В советское время игра в карты была одной из самых распространенных игр не только среди взрослых, но и детей. А уж в поездах дальнего следования, на пляжах, во дворах и на школьных задворках в карты не играл только ленивый. Множество людей «резались» в картишки - в «дурака», в «очко», в «короля», совершенно не задумываясь об их святотатственной (буквально, украденной у Церкви) символике. Несомненно, карты - один из древнейших способов «занять себя», «провести время», но следует знать, что поначалу они использовались исключительно в пифических, гадательных целях. Странно звучит, однако, в древнем мире «играть в карты» было непристойно, возмутительно, как если бы сейчас кто-нибудь вознамерился «поиграть», например, Российским гербом или православными «святыньками». Постепенно оракульское значение карт утратило свой первоначальный смысл (во многом благодаря христианству) и профанизировалось. Древняя карточная символика за тысячелетия изменилась до неузнаваемости. Сегодня для большинства людей игра в карты это просто «приятное», легкое времяпровождение, не связанное ни с какими мистико-символическими глубинами. Но так ли это на самом деле?

Карточное обучение

История свидетельствует, что помимо карточных игр колоды использовались и в других случаях. С момента своего появления в Европе игральные карты применялись в педагогических целях. Правда, на них не было христианских символов. С помощью карт преподавали географию и историю, юриспруденцию и логику, латынь, астрономию, грамматику, геральдику, военное искусство и математику.

В начале 16 века францисканский монах Томас Мурнер выпустил книгу «Chartiludium logicae», состоящую из учебных игральных карт, посредством которых он преподавал логику. В педагогике монах добился такого успеха, что его стали обвинять в колдовстве. В защиту Мурнера выступил ученый Иоганн фон Глогау, который доказал, что методы используемые Томасом основаны на приемах мнемотехники (запоминание при помощи картинок) и совершенно духовно безвредны. Позже Томас издал эту книгу в виде колоды учебных игральных карт. Колода состояла из 51 листа, на каждом из которых было изображено 16 мнемонических символов. Каждая игральная карта охватывала определенный круг логических правил. В настоящее время колода Мурнера имеется в двух экземплярах: одна в музее в Базеле, вторая в Вене. Изобретенная Мурнером методика показалась эффективной европейским учителям 16 и 17 веков. Данную методику охотно применяли для обучения королевских особ. Например, известно, что Людовика XIV обучали по игральным картам и гравюрам. Когда Людовику было шесть лет, у него было четыре колоды: «География», «Королевства», «Короли Франции» и «Сказки». Но карты - картам рознь.

Карточная игра в России

Карточная игра в России насчитывает более четырех столетий. Одно из первых упоминаний о картах есть в относящемся к XVI веку перечне мирских «неисправлений» рязанского епископа Кассияна. В вышедшем в 1649 году «Уложении» — своде законов царя Алексея Михайловича — карточная игра приравнивалась к тяжким преступлениям и жестоко каралась, вплоть до смертной казни. Тем не менее, в описях имущества царского двора XVII века карточные колоды упоминаются неоднократно — очевидное доказательство того, что двору не была чужда эта забава. По свидетельству историка И.Е.Забелина, в 1635 году для царской семьи были куплены па торгу молотковые карты (так назывались карты первого разбора от первых гравированных оттисков). Примерно в то же время иконнику Оружейной палаты Никифору Бовыкину «было велено вновь написать потешную игру карты по золоту цветными красками в хоромы царевичу».

Петр I карт не любил, многие его сподвижники, в том числе Александр Меньшиков, наряду с шахматами увлекались и карточной игрой. Именно с тех пор карты начали занимать досуг русской аристократии. Особо популярными они стали в эпоху правления Екатерины II. Редкий дворянский дом обходился без карт, а ломберные столы были обязательной деталью обстановки.

В 18 веке карточные колоды в Россию пришли двумя путями — через Германию и Польшу, отсюда и двойное название мастей: пики (французский вариант) и вини (немецкий вариант). В России же их изготавливали отдельные частные лица. В 1765 году, при Екатерине II, был введен специальный налог на торговлю картами в пользу Воспитательных домов в Петербурге и Москве. В 1798 году была построена Александровская мануфактура под Петербургом. В 1817 году указом Александра I ей было дано монопольное право на производство карт. На них всегда ставился штамп с изображением пеликана, кормящего птенцов своим мясом, и надписью по-латыни или по-русски: «Себя не жалея питает птенцов». Русские карты долгое время не отличались каким-либо явным своеобразием, повторяя европейские образцы. Во второй половине XIX века Александровская мануфактура начала выпускать карты по образам взятым из народных сказок в стилистике русского модерна.

Умение играть в карты в 19 веке, наряду со знанием французского, танцами, верховой ездой, искусством пистолетной стрельбы, считалось признаком общепризнанной светской образованности. Без знания же христианского богословия и церковной символики русскому, европейски «просвещенному» дворянину, можно было легко обойтись. Больше того. Карты, бывшие, по словам Петра Вяземского, «одной из непреложных и неизбежных стихий» в России, во многом отражали философию русской жизни XVIII —XIX веков. Это с максимальной точностью выразил герой лермонтовской драмы «Маскарад»: "Что ни толкуй Вольтер — или Декарт, Мир для меня — колода карт, Жизнь — банк: рок мечет, я играю, И правила игры я к людям применяю ".

В годы царствования Александра I на карточной игре лежала печать вольнодумства — император не любил ни карты, ни картежников. В представлении «золотой молодежи» это только прибавляло картам привлекательность. Карточная игра приобрела характер романтического бунта против рутинности и жестокости реальной жизни. Она была подобна маскараду, где люди, чьи лица скрывала маска, были способны на поступки и слова, немыслимые в обыденной жизни. Карты, подобно той же маске, раскрепощали греховные страсти и обнажали чувства. Соответствующими были и понятия чести и честности у молодых дворян. Отдача карточного долга была как раз делом чести, поскольку кредитор в этом случае не находился под защитой закона и властей. Честь и честность представлялись понятиями разными. Честный поступок могли и презирать, если бы заподозрили человека в трусости.

Жизнь известных карточных игроков — это целая вереница занимательных авантюрных историй и исторических анекдотов. Среди них — баснописец И.А. Крылов, умный и расчетливый игрок, отдавший игре много лет, видевший в ней способ зарабатывания денег и обретения независимости. Много было написано мелом по зеленому сукну такими великими литераторами, как Пушкин, Некрасов, Достоевский. Карты превратили жизнь известного композитора А.А.Алябьева, гусара, ближайшего друга А.С. Грибоедова и Дениса Давыдова, в авантюрный роман. Бесстрашный воин, рыцарь по отношению к дамам, вместе с тем — азартный игрок (карты входили в обязательный набор гусарских занятий), автор знаменитого «Соловья» воплощал в себе тот романтизированный тип гусара, который возник в общественном сознании после войны 1812 года. После ссоры за карточным столом в собственном доме он был заподозрен в убийстве. После суда композитор и гусар был лишен чинов, орденов, дворянства. Долгие 20 лет он провел в ссылке, категорически отказавшись выполнять возложенную на него епитимью — публичное покаяние три раза в неделю. Внезапные переходы от роскоши и богатства к нищете и обратно были обычным уделом карточного игрока. Пушкин, и сам немало времени проведший за ломберным столиком, никогда не романтизировал карточной страсти, с присущим ему гениальным прозрением в повести «Пиковая дама», он на примере своего героя немца Германна и его «дьявольского» проигрыша знаменитому картёжнику миллионеру Чекалинскому, показал невидимую для многих внутреннюю, «утробную» взаимосвязь между темным инфернальным миром и карточной игрой. Примечателен конец этой короткой повести: «Германн сошел с ума. Он сидит в Обуховской больнице в 17-м нумере, не отвечает ни на какие вопросы и бормочет необыкновенно скоро: «Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама!..»

Почему Германн «обернулся» и вместо «пророческого» туза вытащил карту пиковой дамы? Традиционно дама пик в карточных гаданиях означает старуху, роковую женщину, вдову, королеву мечей. Обычно она изображалась в виде богини войны — Афины или Минервы. Из этих небольших составляющих (старуха, вдова - смерть, война - гибель) нетрудно заметить, что пиковая дама это ничто иное, как «светский», закодированный образ дьявола в его женской ипостаси. Германна обманула не «проклятая графиня». Он стал не жертвой, как принято говорить в пушкиноведении, «слепого рока», космического фатума. Его надул, «кинул», объегорил личным произволением через пристрастие и доверие к карточной фортуне, «отец лжи и человекоубийца от начала» - диавол.

Вернемся к истории. Постепенно карточная игра утратила характер либерального свободомыслия, «вольтерьянства». В правление Николая I карты вновь стали обычным занятием при дворе. Им уже не суждено было исчезнуть из русского быта. Их популярность только возрастала. Автор брошюры «О карточной забаве», вышедшей в 1914 году, отмечал, что «азартными играми и особенно игрою в карты вытеснены почти все невинные развлечения. Карточною игрою ныне увлекаются и старые и малые, богачи и бедняки, высокопоставленные чины и простые рабочие». Расцвет игорного бизнеса пришелся на начало XX века, появилось множество клубов, где основным занятием стала игра в карты. Но уже никогда картам не суждено было сыграть такую роль, как в конце XVIII — первой половине XIX века. Выигрыш или проигрыш в серьезной игре воспринимался как знак судьбы. Знаменитый игрок, бретер, авантюрист, и в то же время — доблестный герой войны 1812 года, Федор Толстой-Американец убил на дуэлях одиннадцать человек. Впоследствии, потеряв одиннадцать детей, он каждую личную утрату отмечал в поминальной книге коротким словом «квит». Жизнь свою граф закончил, будучи очень религиозным человеком, проведя остаток лет в постоянных молитвах.

Карты и церковное общество

А что же Церковь? Почему, порицая азартный характер карточный игры, призывая верующих не садиться за «ломберный столик», она не прибегла к такому весомому аргументу отвращения от картежной страсти, как богохульные символы мастей? Известно, что и духовенство, как сельское, так и городское, в 19 веке нередко «баловалось картишками» для отдохновения от трудов праведных. Неужто батюшки, что называется, в «ум не брали» постыдный характер карточной символики? Некоторые возможно и «брали», только по причине распространенности среди практически всех сословий игры в карты и «господствующего» положения Церкви в имперской России, смотрели на эти символы отстранено, «замыленным» социальным глазом, примерно так, как мы в советское время смотрели на вездесущие красные звезды, переставая в них видеть печать богоборчества, замену православного креста на атеистическую звезду. «Привычка свыше нам дана» и потому, обвыкнув в чем-нибудь, человек перестает замечать, «вникать» в поначалу смущавшие его символические парадигмы. Есть и еще одна особенность. 19 век в России был веком символического бесчувствия, веком классической, академической, можно даже сказать, подробно-анатомической живописи, в основе которой был дух рационализма и материализма.

Интерес к символам начинает вновь зарождаться в начале двадцатого века. Именно тогда появились в России символические школы живописи и поэзии, историки культуры открыли мировое значение, во многом тоже очень символической, древнерусской иконы. Большевистская революция 17 года на многие десятилетия откатила интерес общества от инфернальной темной символики, каббалистических и масонских знаков, потусторонних многозначительных начертаний народных религий и языческих культов. Оно и понятно. «Всем миром» сначала строили - военный коммунизм, потом - коммунизм, потом - развитой социализм, потом - просто социализм, а потом вдруг скопом побежали в «демократическое общество» с капиталистическим лицом. Не до «Шекспира» было, сапоги бы не прохудились. Но все в прошлом. Сегодня карточная, «черно-красная» символика раскрыта до азбучной прозрачности. И мы, христиане, имеем полное, документальное право обозначить ее антихристианскую направленность и предупредить «малых сих».

Православная символика креста

О кощунственной карточной символике

Словарь Ушакова отвечает: "туз" - слово польского происхождения от немецкого Daus и обозначает игральную карту в одно очко. Немецко-русский словарь указывает и другое значение слова: Daus - дьявол. Вполне возможно, что Daus - вариант искажения греческого "диаболос" - рассеиватель клеветы. Структура карточной колоды всем известна: король, дама, валет, ещё ниже по достоинству десятки, девятки, и так до шестёрок или до двоек в полной колоде - типичная иерархическая лестница от высших темных сил до низших, «бесовских шестерок». В христианстве число «шесть» символизирует полноту, совершенное число дней творения. В колоде игровых карт, основанных во многом на символике антихристианского учения Каббалы, цифра «6» символизирует начало нашего смертного, «низшего» мира. Иногда в колоду добавляется еще одна карта - Джокер. Двусмысленная фигура в трико, шутовской колпак, бубенчики, изломанная поза. А в руках - царский жезл с нанизанной на него мертвой головой человека, который сейчас светскими художниками заменен на музыкальные «тарелки».

Храм в Демре

В дореволюционных сценических действах похожий персонаж назывался Фрадьяволо. Карта "Джокер" выше всех, она не имеет масти и в игре считается самой сильной. На вершине пирамиды, в любом раскладе, находится отнюдь не монарх, а тот самый Daus, от которого только крестным знамением и молитвой можно загородиться. Таким образом, иерархия в карточной колоде подчиняется «князю мира сего». «Козырные» карты, само их название, имеют своё особое назначение. «Кошерными», т. е. «чистыми» называют в Талмудизме ритуальные жертвоприношения, поэтому подлинный смысл картёжных игр заключается в унижении наших святынь, ведь покрывая крест «козырной шестёркой» игроки неосознанно утверждают, что «шестёрка» выше и сильнее Животворящего Креста! Указанием на антихристианскую подоплеку карточных игр служат некоторые из их правил, как, например, когда сочетание трех шестерок бьет любые другие комбинации.

Все четыре карточные масти подразумевают крест Христов вместе с другими священными артефактами, ставшие символами православной веры: копьем, губой и гвоздями. Все четыре христианских символа в сумме являют искупительные страдания на Кресте Сына Божьего, Его Подвиг спасения человечества от смерти, разделения с Творцом и власти диавола. Расскажем подробней о каждой из карточной масти.

Храм в Демре

Итак, карточная масть «крести» есть святотатственный образ Креста Господня. Карточная масть «вини», или иначе, «пики», бесчестит евангельскую пику, копье святого мученика Лонгина Сотника: «Один из воинов копьем пронзил Ему ребра» (Ин. 19, 34). Карточная масть «черви» сквернит Евангельскую губу на трости: «Один из них взял губку, напоил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить» (Мф. 27, 48). Карточная масть «бубны» чернит Евангельские кованые четырехгранные гвозди, которыми были прибиты руки и ноги Спасителя к Крестному Древу. Апостол Фома, сказавший, «если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Ин. 20, 25) и, «поверил, потому что увидел» (Ин, 20, 29).

Для современного человека все эти Евангельские аналогии кажутся «поповскими баснями», притянутой «за уши» соотнесенностью христианских символов с карточными. Если бы так… Существует немало исторических свидетельств их символической тождественности, обнаруженных в последнее время на древних облачения, церковных сосудах, при раскопках православных святынь. Дело обстоит именно так, что на православных святынях изображены символы идентичные (буквально, один в один) тем, что используются сегодня в игральных картах, только нужно сделать одну существенную оговорку. Это не православные художники и храмоздатели, ювелиры и ремесленники кощунственно копировали карточные символы, а «темные люди», ненавистники Церкви Христовой, используя свою власть, богатство и социальное влияние, содрали у нас христианские символы спасения и в оккультных, «гаденьких» целях обозначили ими колоды игральных карт. Мы приведем лишь одно из свидетельств этого символического святотатства, но зато документальное и неопровержимое.

Храм в Демре

Документальное свидетельство

В Турции, в городе Демре (Миры Ликийском) есть древний храм-базилика. Изначально на его месте возвышалась церковь, где был захоронен в мраморном саркофаге святитель Николай Чудотворец. Каменная церковь была уничтожена землетрясением. После на церковных руинах не позднее 7 века почитатели святителя Николая возвели храм в виде базилики. Он претерпел множество исторических сокрушений и перестроек в основном касавшихся храмового фасада. В 1087 году итальянские купцы вскрыли саркофаг в храме и вывезли мощи в г. Бари, так как в окрестностях практически не осталось никого, кто бы исповедовал христианство.

С годами церковь затянуло песком, приносимым протекающей рядом рекой Мирос (Демре). Толщина песчаного слоя достигала 5 метров. В 1853 году, после начала Крымской войны, при посредстве русского консула на острове Родос церковь святителя Николая с участком земли вокруг нее была выкуплена представителями Российской Империи на имя княгини Анны Голицыной. Начались работы по раскопкам и реставрации. Однако очень скоро османское правительство признало сделку недействительной и аннулировало подписанное соглашение. Спустя столетие, в 1952 году, одна из турецких газет признала факт существования этой сделки в связи с тем, что годом ранее вторично начались раскопки вокруг церкви святителя Николая. Длились они четыре года, за которые удалось снять 5-метровые песчаные наносы и восстановить храмовые интерьеры и частично росписи. Сегодня храм открыт, как музей (почти под открытым небом) для паломников и туристов. Мы пишем об подробно, чтобы исключить возможность датировки храмовой росписи позже века иконоборческой ереси. Настенные изображения в храме являются подлинными. Это не «новодел». С левой стороны от алтаря в храме есть обширное подсобное помещение. В нем на одной из мраморных колонн изображены все четыре христианских символа «карточные масти». Они, разумеется, не «карточные», а истинно христианские, просто любой человек, увидевший их в первый раз, сразу вспоминаем аналогичные им, изображенные на «картях». Видит и задумывается.

Сакральная геометрия. Энергетические коды гармонии Прокопенко Иоланта

Карточные масти. Сакральный смысл

Классические названия четырех мастей – пики, червы, бубны, трефы. Однако в разных языках эти масти получают и другие названия. Пики в зависимости от наречия становятся мечами, лопатами, копьями, желудями. Червы – кубками, сердцами. Бубны – денариями, бриллиантами, квадратами, бубенчиками или колоколами. Трефы – листьями клевера, дубинками, цветами, листьями.

Существует множество толкований формы карточных мастей. В оккультном смысле они имеют следующее значение.

Трефы – масть, изображающая крест. Это именно тот крест, на котором был распят Иисус, и которому поклоняется половина людей всего мира. В переводе с идиша «трефа» обозначает «скверный, нечистый». Отражает крестьянский класс («листья», «клевер») и стихию воздуха.

Пики, или «вини». Символизируют копье святого мученика Лонгина Сотника, которым центурион пронзил бок Иисуса. Отражает военный класс («копья», «лопаты», «мечи») и стихию огня.

Червы обозначают евангельскую губку, которой один из воинов наполнил уксусом и дал выпить Иисусу. Кроме того, масть отражает феодальный класс духовенства, государство («розы», «кубки», «сердца») и стихию воды.

Бубны обозначают расположение, а также форму четырехгранных гвоздей, которыми были прибиты ноги и руки Иисуса к кресту. Отражает класс купечества, финансы («бубенцы», «монеты») и стихию земли.

Во времена СССР (в годы нэпа) были попытки придать карточным коммунистический стиль. На картах изображали рабочих и крестьян, а масти хотели переделать в серпы, молоты и звезды. Однако вскоре распространение карт прикрыли, а печать остановили в целях препятствия распространению «атрибутов буржуазного разложения».

Карты Ханса Леонарда Шауфелина, Германия, ок. 1535 г.

Карты Петера Флётнера, Германия, ок. 1535 г.

Карты Ханса Леонарда Шауфелина, Германия, ок. 1535 г.

Карты Петера Флётнера, Германия, ок. 1535 г.

Карты Ханса Леонарда Шауфелина, Германия, ок. 1535 г.

Карты Петера Флётнера, Германия, ок. 1535 г.