везло из-за того, что существовали лимиты на советских спортсменов. Нельзя было, чтобы все турниры состояли только из советских гроссмейстеров. Штейн дважды на этих лимитах прогорал в 60-е годы, потому, что впереди были Керес, Таль, Спасский, чуть-чуть не хватало. При том, что три победы в первенствах СССР – это уникальный совершенно результат.

Все-таки, выиграть первенство СССР в те времена было огромным достижением. Те, кто выигрывал больше одного раза, были шахматисты уже по определению экстра-класса. Он рано умер, в 38 лет в 1973 году. Как раз перед межзональным турниром.

Е. КИСЕЛЁВ: Как относился Таль к Вашему противостоянию с Карповым, который, Вы сказали, что он только напомнил Вам, что следующий день…

Г. КАСПАРОВ: Это было уже перед последней партией.

Е. КИСЕЛЁВ: А в предыдущие годы и месяцы? Особенно во время того драматического, самого первого матча.

Г. КАСПАРОВ: Таль откровенно мне симпатизировал. Наиболее знаменательный момент был как раз перед доигрыванием 27-ой партией, которую я проиграл, и счёт стал 5:0, Таль был у нас в гостинице «Россия», немножко посмотрели, понятно было, что позиция нехорошая, я без особого энтузиазма пошёл её доигрывать. Хотя современный анализ, для этого сборника наших партий с Карповым. Анализируя, я понял, что были огромные шансы спасти партию. С компьютером многое становится другим. Таль сказал, что вряд ли удастся спасти партию.

И после этой партии. Когда стал счёт 5:0, я ещё раз с ним встретился, он сказал: «Молодой человек, поезд уже ушёл. Теперь Вам осталось только громко хлопнуть дверью». Таль мне симпатизировал и давал такие игровые советы.

Е. КИСЕЛЁВ: А что он говорил, когда счёт стал 5:3?

Г. КАСПАРОВ: В этот момент мы как раз не общались, Таля не было в Москве. Для шахматистов старшего поколения то, что произошло в этом матче было каким-то чудом. Знамением. Они понимали, что начинается новая эра, потому, что 5:0 – это уже диагноз. И если выясняется, что после этого счёта Карпов не может выиграть, значит что-то произошло. Такие вещи и Ботвинник, и Таль очень остро чувствовали.

Свежий стиль, который я принёс тогда в шахматы, в результате который сформировался в матче с Карповым, он, конечно, представлялся для них, для патриархов наших шахмат, таким важным прорывом. Шахматы же не могут долго в таком состоянии равновесия находиться. Требуется всё время что-то сдвигать. Эти матчи, игра, которую мне удалось продемонстрировать, они на Ботвинника и на Таля действовали позитивно, потому, что Талю этот стиль был ближе.

Е. КИСЕЛЁВ: Слушайте, я никогда не имел возможности Вам задать этот вопрос, хотя, наверное, Вам его задавали. А вот если бы матч не был тогда остановлен, Вам бы удалось сравнять счёт?

Г. КАСПАРОВ: Вообще, гипотетически такие вещи очень сложно анализировать.

Е. КИСЕЛЁВ: Ваши ощущения?

Г. КАСПАРОВ: Если анализировать сейчас, надо исходить из того, что Карпов психологически находился в очень подавленном состоянии, как же так, он не может выиграть одну партию, он проигрывает. А я стал играть сильнее. Это то, что Карпова раздражало и подавляло больше всего. Очевидно, что я совершил рывок по ходу матча. И уже игра в конце матча резко отличалась от того, что было в начале матча. И это давило.

Вероятнее всего, я бы выиграл четвёртую партию. А дальше… Это же уже не вопрос, выиграю я или нет. Можно и проиграть. Это же одна ошибка. На самом деле, закон больших чисел – сколько вы можете висеть на канате. При счёте 5:4, если бы матч продолжался, то могло быть всё, что угодно. Допустить одну ошибку очень легко.

Е. КИСЕЛЁВ: Всё-таки, игра, да?

Г. КАСПАРОВ: Безусловно, игра была. Я думаю, что матч бы, конечно, завершился бы, я не думаю, что он был бы очень длинным, я думаю, что ещё было бы 7-8 партий, и хватило бы у меня сил этой ошибки избежать, хватило бы у Карпова сил её дождаться – неизвестно. Карпов впервые столкнулся с реальной угрозой поражения в матче. Это было ещё не 50:50, большие числа, я верю в эти законы, они, конечно, были на стороне Карпова. Но риск проиграть стал совершенно реальным, потому, что Карпов мог проигрывать уже каждую неделю.

Но, тем не менее, Карпов есть Карпов. Качество последних партий говорило о том, что существовала значительная вероятность того, что я мог бы допустить… там нужна одна ошибка, много там не требовалось. Но был и шанс победить. И конечно, закрытие матча в тот момент помогло Карпову психологически. Но так же психологически дало мне колоссальный драйв на будущее.

Е. КИСЕЛЁВ: И Вам, наверное, помогал Михаил Таль. Не знаю, был ли он человеком религиозным, но за Вас молился, за Вашу победу.

Г. КАСПАРОВ: Я думаю, что Таль никогда ни за кого не молился. Таль желал в тот момент перемен. Он по-другому не мог. Ему хотелось, чтобы эта закостенелая в тот момент система шахматная, во многом ориентированная на Карпова, поменялась. И по большому счёту он даже не скрывал в тот момент своих симпатий и своих ожиданий.

Е. КИСЕЛЁВ: Ну что ж, Гарри Кимович, я благодарю Вас. Сегодня с 13-ым чемпионом мира Гарри Каспаровым мы вспоминали 8-го чемпиона мира по шахматам Михаила Таля. Это программа «Наше всё», и я, Евгений Киселёв. Я прощаюсь с вами, до встречи в следующее воскресенье.

Ноябрь 2011

Он был всеобщим любимцем и не мог держаться в общепринятых рамках. Играл, любил, пил, курил, веселился. И все это – в дозах, непосильных смертному. Недавно исполнилось 75 лет со дня рождения этого талантливого шахматиста.
Восьмой чемпион мира по шахматам Михаил Нехемьевич Таль родился в Риге 9 ноября 1936 года в семье врача. В семь лет мальчик уже умножал в уме трехзначные цифры, мог слово в слово повторить лекцию на медицинскую тему. В 15 лет Миша окончил 22-ю среднюю школу и поступил на филологический факультет Латвийского государственного университета. Дипломную работу будущий гроссмейстер писал на тему «Сатира в романах Ильфа и Петрова».
Шахматами Миша Таль стал заниматься во Дворце пионеров под руководством опытного мастера Яниса Крузкопса и обнаружил неплохие способности, но в его огромные будущие достижения верил лишь тренер. Заговорили о таланте Таля лишь в 1957 году, когда в первенстве СССР рижанин с блеском завоевал золотую медаль чемпиона, опередив многих маститых шахматистов. Стиль его игры и побед вызвал горячие споры: Таль рисковал так, как казалось немыслимым после длительного господства школы Стейница-Ласкера-Капабланки. После партий аналитики находили опровержения некоторых его комбинаций, недоумевали по поводу странных просмотров соперников Таля, строили всякие догадки, а Таль будто не замечал всего этого: продолжал играть без тени страха перед поражением, жертвовал без оглядки, удивительно искусно завязывая осложнения, рассчитывал варианты необычайно далеко и быстро. Его можно было опровергнуть в анализе, но слишком трудно – за доской.
Успехи Таля сыпались как из рога изобилия. В 1958 году он вновь чемпион СССР, затем первый в межзональном турнире, через год обогнал всех в турнире претендентов, в том числе Смыслова, Кереса, Петросяна, юного Фишера.
В составе сборных команд СССР М. Таль восемь раз становился победителем Всемирных олимпиад, занимая, как правило, 1-е место на своей доске; трижды показывал абсолютно лучший результат на Олимпиадах, участвовал в матчах с командой избранных шахматистов мира (1970 и 1984) – 9-я и 7-я доска. Он – шестикратный чемпион Европы и трехкратный чемпион мира среди студентов в командном зачете. Выиграл 1-й неофициальный чемпионат мира по молниеносной игре (1988).
Авантюрный стиль принес ему удивительную популярность и привлек к шахматному искусству множество новых поклонников. Его называли «возмутителем спокойствия», «волшебником шахмат», «Моцартом шахматного искусства». Гроссмейстер Пауль Бенко однажды пришел на партию с Талем в темных очках – он поверил в домыслы некоторых журналистов, что Таль гипнотизирует противников…
Весной I960 года Ботвинник в матче с Талем впервые столкнулся с «мушкетерским» стилем XX века и… шахматная наука не смогла устоять! Шесть побед Таля против двух поражений при тринадцати ничьих – таков был результат. Почитатели рижанина ликовали, особенно молодежь: шутка ли, студент победил профессора! Двадцатитрехлетний чемпион мира! На глазах творилась легенда. Однако через год предстоял матч-реванш, а Таль не мог себе представить, что проигравший ему Ботвинник способен восстановиться.
Ужасно несправедливо, что Талю довелось лишь год побыть на вершине. Легкомысленный молодой гений не готовился к матчу-реваншу с Ботвинником и фактически сделал все, чтобы проиграть. Ну, как можно было соглашаться начинать матч больным? Михаил во всем соглашался со своим старшим тезкой, уступая ему в переговорах буквально по каждому пункту. Увы, такое ангельское поведение не могло привести к успеху. Как ни печально, в борьбе за высокие титулы просто необходимо быть жестче и расчетливее.
Увы, Таль таким не был. А Михаил Моисеевич Ботвинник стал готовиться к матчу-реваншу буквально на следующий день после проигрыша. Он нашел уязвимые места в игре Таля и сумел подготовить такие дебютные схемы, где комбинационное искусство Таля не находило простора. Логика взяла верх! Таль выиграл пять партий – лишь на одну меньше, чем в прошлом матче, но проиграл десять. И стал самым молодым в истории экс-чемпионом мира.
Кстати, еще об одной стороне деятельности М. Таля нельзя не упомянуть: на многих турнирах он совмещал игру с журналистской деятельностью. Как правило, диктовал свои корреспонденции по телефону, и они шли в набор без всякой правки. C 1960 года в течение последующих десяти лет был главным редактором латвийского журнала «Шахматы». Снялся в научно-популярном фильме «Семь шагов за горизонт», в котором был показан его сеанс одновременной игры вслепую на 10 досках с шахматистами-перворазрядниками.
В начале 90-х по Риге ходили слухи, что Таль сидит на чемоданах и собирается в Израиль, но в Израиль он не репатриировался, хотя и гостил там в начале 1990 года. А вот его сын Гера живeт в Беэр-Шеве, работает стоматологом. Рассказывают, что Гера как-то позвонил отцу в Ригу:
– Папа, как ты себя чувствуешь?
– Неважно. Зато мой абсцесс в прекрасной форме.
– Тебе надо приехать к нам в Израиль подлечиться, – посоветовал сын.
– Но я же не араб, чтобы создавать Израилю дополнительную головную боль! – ответил Таль…
Утратив звание сильнейшего, Михаил Нехемьевич так и не смог подняться на прежнюю высоту. Умер Михаил Нехемьевич Таль в Москве 28 июня 1992 года, похоронен на еврейском кладбище в родной Риге.
10 августа 2001 года, в дни празднования 800-летия Риги в Верманском парке и в честь 65-летия великого шахматиста был открыт памятник Михаилу Талю (скульптор Олег Скарайнис, архитекторы Гунтис Сакне и Лелде Штерна). Именно здесь, на террасе бывшего клуба автоработников, он проводил часы за шахматной доской. В установке памятника приняли участие последний тренер Таля Валентин Кириллов, депутаты Рижской думы перворазрядник Олег Щипцов и президент Латвийского шахматного общества Валдис Калнозолс, поэт Янис Петерс, предприниматели Хаим Коган, Виктор Красовицкий, Юлий Круминьш. На церемонию открытия приехали первая супруга Таля Салли Ландау, гроссмейстеры Борис Спасский, Алексей Широв, ученик Таля, и чемпионка Литвы Виктория Чмилите.
В честь восьмого чемпиона мира в ряде стран выпущены почтовые сувениры. Портреты Михаила Таля можно увидеть на марках Югославии (1995), Камбоджи (1996), африканских республик Бенин и Чад (1999), КНДР (2000), на почтовом блоке Монголии (1986).