Игры народов ссср (сборник). Три «кубаря» лейтенанта Кижеватова и нерепрессированный майор Гаврилов

Екатерина Васильевна Рябова (14 июля 1921 года - 12 сентября 1974 года) - советский лётчик, участница Великой Отечественной войны, штурман эскадрильи 46-го гвардейского женского полка ночных бомбардировщиков 4-й воздушной армии 2-го Белорусского фронта, гвардии старший лейтенант. Герой Советского Союза, кандидат физико-математических наук.

Биография

Детство

Екатерина Васильевна Рябова родилась 14 июля 1921 года в селе Гусь-Железный ныне Рязанской области в крестьянской семье Анны и Василия Рябовых. Русская.

Окончила среднюю школу. Поступила на Механико-математический факультет МГУ. Вскоре после начала Великой Отечественной войны добровольцем вступила в ряды Красной Армии.

Великая Отечественная война

В октябре 1941 года Екатерина Рябова была зачислена в 588-й авиаполк, который был полностью женским. Окончила курсы штурманов при Энгельсской военной авиационной школе.

27 мая 1942 года в составе полка прибыла на фронт. Была назначена штурманом звена. Долгое время летала в экипаже Надежды Поповой, с которой они очень подружились. С 1943 года член ВКП(б)/КПСС.

В 1943 году для пополнения лётного состава гвардейскому полку было разрешено создать свою учебно-боевую эскадрилью. В октябре 1943 штурманом эскадрильи была назначена Екатерина Рябова, командиром - Марина Чечнева. Учёба осуществлялась в бою. Чечнева летала на задания с молодыми штурманами, Рябова - с лётчицами.

Катя Рябова и совсем ещё молодая лётчица Лера Рыльская летели бомбить врага у станицы Крымской. Чтобы попасть к цели, надо было пролететь через «Голубую линию». Вот она уже совсем близко. Осталось несколько минут. И вдруг пулеметная стрельба сверху. Это вражеский истребитель увидел их самолёт. Штурман командует, дает лётчику возможность уйти от обстрела. Но что это? Огонь! Горит плоскость, как факел. С земли не переставая бьют зенитки, в воздухе носятся вражеские истребители, готовые каждую секунду пустить смертельную трассу. А самолёт продолжает гореть. Вот где проявилось умение Кати Рябовой быстро реагировать и принимать правильное решение. «Только бы сбить пламя». Сбросив две бомбы на стреляющие зенитки, маневрируя, лётчица пыталась струей воздуха сбить огонь, а Катя, высунувшись до пояса из кабины, сообщала курс полёта. Ярко светили прожекторы, скрестив свои лучи на пылающем самолёте, в котором две девушки героически боролись со смертью.

И вдруг машина стала резко падать вниз. С земли казалось се падение беспорядочным. Один за другим выключались прожекторы. Зенитчики прекратили огонь.

Но самолёт не упал на землю. Имитируя падение, девушки сбили огонь, на небольшой высоте вышли из пикирования и взяли курс на станицу Крымская. Удар по аэродрому был метким. Взрывы двух бомб были такими сильными, что их самолёт подбросило воздушной волной. По пламени было видно, что горел бензин. Огненные языки расползались по земле, сметая всё на своем пути.

(Т. Сумарокова. «Жизнь - людям»).

К январю 1945 года лётчица совершила 816 боевых вылетов на бомбежку живой силы и техники противника. Принимала участие в освобождении Кавказа, Тамани, Белоруссии, Польши.

В феврале 1945 года Рябовой было присвоено звание Героя Советского Союза. 8 марта 1945 награду девушке вручил командующий 2-м Белорусским фронтом маршал Константин Рокоссовский.

После войны

После войны Екатерина Рябова в отставке.

10 июня 1945 года вышла замуж за дважды Героя Советского Союза Г. Ф. Сивкова, с которым познакомилась на фронте. В июле 1947 года родилась их первая дочь - Наталья. А через пять лет, в 1952 - Ирина.

Демобилизовавшись, Екатерина Рябова восстановилась на родном факультете в МГУ и продолжила учёбу. Также принимала участие в общественной деятельности. Только за годы учёбы в университете она выезжала с делегациями во Францию, Италию, Финляндию, Корею, Болгарию. Поездки были интересными, но крайне трудными: выступать приходилось в самых различных аудиториях.

Боевая работа в годы войны не могла не сказаться на её здоровье. Летом 1946 года, когда Рябова была в составе советской молодёжной делегации в Италии, с ней случился обморок. Но через день она опять участвовала в работе. Тогда за месяц поездки по Италии советская делегация побывали в 37 городах, выступила на десятках митингов. По данным итальянской печати, делегаты встретились с 700 тысячами итальянцев.

Данные заметки предлагаются читателям не с целью «бросить тень» или тем более «опорочить» уникальный художественный фильм «Брестская крепость». Я солидарен с мнением подавляющего большинства зрителей, что это пока лучшая лента о Великой Отечественной войне за всю историю постсоветского кинематографа, поистине - героическая киноэпопея. Картину нельзя смотреть без слез, без сострадания героям, она несет в себе большой эмоциональный заряд и является, несомненно, настоящим патриотическим фильмом на фоне многих нынешних сериальных и полнометражных поделок на тему войны, которые демонстрируются на наших экранах.

Но есть три причины, которые побудили меня взяться за перо.

Авторы «Брестской крепости» - режиссер Александр Котт и продюсер Игорь Угольников - позиционируют свою работу как основанную исключительно на документальном материале, основой которого являются одноименная книга Сергея Смирнова и ряд архивных источников, которые они проштудировали, готовясь к съемкам. Кроме того, они проделали тщательную работу в деле воспроизведения точности даже в деталях - например, в форме военной одежды той поры, в оружии, в технике. И такую же - в показе взрывов и разрушений, ран и ссадин, огня и копоти, даже смерти… Мне уже доводилось писать о том, что, скажем, историки-реконструкторы обмундирования той поры поставили высший балл художникам по костюмам, заметив, что «фильм этот в полной мере можно использовать как достоверный источник, потому что там все четко, правильно до мелочей сделано».

Однако в своем киноповествовании создатели в ряде моментов заметно отошли от оригинального описания подвига защитников бастиона. Равно как и придумали некоторые эпизоды, которых в силу исторических причин просто не могло быть. Имеются и явные небрежности в сценарии, которые отра-зились и на экране. Потому есть смысл при всем том понимании, что Котт и Угольников создавали художественное экранное произведение, а не документально-публицистический фильм, что называется, в определенной степени «восстановить справедливость».

Второй момент - это то обстоятельство, что фильм начинает жить серьезной «послепрокатной» жизнью. Создатели передают пять сотен его копий в различные учебные заведения, в том числе и в военные, а также в музеи, общественные организации - с тем, чтобы картина активно участвовала в патриотическом воспитании прежде всего молодого поколения, которому, собственно, всецело и адресована картина. И при всем позитивном ее восприятии молодежью у некоторых юных, особенно тех, кто интересуется историей родной страны и Великой Отечественной войны в частности, могут возникнуть некоторые вопросы относительно достоверности показанных в «Брестской крепости» исторических событий. Вопросы эти могут зародить сомнения в той «исключительной, первоисторической правде», которая якобы заложена в киноленте. Да и другие зрители уже справедливо «требовали» в своих откликах на картину «большей точности в деталях».

«Фильм отличный, - написал один из таких невольных рецензентов, - тем обиднее «исторические» ляпы… Уж если в фильме есть реальные персонажи, то тут требуется абсолютная точность в воспроизведении фактов их жизни на экране. Но все равно - фильм отличный».

Педантичная детализация эта важна потому, что фильм «Брестская крепость» после выхода на экран стал уже неким эталоном в художественном показе исторических событий, своеобразной «истиной в последней инстанции».

Наконец, в‑третьих, отдельные критики в своих отзывах на картину порой излишне акцентируют внимание на имеющихся в ней недочетах. Обозначая ниже полный список обнаруженных несоответствий, нужно подчеркнуть, что ни каждый в отдельности, ни все суммарно они никоим образом не умаляют высокохудожественного содержания фильма и его выдающейся общественно-политической, социальной значимости. Как справедливо заметил небезызвестный историк, специалист по Второй мировой войне Марк Солонин, «Александр Котт снял фильм-реквием, героическую легенду про людей-титанов и их гибель в борьбе со Злом. Любой народ, который хочет выжить, должен иметь такие легенды и такие фильмы. Обсуждать фильм-реквием, фильм-легенду с точки зрения соответствия кинотекста реальным событиям июня 1941 года просто глупо».

«Глупо» - верно лишь отчасти. Тот же Солонин в контексте своего доброго отзыва вспомнил слова Ивана Бунина, который как-то заметил, что на яблоне имеют право расти золотые яблоки, главное, чтобы груши не росли на вербе…

С обозначенных позиций и проведем «работу над ошибками», допущенными в киноленте «Брестская крепость», следуя за развитием экранного повествования. По ходу этой «правки» опровергнем также необоснованную критику, которую дали некоторые специалисты.

1. Любопытно, что первым, кто укорил авторов в некоторой недостоверности, был… Президент Республики Беларусь Александр Лукашенко. 17 июня 2010 года по его просьбе в Минске состоялся предпремьерный показ картины с участием белорусских ветеранов и кинематографистов. После было обсуждение. Лукашенко, обращаясь к Игорю Угольникову, Александру Котту и другим членам творческой группы, сперва сказал буквально следующее: «Я очень внимательно посмотрел фильм. В самом начале там показывают хлебное поле с урожайностью, наверное, центнеров 80 с гектара. Мне это сразу бросилось в глаза, потому что раньше такой урожайности не было. А рядом рапс растет - а такой сельскохозяйственной культуры тогда у нас тоже не было». Присутствующих рассмешил такой «заход» (и Лукашенко тоже поддержал эту реакцию улыбкой). Надо понимать, что «главный зритель» страны как профессиональный аграрий, в свое время много лет руководивший крупным и преуспевающим сельхозпредприятием, не мог пройти мимо такого «ляпа» в фильме так же, как образованные историки и военные специалисты - мимо «своих» неточностей. Но в дальнейшем белорусский лидер весьма лестно отозвался о просмотренном кинопроизведении.

Замечание относится к эпизоду, когда 21 июня 1941 года полковой комиссар Фомин (актер Павел Деревянко) возвращается со станции в крепость. Вдоль дороги по одну сторону растет пшеница, готовая «дать» 80 центнеров с гектара (до 1940 года, скажем, на хлебоносной Кубани собирали в среднем лишь по 12 центнеров с га, а по стране - 10,5 центнера), а по другую - тот самый рапс, который тогда не возделывали. Всего лишь 20 секунд показа - но профессионалу Лукашенко хватило, чтобы заметить эти два несоответствия. Кстати, рапс в дореволюционной России выращивали, в начале XX века посевная площадь под ним достигала 300 тыс. га, страна экспортировала 175 тыс. тонн семян рапса. А затем был спад, и лишь в конце XX века вновь вернули на поля данную культуру.

И еще можно заметить, что пшеница в фильме уже пожелтела, в то время как 22 июня она должна была быть еще зеленая (съемки «Брестской крепости» проходили в июле - октябре).

Почему я так подробно «мусолю» эти «несущественные мелочи», увидеть которые доступно лишь узкопрофильному специалисту? Все дело в том, что когда их, этих мелочей, слишком много, или пусть даже одна-две, но очень броские, восприятие даже хорошего произведения смазывается, начинаешь «сомневаться» и в достоверности экранных событий. Сам продюсер Угольников в интервью автору этих строк говорил, мол, да, где-то чего-то недосмотрел, производство фильма - такая вещь, что, как бы ни хотел, а за всем не углядишь. Благо многое «углядели», ляпов в фильме мало и они не «катастрофические».

Поясню свою мысль еще таким примером. В 1972 году на экраны страны вышел замечательный фильм Станислава Ростоцкого «…А зори здесь тихие», ставший классикой отечественного и мирового кинематографа. А в 1990 году в Ялте на семинаре молодых армейских литераторов я беседовал с одним маститым писателем, фронтовиком, который, впрочем, больше не о войне писал, а о природе в духе Тургенева, Бунина, Пришвина или Троепольского. Разговорились. И мне запомнилась его фраза. Не воспроизведу ее сейчас буквально, но смысл таков: всем хороши «Зори…», одним плохи: там показывается северная начинающаяся осень, в которой долго кукует кукушка. А этого просто не может быть! Потому что, во‑первых, кукушки очень редко «докуковывают» и до десяти (а по фильму девушка насчитывает раз 15), и, кстати, поэтому народная мудрость «не рекомендует» у нее спрашивать, сколько жить осталось… Во‑вторых, все кукования заканчиваются к концу июля и возобновляются лишь следующей весной; а в‑третьих, в северном осеннем лесу (по сюжету события в фильме развиваются в Карелии) кукушки просто не могло быть, поскольку эти птицы и из средней полосы улетают на юг в августе…

Конечно, заметил писатель-знаток, эта кукушка нисколько «не портит» фильм, но желательно, чтобы в кинопроизведениях подобного рода таких «досадных промахов» не было вообще. Ибо слишком свята тема фильма!..

Мудро сказано… Кстати, в замечательном фильме Андрея Тарковского «Иваново детство» (снятого по повести Владимира Богомолова «Иван») кукушка кукует «правильно» - пять раз в «ее» период кукования.

А уж когда военный фильм смотрит профессиональный военный или историк, представляете, сколько они могут несоответствий «нарыть»?! Впрочем, касательно «Брестской крепости» достаточно быть знакомым с книгой Сергея Смирнова. Выверенной и остающейся и сегодня поразительно точной при том, что открылось множество архивных данных. Первоисточники только подтверждают описанное Смирновым.

2. В начале картины днем 21 июня начальник 9‑й погранзаставы лейтенант Кижеватов (актер Андрей Мерзликин) фотографируется с семьей, а в конце фильма, приняв последний бой, он, раненый, рассматривает «эту самую» фотографию. Чего, конечно, никак не могло быть. Очевидно, сценаристы, а вслед за ними и киносъемщики явно спутали нынешние компьютерные технологии в изготовлении фотографических карточек с муторными и длительными тогдашними. В лучшем случае в условиях 1941 года Кижеватов мог иметь фото семьи через неделю. К тому же фотография, просто лежавшая в кармане гимнастерки, после недели боев выглядит почти как новенькая, не пропиталась ни гарью, ни копотью, не помялась… Впрочем, это можно отнести к своеобразной аллегории создателей картины.

3. В фильме лейтенант Кижеватов носит знаки различия старшего лейтенанта - три красных эмалированных квадрата, в то время как лейтенанту положено два. Звание лейтенант ему было присвоено 25 февраля 1941 года, и именно в этом ранге он встретил войну. Вот у лейтенанта-особиста Ванштейна (роль второго плана, весьма тонко исполненная Михаилом Правиком) на петлицах знаменитые «два кубаря» - соответствие.

4. При въезде полуторки с главным героем фильма Сашкой Акимовым (роль, бесподобно сыгранная московским кадетом Алешей Копашовым) через Холмские ворота в крепость камера в течение десятка секунд показывает польский герб на башне, что над аркой ворот. Помню, на пресс-конференции перед премьерным показом картины в ночь на 22 июня главный ее консультант директор мемориального комплекса «Брестская крепость-герой» Валерий Губаренко, отвечая на мой вопрос, упомянул об этом гербе. По его словам, он, увидев этот символ польской государственности, сделал замечание авторам фильма: в 1941 году «ляхского» герба на воротах советской крепости, ставшей таковой, как известно, в 1939‑м, быть уже не могло. В противном случае допустившие такую «антисоветчину» могли быть объявлены польскими шпионами (с соответствующим исходом). Губаренко заметил, что авторы учли это его замечание. Оказалось, что по какой-то причине не учли.

Интересно, что тот же орел, которого, по логике вещей, «не должно было быть», у военного историка Алексея Исаева, напротив, «вызывает теплые чувства». В своей статье, посвященной разбору фильма, он утверждает, что польский белый орел на Холмских воротах просматривается на снимках 1941 года.

5. Когда Фомин на попутке приезжает в крепость, мы видим, как младший командный состав играет в шахматы. Таких дорогих сувенирных фигур и доски в армейской казарме быть не могло, они были значительно скромнее. Как отметил один из знатоков, показанный в фильме шахматный комплект был выпущен в 1980 году перед Олимпиадой в качестве элитного сувенира из СССР и стоил 80 рублей (бешеные по тем временам деньги!). И впрямь, авторы картины могли бы позаимствовать простые шахматы в Брестском погранотряде (я сам видел там такие, как-то раз побывав в подразделениях брестских пограничников), а не отвлекать зрителя коллекционными позолоченными и посеребренными керамическими фигурами.

6. Старший политрук Иван Почерников (актер Евгений Цыганов) покупает в магазине пиво и лимонад в современных бутылках. Правда, этикетки на них попытались стилизовать под 1941 год…

Это примерно такой же «мелкий» режиссерский прокол, как и, скажем, в небезызвестном фильме Михаила Пташука по одноименному роману Владимира Богомолова «В августе 44‑го…». Там, помнится, показывают железнодорожную станцию, а под рельсами - шпалы из бетона, которые появились в СССР лишь в 1970‑х годах. Аналогичный случай - появление современной электрички в знаменитом фильме «Место встречи изменить нельзя», события в котором разворачиваются в первые месяцы после Победы.

7. Проникновение большого числа немецких диверсантов в Брест в фильме показано в соответствии с книгой Смирнова: «21 июня вечером в городе и даже в крепости появились немецкие диверсанты, переодетые в форму советских бойцов и командиров и хорошо говорившие по-русски. Часть из них была якобы переброшена через границу в товарном поезде с грузами, который немцы подали накануне войны на станцию Брест в счет поставок Германии по торговому договору с Советским Союзом. Под покровом ночи эти диверсанты выводили из строя линии электрического освещения, обрезали телефонные и телеграфные провода в городе и крепости, а с первыми залпами войны принялись действовать в нашем тылу».

Авторы фильма в очередной раз растиражировали это довольно сомнительное проникновение в товарняке большого количества диверсантов, что вызвало справедливое недоумение внимательных зрителей: как так, в вагоне на территорию СССР перебрасывается вражеская рота, а пограничники с собаками и таможенники, как говорится, ни ухом ни рылом… Хотя такое «теоретически» и могло быть: как известно, Сталин приказывал «любить» немцев до гроба и «на провокации не поддаваться». Но сам факт такой наглости в условиях соблюдения повышенной скрытности при подготовке операции «Барбаросса» даже за 8–10 часов до начала вторжения представляется легендой.

Впервые это так документально и не подтвержденное «проникновение в последнем германском эшелоне» было подробно показано в киноэпопее Юрия Озерова «Битва за Москву» (1985). Хорошо, что Котт и Угольников по примеру Озерова не вплели в этот эпизод своего фильма известного гитлеровского любимчика Отто Скорцени, который будто бы возглавлял диверсантов в Бресте. Любопытно, что в своих мемуарах, опубликованных после войны, диверсант № 1 гитлеровского рейха хоть и упоминает, что побывал в Бресте в первые дни нападения, о своем участии в осуществляемых там подрывных операциях ни словом не обмолвился. Что, кстати, отмечает в своей книге и Сергей Смирнов. Однако он показывает особенную активность гитлеровских агентов в районе Бреста, которые были переодеты в форму советских бойцов и командиров и хорошо говорили по-русски. Но и он оговоркой «якобы» выражает сомнение в том, что они могли прибыть из-за границы в вагоне товарняка.

Сегодня известно, что в приграничной полосе перед началом вторжения действительно активно действовал гитлеровский 800‑й учебный полк особого назначения «Бранденбург» (Lehr-Regiment Brandenburg zur besondere Verdienste 800) - часть, созданная абвером (военной разведкой вермахта). Согласно приказу по боевому применению бранденбуржцев (в целях маскировки они назывались «охранными ротами»), они внедрялись на территорию СССР небольшими группами, а отнюдь не целыми вагонами. Например, 14 июня 1941 года командующий 4‑й танковой группой (осуществляла план «Барбаросса» в направлении Прибалтики, Ленинграда, затем атаковала Москву) генерал-полковник Эрик Гепнер получил секретный приказ № 249/41 (только для командования) по использованию приданной ему роты 800‑го полка. Она насчитывала 220 унтер-офицеров и рядовых, которыми командовали два офицера. Гепнеру рекомендовалось, в свою очередь, придать взводы этой «хозроты» командирам вверенных ему частей для использования их «только на важных объектах» и «своевременно их поддерживать своими подразделениями, чтобы группы не несли неоправданных потерь».

«Важными объектами» поначалу являлись преимущественно мосты, через которые должны были проследовать танки в ходе развития блицкрига. Диверсанты атаковали также арсеналы и топливные склады, повреждали линии связи, умело направляли по ложному пути в засады отступавшие советские части или наводили на них авиацию люфтваффе. Есть свидетельства и того, что группе бранденбуржцев под видом советских солдат удалось проникнуть и на территорию Брестской крепости - о чем не раз упоминает в своей книге Смирнов.

Надо отдать должное писателю: в ряде случаев, говоря о гитлеровских диверсантах, он употребляет такие оговорки, как «якобы» и «видимо», подчеркивая тем самым то обстоятельство, что он не уверен на 100 процентов в правдивости описываемых им фактов. Это касается и проникновения немцев в Брест в товарном вагоне. А вот рассказывая о том, что за час до нападения во всей крепости не горел свет, автор книги уже с большей уверенностью констатирует: «Это была не авария. Переодетые немецкие диверсанты уже действовали в крепости и перерезали осветительный кабель». Именно за час до рассвета - это важная деталь, но не в момент, когда в клубе шел фильм, не вечером 21 июня, когда, к тому же, темнело поздно. Агрессоры не стремились раньше времени насторожить будущих защитников и до последней секунды нападения старались сохранить фактор внезапности. Это немаловажная деталь, которой создатели фильма пренебрегли.

Кстати, Смирнов черным по белому пишет, что в клубе в этот день показывали популярный в ту пору фильм «Чкалов», а отнюдь не кинокомедию «Веселые ребята». Последним создатели ленты «Брестская крепость», очевидно, хотели подчеркнуть, сколь мирным, а то и благодушным (лейтенант Кижеватов, беседуя с женой, отвергает возможность начала войны этой ночью) было настроение обитателей бастиона. Но и это не совсем так. Как пишет Смирнов, ссылаясь на свидетельства выживших героев, «многие люди в тот вечер пережили необъяснимое чувство подавленности, глухой и безысходной тоски, с какими нередко приходит к человеку сознание близкой беды». Кстати, в фильме это отчасти передано в том месте, где майору Гаврилову, находящемуся дома, что называется, чай в горло не лез.

Как справедливо замечает в своих заметках по поводу фильма военный историк Алексей Исаев, «немцы не резали связь и электричество 21 июня»: «В реальности в крепость из штаба 4‑й армии в 3.30-3.45 успели передать сигнал тревоги, но располагавшиеся в ней подразделения просто не успели поднять по тревоге и вывести из мышеловки».

Действительно, как писал в 1961 году в своих изданных под грифом «Секретно» мемуарах генерал-полковник Леонид Сандалов (в начале войны он - полковник, начштаба дислоцирующейся в Бресте 4‑й армии), «примерно в 2 часа ночи 22 июня прекратилась проводная связь штаба армии с округом и войсками. Связь удалось восстановить только в 3 часа 30 минут. Разрыв проводов обнаружили наши связисты в Запрудах и Жабинке» (это деревни на восток от Бреста, одна на пути к райцентру Кобрин, другая - за Кобрином). Что еще раз подчеркивает, как умно действовали бранденбуржцы. И дальше у Сандалова: «До 3 часов 45 минут командующий армией сам лично по телефону отдал два приказания: начальнику штаба 42‑й стрелковой дивизии поднять дивизию по тревоге и выдвигать ее из Брестской крепости в район сбора; командиру 14‑го механизированного корпуса привести корпус в боевую готовность. В 4 часа 15 минут - 4 часа 20 минут начальник штаба 42‑й стрелковой дивизии доложил, что противник начал артиллерийский обстрел Бреста».

То есть диверсанты 800‑го полка абвера выполнили свою задачу отменно.

(Окончание следует.)

Игорь Плугатарёв, Москва (специально для «БВГ»)

Кубарь

(Другие названия этой игры - «Точка», «Волчок», «Дзыга», «Ленивец» )

Кубарь был известен еще древним грекам. В Древней Руси игры с кубарем были, по-видимому, одними из самых распространенных (при раскопках в Новгороде найдено на сравнительно небольшой территории: в слоях X в. - 52 кубаря, XI в. - 36, XII в. - 38, XIII в. - 54, XIV в. - 188 и т. д.) (Б. А. Колчин, 1971 г.).

Интересно отметить, что уже в X в. кубарь имел настолько совершенную форму, что она почти не менялась до наших дней.

Простейшие кубари вытесывались топором и ножом (а позднее и на токарном станке) из деревянного цилиндра диаметром от 4 до 8,5 см и высотой от 5 до 11 см путем стесывания его нижнего конца до формы конуса (рис. 5, а). Иногда кубарям придавалась более затейливая форма: с перехватом примерно на середине его высоты (рис. 5, б) или вырезался желобок (кубарь в этом случае носил название «точка» - рис. 5, в). Много интересных видов кубарей известно на Кавказе (см., например, раздел «Кабардино-Балкария»). Иногда там используют в качестве кубаря грецкий орех.

Обязательной принадлежностью игр с кубарем является кнутик (веревочка на короткой палке - рис. 5, г) или просто веревочка длиной 50-80 см, с помощью которых кубарь раскручивается до быстрого и устойчивого вращения.

Играют дети школьного возраста, собравшись по 2-10 человек, иногда в одиночку.

Описание . Кубарь запускается по-разному. Иногда его раскручивают между ладонями, а чаще накручивают на кубарь веревочку и с силой дергают за ее конец. Это придает кубарю вращательное движение, которое затем можно поддерживать, подхлестывая кубарь кнутиком или веревочкой. Кубарь при этом не падает, а только слегка подпрыгивает «как живой» и начинает вращаться еще быстрее, продвигаясь постепенно в определенном направлении. Умелые игроки соревнуются, гоняя кубарь по условленному направлению, часто извилистому, лавируя между различными преградами (камни, палки, канавки и т. д.) или преодолевая препятствие (небольшие бугорки, лужи, кучки песка, снега и т. п.).

Начинающие игроки удовлетворяются простым состязанием в том, у кого кубарь дольше прокрутится без подхлестывания кнутиком или при определенном минимуме подхлестываний. Когда этим овладеют в совершенстве, начинают устраивать поединки между кубарями, заставляя их сталкиваться, пока один не повалится на бок. Можно попытаться гонять одним кнутиком сразу несколько кубарей или заставить кубарь делать в воздухе сальто и т. д.

Количество всевозможных игр и забав с кубарем почти безгранично. Когда, например, научили гонять кубари группу современных городских школьников, они вскоре начали устраивать игры, напоминающие хоккей, где шайбой служил вращающийся кубарь, клюшками - кнутики, а целью было загнать кубарь в ворота соперника.

В русских селах кое-где кубари гоняют точно так, как и тысячу лет назад. Отличительной чертой русских игр с кубарем является то, что они проводятся чаще всего зимой - кубарь гоняют по гладкому льду.

Наверное, как и большинство людей, меня окружающих, я не сильно интересовался подробностями, что обозначают кубари и шпалы на петлицах красных командиров в предвоенный и военный период. Не то, чтобы совсем не было интересно, а как-то в фильмах и книгах звучали привычные "лейтенант", "капитан" или "полковник". Конечно бывали ситуации, когда при чтении книги или повести на военную тематику сталкивался с фразами типа" судя по двум шпалам на петлицах это был майор...", из памяти мгновенно выскакивал привычный нам всем погон советского майора с одной звездочкой, но развитие сюжета отвлекала от вопроса, оставшегося в подсознании до лучших времен. Будем считать, что эти лучшие времена наступили.

По существу, до 1943 года,во внешнем облике советского военнослужащего преобладал суровый аскетизм.Во всяком случае, по фильмам о гражданской войне, трудно было понять о том, существовала ли вКрасной Армии вообще какая-либо система внешнего отличия скажем командира роты от командира взвода.Как вообще боец Красной армии, находясь, предположим в увольнении мог понять, что перед ним командир, а не курьер в кожанке на мотоцикле. Как-то раньше таких вопросов не возникало, но при подготовке статьия то и дело натыкался на статьи и красочные планшеты с описанием бойцов и командиров Красной армии, что решил оформить это все в отдельную статью. Что для меня лично было неожиданны, это конечно такие знаки отличия как треугольники, квадраты и ромбы. Я их всегда олицетворял с лихими тридцатыми-сороковыми. О том, приказом Реввоенсовета № 628 от 8 апреля 1919 года были утверждены первые образцы обмундирования: головной убор в виде шлема, пехотная и кавалерийская шинели с тремя нашивками-хлястиками на груди ("разговоры") из цветного сукна по роду войск, летняя рубаха с тремя полосками сукна на груди цветом по роду войск и кожаные сапоги было неожиданным. Такжеприказом Реввоенсовета Республики № 572 от 3 апреля 1920 года вводились нарукавные знаки родов войск. Так, знаком пехоты был ромб из малинового сукна, на нем вышивался круг - в верхней части желтого цвета, с расходящимися лучами, в центре круга изображалась звезда, низ знака представлял собой зеленое поле, под звездой на поле прикреплялась металлическая эмблема - скрещенные винтовки. Рисунок на знаке у всех родов войск был одинаковый, только под звездой крепилась эмблема соответствующего рода войск, знаки отличались по форме и цвету поля. Так, у военнослужащих инженерных войск знак имел форму квадрата из черного сукна, кавалерии - подковы из синего сукна и т. д. Уже через два года,31 января 1922 года приказом РВСР № 322 вводится новая форма одежды с единым покроем шинели, гимнастерки, шлема, новыми знаками различия:к рукаву пришивался суконный клапан по цвету рода войск, в верхней части которого была заезда алого цвета, под ней - знаки различия, над клапаном - знак рода войск.Командный состав имел знаки различия красные, административно-хозяйственный состав - синие. На головных уборах поверх суконной цветной звезды (цвет по роду войск) прикреплялась небольшая металлическая звезда. Обмундирование командного состава ничем не отличалось от обмундирования красноармейца. В общем на представленном ниже рисунке, я попытался схематично, как-то все своих познания в этой области свести к некоему единому целому. насколько получилось, наверное скажут специалисты, но во всяком случае, личном мне уже понятно.

На этом можно было бы и закончить.Временной отрезок - Гражданская война завершается на рубеже 1921 - 1922 годов. Правда, читатель так и не получил ответа на вопрос, каким образом все эти треугольнички, квадраты и ромбы впоследствии превратились в лейтенантов и капитанов, майоров и полковников, где "шпалы" и звезды комсостава. Все это будет, но несколько позже. Пройдет ряд военных реформ и постепенно Красная армия примет привычный нам вид с кубарями и шпалами. Пока лишь могу добавить, что спустя два года, после официального окончания боевых действий в 1924 году, армия перешла на новую, более упрощенную форму одежды. Отменялись нагрудные клапаны и нарукавные знаки различия, на шинели и гимнастерке нашивались петлицы; в пехоте - из малинового сукна с черной окантовкой, в кавалерии - из синего сукна с черной окантовкой, в артиллерии - из черного сукна с красной окантовкой, в технических войсках - из черного сукна с синей окантовкой, в Военно-Воздушных Силах - из голубого сукна с красной окантовкой, у административно-хозяйственного состава - темно-зеленые с красной окантовкой. На петлицах крепились металлические знаки различия, покрытые красной эмалью: для высшего командного состава - ромбы, старшего - прямоугольники, среднего - квадраты и младшего - треугольники. У красноармейцев на петлицах указывались номера полков. Один из вариантов такой формы одежды, мы можем наблюдать в знаменитом фильме "Офицеры". Здесь очень хорошо видно, что герой фильма принадлежит такому роду войск как кавалерия, у него характерный цвет петлиц и "разговоров", в петлице видна эмблема кавалерии. В другом кадре очень хорошо видно, что бывший курсант уже принадлежит к командному составу в чине командира взвода,
судя по двум треугольникам на рукаве.

Ну и чтобы уже совсем подвести черту, хотел бы еще раз напомнить, самый любимый фрагмент фильма "Офицеры"- награждение красными революционными шароварами.

После двух предыдущих статей, считаю необходимым замкнуть круг размышлений поистории русских и советских воинских званий,периода1912 - 1943 годов, от момента последней военной реформы в Российской Императорской армии и до возврата, хотя бы внешнего, к символике и традициям Русской армии в годы Великой отечественной войны.

В 1924 году, когда проводилась военная реформа весь командный состав подразделялся на: младший, средний, старший и высший, а так же были определены 14 должностных категорий.

Со временем стало ясно, что искоренение знаков различия было слишком поспешным решением, поэтому постепенно их стали вводить снова. Новые знаки различия ничего общего не имели со знаками различия, использовавшихся в царской армии. В июле 1940 года знаки различия, введенные в 1936 году, подверглись реформе. В войну Красная Армия вступила, используя знаки различия образца 1940 года Знаки различия носили в петлицах. Имелось два типа петлиц: прямоугольные - для большинства типов униформ и ромбические - для шинелей. Bыдeлялиcь три категории офицеров: маршалы и генералы, которые носили в петлицах вышитые золотом звезды, старшие офицеры (комдивы и комбриги), которые носили в петлицах эмалированные ромбы с золотой окантовкой, средние офицеры (полковники и капитаны), которые носили в петлицах эмалированные прямоугольники и младшие офицеры (лейтенанты), которые носили в петлицах,эмалированные квадраты - «кубари». Сержанты и старшины носили в петлицах эмалированные треугольники.

Рода войск и службы обозначались цветом окантовки и знаков различия. Цвет поля петлиц показывал принадлежность к роду войск, кроме того, о принадлежности к определенному роду войск говорил небольшой значок в петлице.

Особое положение в армии занимали комиссары. Комиссары имелись в каждой части от батальона и выше. В 1937 году в каждом подразделении (рота, взвод) была введена должность политрука - младшего политического офицера. Знаки различия у комиссаров в целом были похожи на знаки различия офицеров, но имели свои особенности. Вместо шевронов на рукаве комиссары носили красную звезду.

В январе 1941 года была проведена очереднаяреформа униформы Красной Армии. Изменения должны были сделать униформу более удобной для использования в боевых условиях. Прежде всего, отказались от использования ярких шевронов и петлиц и заменили их образцами более блеклых цветов. Поле петлиц стали изготавливать из материи защитного цвета, а эмалированные знаки заменили металлическими.Планы по модернизации униформы простирались до октября 1941 года, но были прерваны начавшейся войной.