Сообщение о изображении георгия победоносца на гербе. Московский герб с точки зрения эзотериков. — Но ведь всадник на коне и есть Георгий Победоносец

Святой великомученик Георгий издавна почитается русским православным народом. Его образ занимает значительное место не только в церковном искусстве, но и в светской культуре: его изображали такие разные художники, как В. Серов и В. Кандинский; к нему обращались анонимные авторы духовных стихов о Егории Храбром и поэты серебряного века... И невозможно представить себе страницы русской воинской славы без имени святого Победоносца, в честь которого были названы высшие военные награды Российской империи.

О посвященных святому Георгию геральдических символах и воинских регалиях мы беседуем с известным военным историком, автором ряда научных монографий и многочисленных статей, заведующим Отделом военно-исторического наследия Дома русского зарубежья имени А. Солженицына Андреем Сергеевичем Кручининым.

Андрей Сергеевич, образов святого великомученика Георгия Победоносца немало среди древнейших из сохранившихся на сей день русских икон. Это, видимо, позволяет говорить об особом почитании святого воина нашими предками?

Действительно, не нужно быть специалистом, чтобы сразу припомнить, насколько многочисленны изображения святого Георгия, оставленные нам древнерусской иконописью. Это и «портретные» иконы, и образа с многочисленными клеймами, иллюстрирующими житие и чудеса великомученика, изображения пешие и конные, иконы из деисусного чина иконостасов ... Разумеется, святой Георгий был не единственным угодником Божиим, пользовавшимся на Руси особой любовью и почитанием (наряду со святителем Николаем, пророком Илией, Флором и Лавром...), и даже не единственным святым воином - вспомним Димитрия Солунского, Феодора Тирона, Андрея Стратилата... Но, думается, «место» римского военачальника, ставшего истинно русским святым, всё же по-своему исключительно - настолько «общим» оказывается он для различных слоев населения Руси.

Церковь в первую очередь вспоминает и прославляет великомученика, претерпевшего страшные страдания и мученическую кончину и тем запечатлевшего свою веру во Христа; свидетельством этого почитания является как иконопись, с которой мы начали разговор, так и храмы и обители - вспомним хотя бы древний Юрьев монастырь близ Новгорода (главный и старейший храм в нем ненамного младше знаменитой новгородской Святой Софии). Да и «осенний» праздник - память святого Георгия 26 ноября по юлианскому календарю - празднуется как раз в честь освящения Георгиевской церкви в Киеве в XI веке. «Весенний Егорий» (память святого Георгия 23 апреля) пользовался особым почитанием у земледельцев, просивших его упасти скотину от диких зверей. Наконец, военачальник-мученик, мученик-победоносец закономерно становился «княжеским», «дружинным» святым. Неслучайно Георгий - одно из довольно распространенных «княжеских» имен, и даже Ярослав Мудрый во святом Крещении был Георгием. Уместно вспомнить здесь и города, носившие это имя,- Юрьев-Польской, Юрьев-Поволжский (Юрьевец) или, скажем, Юрьев в Прибалтике - впоследствии Дерпт, а ныне эстонский Тарту.

Вы справедливо отметили разнообразие древнерусской иконографии святого Георгия. И всё же это имя в первую очередь ассоциируется с изображением чуда о змие.

Да, не будет преувеличением сказать, что большинству русских людей имя святого Георгия в первую очередь приводит на память икону, изображающую всадника с копьем - победителя змия (дракона). И это совпадение одного из чудес святого Победоносца с излюбленным мифологическим и сказочным сюжетом змееборства также, вероятно, поддерживало «популярность» именно этого угодника.

И символом первопрестольной столицы Русского государства со временем становится также образ чуда Георгия о змие, хотя путь святого Победоносца на московский герб и на герб всея Руси, Великия, Малыя и Белыя, а затем Российской империи не был простым.

Как давно появился этот символ Москвы, поэтически запечатленный Мариной Цветаевой: «Московский герб: герой пронзает гада...»?

Геральдики в западном смысле слова - системы строгих правил составления и описания гербов - Россия долгое время не знала, хотя своя государственная и областная («земельная») символика на Руси, разумеется, существовала. В первую очередь устойчивые изображения-эмблемы встречаются на монетах и печатях, причем здесь сочетается символика областная с личной, принадлежащей суверену - владетелю данной области или города, кому принадлежит печать или от чьего имени осуществляется монетная чеканка. И вот знакомая фигура всадника с копьем (реже с саблей) с XIV века становится обязательным изображением на московских монетах и печатях. А после принятия великим князем Иоанном III двуглавого орла - своего рода наследия павшей под османскими ударами православной Византии - изображение всадника всё чаще и чаще сочетается с этим новым для Руси символом и на двух сторонах «вислой» печати, и переходя, в малом щитке, на грудь царственной птицы.

Дело, однако, в том, что это еще не Георгий Победоносец, что следует как из повествовательных источников, неоднократно и совершенно определенно свидетельствующих, что изображается царствующая особа, великий князь, а затем царь («князь великий Иван Васильевич учини знамя на денгах: князь великий на коне, а имея копие в руце, и оттоле прозваша денги копейныя»), так и из особенностей самого изображения - на подавляющем большинстве монет всадник предстает коронованным, хотя даже в иконописи мученический венец вовсе не является обязательным атрибутом, да и изображался он по-другому. Змия на монетах также не видно (под копытами коня обычно обозначение монетного двора), хотя вообще особенности чеканки были таковы, что часть фигуры, даже голова, могла запросто оказаться за пределами монеты. Впрочем, и змий сам по себе не был непременным указанием, что побеждающий его всадник - именно святой Георгий. Так, на титульном листе Библии, отпечатанной в Москве в 1663 году, среди других изображений был и всадник-змееборец (внешне явно изображавший не святого) со стихотворной подписью, обращенной к царю Алексею Михайловичу, где были и такие слова: «Побеждай копием сопротивного тя змия, / Наипаче же мечом духа еретика злаго».

Надо сказать, что портреты властителей (с большим или меньшим сходством, в том числе просто схематические) с Античности являются одним из устойчивых сюжетов монетной чеканки. Но у нас изображение «ездеца» как конкретного государя постепенно превращается в символ общегосударственный. Скажем, земское ополчение Минина и Пожарского продолжает в 1611-1613 годах изображать на своих монетах «московского ездеца» в короне (в 1612 году монеты чеканились в Ярославле, что обозначалось буквами «ЯР»), хотя для собственной печати как Первое, так и Второе ополчения в 1611-1612 годах не использовали ни этого изображения, ни двуглавого орла - на печати ополчения был летящий одноглавый орел (с другой стороны, и монеты чеканились «советом всея земли» не от своего имени, а от имени царствовавших монархов). А к концу XVII века происходит удивительный процесс, как бы обратный «секуляризации»,- своего рода сакрализация изображения: внешнее композиционное сходство приводит к тому, что «царь-всадник» всё чаще и чаще воспринимается как святой Георгий. В XVIII веке, веке «вольнодумном» и «секулярном», принесшем Русской Церкви немало испытаний, именно эта интерпретация укореняется прочно и навсегда.

В течение XVIII столетия всадник постепенно исчезает с монет (наиболее полное изображение, с поражаемым змием, относится к эпохе императрицы Елисаветы), уступая место двуглавому орлу (и оставаясь при этом на груди орла как символ Москвы). Зато уже законно изображение святого Георгия становится московским гербом, хотя «родословная» Победоносца в городской символике намного древнее: ее можно вести хотя бы с 1464 года, когда скульптурное его изображение - рельефная икона - было установлено на Спасской башне Кремля. Петр I и его наследники, перенося в Россию многие из европейских правил и норм, положили начало и систематическому герботворчеству, в том числе земельному. Первоначально массовая разработка городских и земельных гербов была связана с помещением их на полковых знаменах, поскольку полки в России в большинстве своем носили имена городов, иногда по традиции сохранявшиеся на протяжении десятилетий и веков, даже если подлинная связь воинских частей с этими городами бывала утрачена. В новой геральдике зачастую использовались, будучи переработанными по правилам европейской геральдической науки, старинные изображения, традиционно бывшие эмблемами русских городов, земель или княжеств, но иные гербы и изобретались. Что же касается герба для знамен Московских полков (как пехоты, так и кавалерии), по меньшей мере с 1729 года он описывался как «Георгий на коне, против того, как в средине государственного герба».

Таким образом, как будто получается, что изображение святого Георгия в качестве эмблемы первопрестольной столицы Российского государства вошло в Государственный герб Российской империи раньше формального утверждения городского герба Москвы: последний был высочайше утвержден императрицей Екатериной II лишь в 1781 году, представляя собою, по официальному описанию, «Святого Георгия на коне против того ж, как в средине Государственного герба, в красном поле, поражающего копием черного змия», и использовался в таком виде в самых разных случаях: к примеру, карабинеры существовавшего при Екатерине «Московского легиона» носили на шапках медный налобный знак с изображением святого Георгия.

А почему в разные времена фигура святого Георгия на московском гербе оказывалась направлена то в правую, то в левую сторону? Это связано с какими-то правилами геральдики?

В 1883 году московский городской герб был изменен по образцу губернского герба 1856 года; последний появился в ходе геральдической реформы, связанной с именем Б. В. Кёне, историка и начальника Гербового отделения Департамента герольдии. У Кёне было много недругов, создавших ему репутацию «самозваного геральдиста», однако для городской и земельной геральдики России его реформа представляется важной и оправданной. Для московского же герба внесенные изменения следует считать поистине благотворными.

Прежде всего это относится к «направлению движения» всадника на гербе. Дело в том, что по геральдическим правилам гербовый щит должен восприниматься буквально как рыцарский щит, надеваемый на левую руку и обращенный лицевой стороной (изображением) к противнику. Представим себе это и поймем, что «правильным» будет движение изображенных фигур «влево от зрителя», потому что иначе фигуры «побегут» от врага, а это, конечно, нежелательно. В московском гербе XVIII века направление движения «слева направо», вероятно, было связано с традицией изображений на монетах и печатях, а может быть, и на иконах, и в этом случае имело свои основания (иногда в геральдике намеренно «нарушаются правила», дабы умудренный зритель задумался, а зачем такое нарушение и не кроется ли в нем какой-нибудь особенный смысл). Но совершившийся при Кёне «поворот» фигуры всадника в «геральдически правильном» направлении, думаю, был полностью оправданным (к сожалению, в ныне утвержденном гербе Москвы это не учтено - за основу в нем взят вариант XVIII века).

Претерпел изменения и рисунок самого святого Георгия. В XVIII веке он изображался в виде западноевропейского рыцаря, с ног до головы закованного в доспехи, в шлеме с открытым забралом и с турнирным копьем в руке. Теперь же облик Победоносца был сделан в каком-то смысле более «историчным» и, несомненно, более православным - он предстает в вооружении, условно говоря, «греко-римского» образца, в греческом шлеме с гребнем, а главное - копье святого Георгия теперь увенчано крестом (по описанию - осьмиконечным, но из-за недостатка места мог изображаться и четырехконечный крест). Согласно официальному описанию, московский губернский герб образца 1856 года представлял «в червленом щите, Святого Великомученика и Победоносца Георгия, в серебряном вооружении и лазуревой приволоке (мантии), на серебряном, покрытом багряною тканью с золотою бахромою, коне, поражающего золотого с зелеными крыльями дракона золотым с осьмиконечным крестом наверху копьем. Щит увенчан Императорскою короною и окружен золотыми дубовыми листьями, соединенными Андреевскою лентою»; описание городского герба образца 1883 года практически идентично, за исключением сопутствующих гербовому щиту «украшений»: «Щит увенчан Императорскою короною. За щитом два накрест положенные золотые скипетра, соединенные Андреевскою лентою (обозначавшие столичный статус Москвы. - А. К. )». В таком виде герб просуществовал до 1917 года.

- Расскажите, пожалуйста, об ордене Святого Георгия.

Наградная система европейского образца появилась в России опять-таки при Петре I, учредившем ордена апостола Андрея Первозванного и дамский орден великомученицы Екатерины. Император предполагал учредить и специальный воинский орден, закономерно наименовав его в память святого благоверного великого князя Александра Невского, но после смерти Петра воинский смысл этой награды как-то сам собою утратился (да и какие там войны были при его ближайших преемниках?), и она превратилась просто в орден за государственные заслуги, а в сущности - для высших сановников, оставшись таковым до самого конца Российской империи. К мысли о необходимости военного ордена вернулись в «век Екатерины», известный славными победами русского оружия. Первоначально существовал проект и назвать его «Екатерининским орденом», но у Екатерины II хватило мудрости и такта не создавать орден «во имя свое» (именно свое , потому что орден Святой Екатерины уже существовал!), и нашли лучший вариант - 26 ноября (по старому стилю) 1769 года, на «осеннего Егория», было объявлено об учреждении «Военного Святого Великомученика и Победоносца Георгия ордена» в четырех степенях.

Статут (законоположение об ордене) неоднократно редактировался, однако основные его положения оставались неизменными с екатерининских времен: «Ни высокая порода, ни полученные пред неприятелем раны,- гласила первая редакция,- не дают права быть пожалованным сим орденом, но дается оный тем, кои не только должность свою исправляли во всем по присяге, чести и долгу своему, но сверх того отличили еще себя особливым каким мужественным поступком или подали мудрые и для Нашей воинской службы полезные советы». Неизменным оставался и внешний вид ордена: «Крест большой, золотой, с белою с обе стороны финифтью, по краям с золотою каймою, в средине которого изображен царства Московского герб на финифти ж, то есть в красном поле Св. Георгий, серебряными латами вооруженный, с золотою сверх оных висящей епанчею, имеющий на главе златую диадиму (на практике изображение могло быть упрощенным.- А. К. ), сидящий на коне серебряном, на котором седло и вся збруя золотая, черного змия в подошве щита золотым копьем поражающий; на задней стороне в средине, в белом поле, вензелевое сего Св. Георгия имя», «лента шелковая, о трех черных и двух желтых полосах»; при первой и второй степенях к орденскому кресту присоединялась еще «звезда четвероугольная, золотая, посреди которой в черном обруче желтое или золотое поле, а на оном изображено вензелом имя Св. Георгия, а в черном обруче золотыми литерами и надпись: за службу и храбрость» (орденский девиз).

С 1807 года существовала и награда, «причисленная к Военному ордену Св. Великомученика и Победоносца Георгия» и именовавшаяся «знаком отличия Военного ордена» для нижних чинов (солдат, матросов, казаков, унтер-офицеров). В манифесте императора Александра I объявлялось: «Сей знак отличия приобретается только в поле сражения, при обороне крепостей или на водах. Он дается тем из нижних воинских чинов, кои в сухопутных и морских войсках Наших действительно служа, отличатся противу неприятеля отменною храбростию». С 1856-го этот знак получил четыре степени, а с 1913-го стал официально именоваться Георгиевским крестом. Внешний вид его соответствовал кресту ордена Святого Георгия, но без эмали. Упомянем кстати, что для лиц нехристианского вероисповедания в Российской империи изображения христианских святых на орденах заменялись государственным гербом, вероятно, из боязни как-то задеть их чувства. Но эти опасения выглядят преувеличенными: известны случаи, когда получившие Георгиевский крест всадники-горцы возмущенно требовали себе награду непременно «с джигитом», а не с какой-то там «птицей».

Еще со времен Екатерины было установлено: «Сей орден никогда не снимать, ибо заслугами оный приобретается», причем со временем это положение приобрело дополнительные особенности. Орденами награждались и представители духовенства , однако во время священнодействий ордена следовало снимать. Исключение составлял лишь наперсный крест на ленте ордена Святого Георгия, которым могли награждаться военные священники, или сам орден (хотя случаи награждения священника этим орденом и были чрезвычайно редки, соответствующее правило существовало).

В комплекс Георгиевских наград, согласно статуту 1913 года, помимо «принадлежащего» к ордену Георгиевского креста, впервые включались еще Георгиевская медаль четырех степеней (ранее это была медаль «За храбрость» для награждения в мирное время пограничников) и Георгиевское оружие. Пожалование наградным оружием (золотым оружием) существовало намного ранее, но только теперь оно было официально объявлено «причисленным» к ордену - как заметил позже один из эмигрантских авторов, будучи «как бы пятой его степенью».

Кроме того, Георгиевские награды были не только индивидуальными, но и коллективными, и комплекс таких наград тоже складывался десятилетиями. В первую очередь (по степени важности) сюда относились Георгиевские знамена и штандарты; в зависимости от рода оружия, полкам или батареям могли жаловаться также украшенные Георгиевскими лентами сигнальные инструменты (труба или рожок, которые составляли целые «хоры»); воинские части могли получать Георгиевские петлицы. Был и, так сказать, целый «Георгиевский» полк - один из кирасирских полков (впоследствии драгунский) именовался «полком Военного Ордена» и имел на касках изображение орденской звезды. И хотя это не означало комплектования его непременно георгиевскими кавалерами, долгое время этот полк считался одним из образцовых (что признавал, к примеру, такой взыскательный судия, как император Николай I).

Позже, применительно к наградной практике Первой мировой войны, существовало мнение: если в части георгиевские кавалеры составляют сравнительно большой процент личного состава, это сказывается на боевых качествах... отрицательно - согласно этой точке зрения, награжденный должен непременно быть «из ряда вон выходящим», иначе награда теряет смысл.

Мировая война с ее беспрецедентными масштабами действительно резко увеличила число георгиевских кавалеров, в первую очередь среди солдат: счет награжденных четвертой степенью пошел на сотни тысяч, а затем перевалил и за миллион! Вместе с тем относительно собственно ордена (офицерской награды) продолжала существовать достаточно жесткая процедура представления и награждения, о которой стоит сказать подробнее.

Ведь вообще орден Святого Георгия давался с таким разбором, что «полных» кавалеров (еще раз: именно ордена, а не солдатского креста) за всю историю было лишь... четверо: М. И. Кутузов, М. Б. Барклай-де-Толли, И. И. Дибич-Забалканский и И. Ф. Паскевич-Эриванский. Удивляет отсутствие в этом списке А. В. Суворова, но первоначально ордена могли даваться не в порядке постепенности: Суворов был награжден 3-й (1771), 2-й (1773) и 1-й (1789) степенями, а низшей не имел . В дальнейшем же процедура награждения четвертой степенью, а затем и Георгиевским оружием стала в качестве обязательного этапа включать обсуждение вопроса о заслугах представленного к награде в специальных Георгиевских думах (или «думах из лиц, имеющих Георгиевское оружие»). Важно подчеркнуть, что, согласно статутам некоторых других орденов, для них тоже должны были существовать такие думы, однако они как-то оставались на бумаге, в то время как помимо Георгиевских дум награждать мог только лично государь.

Вот лишь один пример взыскательности Георгиевской думы. В 1915 году, в тяжелые дни отступления русской армии, в одном из боев штабс-капитан Я. А. Слащов (впоследствии известный белый генерал) во главе своей роты храброй атакой, «несмотря на убийственный огонь противника», сбрасывает наступающих германцев с тактически важной высоты, причем, будучи раненым незадолго до этого, лично ведет солдат в штыковую... с рукой на перевязи. Однако дума отказалась поддержать представление к ордену Святого Георгия (нет сомнений, что офицер получил бы другую награду, но не Георгиевскую!). И лишь «дополнительные показания» командира батальона, сообщившего, что сам он в тот момент выбыл из строя по ранению, и Слащов бросился в атаку не по приказу, а по своей инициативе, заставили думу изменить мнение.

- Император Николай II в дневнике от 25 октября 1915 года называет «незабвенным» день, когда он был награжден орденом Святого Георгия, причем из записи видно, что награждение стало для него полной неожиданностью. Георгиевская дума была правомочна наградить самого царя?

Дума все-таки не награждала, а проверяла, соответствовали ли обстоятельства и характер деяния столь высокой награде. В данном же случае дума Юго-Западного фронта ходатайствовала перед государем о принятии (всего лишь!) четвертой степени ордена, свидетельствуя, «что присутствие Государя Императора на передовых позициях вдохновило войска на новые геройские подвиги и дало им великую силу духа». Император и вправду во время поездки на фронт находился в зоне действительного огня вражеской артиллерии. Возглавлявший думу генерал признавался потом: «Мы, по правде, потрухивали за результат; но, слава Богу, всё прошло хорошо...» (Государь ответил: «Несказанно тронутый и обрадованный незаслуженным Мною отличием, соглашаюсь носить наш высший боевой орден и от всего сердца благодарю Вас, всех Георгиевских кавалеров и горячо любимые Мною войска за заработанный Мне их геройством и высокой доблестью белый крест»). Надо сказать, что тем самым генералом, бесстрашным в бою и боявшимся, не откажется ли император принять награду, был кавалер Георгиевского оружия и орденов третьей и четвертой степеней, а в будущем - один из основоположников Белого движения А. М. Каледин...

Вообще, среди тех, кто своими подвигами заслужил на Великой войне Георгиевские награды, было немало будущих вождей и героев Белого движения. Одним из первых, если и не первым (вопрос бурно дискутировался в эмиграции) кавалером ордена Святого Георгия 4-й степени стал будущий генерал, а тогда ротмистр П. Н. Врангель - за лихую атаку стрелявших почти в упор германских пушек. Первым русским летчиком, удостоенным этой награды, стал В. М. Ткачев - будущий начальник врангелевской авиации, в 1914 году умудрившийся доставить результаты разведывательного полета на аэроплане с пробитым пулей масляным баком, отверстие в котором приходилось во время полета затыкать ногой. Другой награжденный летчик, В. Л. Покровский (в годы Гражданской войны он получил известность как командир конных соединений), в 1915 году, не имея на своем самолете серьезного вооружения, атаковал австрийский аэроплан и стрельбой из маузера (!) так напугал вражеских пилотов, что те вынуждены были приземлиться и попали в плен. Генерал А. И. Деникин, командир прославленных «Железных стрелков» (бригады, затем дивизии),- название говорит само за себя! - кроме Георгиевского оружия и орденов Святого Георгия четвертой и третьей степеней, был удостоен еще «Георгиевского оружия, бриллиантами украшенного» - награды чрезвычайно редкой, да и вообще четыре Георгиевские награды за одну войну сами по себе заслуживают внимания. Наконец, последним русским полководцем, удостоенным второй степени ордена Святого Георгия (за «суворовский» штурм турецкой крепости Эрзерум в 1916 году), стал генерал Н. Н. Юденич, будущий руководитель «похода на Петроград» 1919 года...

Во время Первой мировой войны изменений в Георгиевский статут не вносилось, однако существовал секретный циркуляр, которым дозволялось представлять к наградам «военных врачей, военных священников, а также лиц, не принадлежащих к боевому составу войск», но не просто за храбрость, а именно за «офицерский» подвиг, совершенный во главе солдат; одним из побудительных мотивов для такого решения мог стать поступок сестры милосердия Риммы Ивановой, которая в сентябре 1915 года, в тяжелую минуту боя, возглавила атаку оставшихся без командиров солдат и, как говорилось в тогдашних официальных формулировках, «смертью своей запечатлела содеянный подвиг» .

Другое же нововведение стало приметой уже следующего, страшного периода русской истории. Великая война закончилась великой трагедией - революцией и развалом армии, в которой при безвольном попустительстве Временного правительства была разрешена политическая пропаганда, в том числе самых экстремистских и пораженческих партий во главе с большевиками. Одновременно пытаясь «демократизировать» войска и создать дополнительные стимулы для не желавших воевать солдат и деморализованных офицеров, военный министр, а затем и министр-председатель Временного правительства А. Ф. Керенский распорядился награждать офицеров солдатским Георгиевским крестом по решению солдат, а солдат - офицерским, с производством в прапорщики. Отличительным знаком таких наград должна была стать металлическая лавровая ветвь на ленте. Нет сомнения, что многие из этих крестов были действительно заслужены офицерами и генералами умиравшей русской армии, но почетом эта награда (а особенно «веточка», презрительно прозванная «метлой») не пользовалась. Примечательно, что во время Гражданской войны выдающиеся генералы Добровольческой армии В. З. Май-Маевский и Б. И. Казанович свои солдатские кресты носили, а вот «революционные» ветки с их ленточек сняли...

- Как сложилась судьба Георгиевских наград в эти страшные для России годы?

История ордена Святого Георгия не закончилась с революцией 1917 года. Несмотря на то что «главным начальником», или гроссмейстером, российских орденов был император , тесная связь самого ордена с историей русского воинства не позволяла отказаться от него в условиях борьбы, которую повели против большевизма Белые армии. На большинстве Белых фронтов (на востоке у адмирала А. В. Колчака, на севере у генерала Е. К. Миллера, на северо-западе у генерала Н. Н. Юденича) было восстановлено удостоение старыми русскими наградами, в том числе и Георгиевскими (хотя на северо-западе и известен лишь один случай награждения Георгиевским оружием), и лишь на юге России у генерала А. И. Деникина это не практиковалось; солдатским же Георгиевским крестом награждали все (и Деникин, порой собственноручно прикалывавший крест отличившимся воинам).

- Но вот генерал Врангель полагал: «Награждение подвигов, совершенных в междоусобной брани, общероссийскими орденами, коими доселе награждались подвиги в борьбе с внешним врагом, представлялось едва ли уместным»...

К сожалению, сегодня, когда речь заходит о наградной практике Белого движения, обычно вспоминают лишь эту фразу из воспоминаний Врангеля, которая скорее запутывает, чем разъясняет вопрос. Конечно, и Колчак, и Деникин, и Юденич понимали - и скорбели! - что по другую сторону фронта находятся русские люди. Да и сопротивление начиналось еще в период, когда не окончена была Первая мировая война, и Деникин горько сожалел в своих мемуарах, что красные командиры утратили элементарный патриотизм, иначе единым фронтом можно было ударить по зарвавшимся австро-германским оккупантам... Но советские правители (как и правители украинские - Грушевский ли, Скоропадский ли) готовы были дарить немцам русские земли, русский хлеб и золото, лишь бы удержаться у власти. Борьба с такой антироссийской, антипатриотической силой, по существу - с «правительством национальной измены», вряд ли должна была вызывать угрызения, препятствующие награждению русскими орденами. Дело было в другом: такое награждение - прерогатива государя , и Деникин в этом отношении был, очевидно, щепетильнее Колчака. Но ведь и Колчак из перечня наград, которыми можно было отмечать военные подвиги и государственные заслуги, исключил высшие степени орденов, по сути дела также символизируя этим «вакантность» высшего поста в государственной иерархии, несмотря на свой титул Верховного правителя.

Уместен и вопрос: если уж награждение орденом Святого Георгия было бы настолько неприемлемым для «междоусобной брани», то почему же изображения именно этого ордена и самого святого стали излюбленными эмблемами, в каком-то смысле слова символами армии, ведущей эту брань? А ведь практически так и было - достаточно посмотреть хотя бы на почтовые марки или денежные знаки, выпущенные Главным командованием Вооруженных сил Юга России, то есть тем же самым Деникиным. На многих из них присутствует изображение как святого, так и ордена («белого крестика», иногда как одного из атрибутов, приданных двуглавому орлу). А один из «билетов Главного командования» - тысячерублевая купюра - в обиходе даже назывался «ленточкой», потому что лента и крест ордена Святого Георгия были первым, что бросалось в глаза при взгляде на нее.

Не забудем и приказ Верховного правителя и Верховного главнокомандующего адмирала Колчака от 30 ноября 1918 года, которым праздник ордена Святого Георгия (26 ноября по старому стилю) не просто восстанавливался, но и превращался в «праздник всей Русской Армии, доблестные представители которой высокими подвигами, храбростью и мужеством запечатлели свою любовь и преданность нашей Великой Родине на полях брани»: повелевалось его «торжественно праздновать ежегодно во всех воинских частях и командах».

Дополнительное значение получал образ святого Георгия и как герб Москвы, с 1918 года ставшей стратегической целью, к которой были устремлены операционные направления всех Белых армий. Интересно, что в своем проекте «Русская Народная Армия» (1919) полковник В. К. Манакин (в 1918 году - организатор и командующий Саратовским корпусом, состоявшим из местных крестьян-повстанцев) специально подчеркнул: «Гербом Русской Народной Армии, до установления Российского герба законным правительством России, должно быть изображение Св[ятого] Великомученика и Победоносца Георгия - герб Московский, принятый при начале собирания Руси и как эмблема конечной задачи Р[усской] Н[ародной] А[рмии]: в Москве, как сердце России, собрать лучших выборных людей, в лице коих сам народ Русский решит дальнейшую судьбу родной земли (выделено в первоисточнике. - А. К. )». Однако официальных последствий это предложение не возымело, и самостоятельной «геральдической роли» святого Георгия предстояло воскреснуть лишь на последнем этапе Гражданской войны (1921-1922) на Дальнем Востоке, под властью Временного Приамурского правительства, а затем - Правителя Приамурского земского края генерала М. К. Дитерихса (убежденного монархиста и глубоко верующего христианина).

Наиболее известным является изображение святого Георгия на учрежденной 16 августа 1922 года медали в память о деятельности Приамурского Земского Собора, который и принял решение передать, впредь до восстановления монархии, власть генералу Дитерихсу; известно и изображение святого Георгия в полном смысле слова геральдическое, на гербовом щите, - по оттискам печатей канцелярии Правителя и уполномоченных Временного Приамурского правительства. Поэтому не выглядит слишком большой натяжкой предположение, что государственным гербом «Приамурского земского края» являлось чудо Георгия о змие - герб заведомо не входившей в его состав Москвы - в ситуации, когда, кроме чуда, надеяться было уже не на что.

Можно даже сказать, что Георгиевская лента и сам святой Георгий, наряду с «колчаковским» вариантом двуглавого орла, у которого короны заменял сияющий крест, были своего рода гербом Белых армий - наследниц и преемниц армии Российской империи, которая сама неразрывно была связана с этим угодником Божиим. Традицию почитания святого Георгия русские воины унесли и в изгнание, и еще долгие годы в самых разных уголках земли его образ входил в число любимых эмблем воинских объединений.

Вообще же история ордена Святого Георгия и «георгиевской» символики настолько обширна, что в кратком разговоре можно лишь обозначить основные ее «разделы». Но еще об одном знаке отличия, появившемся уже в эмиграции, упомянуть хочется обязательно. Он очевидно напоминает орден Святого Георгия (белые лучи, красный центральный медальон), а лента его, своей черно-оранжевой гаммой, - Георгиевскую ленту, но отличается необычной формой лучей и медальона - в виде пяти сердец (в центре ордена - русский двуглавый орел). Это «орден Сострадательного Сердца», учрежденный в начале 1930-х годов генералом А. Я. Ельшиным, который возглавлял американский отдел Зарубежного союза русских военных инвалидов. Ельшин, георгиевский кавалер Великой войны, и сам был инвалидом: после германской газовой атаки у него вследствие поражения центральной нервной системы были парализованы ноги. Тем не менее в 1918 году, с трудом передвигаясь на костылях, он согласился стать начальником штаба у генерала Ф. А. Келлера. Как вспоминал впоследствии Ельшин, в тогдашней безнадежной ситуации он «никак не мог отказать такой Рыцарской просьбе, быть может, последней в моей и его <Ф. А. Келлера> жизни». Келлер был убит петлюровцами, его начальнику штаба удалось спастись и выбраться за границу, и в эмиграции он посвятил себя заботам о тех из русских военных изгнанников, кто ввиду потери трудоспособности оказывался в наиболее тяжелом положении. Учрежденный Ельшиным орден был призван отмечать заслуги благотворителей (как русских, так и иностранцев), помогавших защитникам России - тем, кто пожертвовал для нее всем и оказался лишенным Родины. Избрав «георгиевский» вариант оформления, генерал как будто отклонился от исключительно боевого характера императорской награды, но - вольно или невольно - как бы завершил своим (безусловно, воинским!) орденом тропарь святому Георгию - покровителю русского воинства:

«Яко пленных свободитель, и нищих защититель, немощствующих врач, царей поборниче, победоносче великомучениче Георгие, моли Христа Бога спастися душам нашим ».

Герб Москвы, на котором изображен всадник, поражающий черного Змия копьем, видели многие. Но что это означает и обозначает - ответят немногие.

Официально Москва получила свой герб в 1781 году, когда 20 декабря он был утвержден Екатериной Второй вместе с гербами городов всей Московской губернии и имел следующее описание в Полном собрании законов государства российского:

«Святый Георгий на коне против того ж, как в средине государственного герба, в красном поле, поражающий копием чернаго змия».

Стоит отметить, что в документе было отмечено, что узаконенный герб Москвы «старый», т.е. данная эмблема известна давно.

К сожалению, история российских символов раскрыта достаточно слабо и поэтому придется обратиться к сохранившимся нечетким свидетельствам и вещественным материалам (скульптурные изображения, монеты и печати).

Обычай нанесения изображения князя, а также ликов святых ему покровительствовавших, на монеты и печати пришел в русские земли еще в конце X века из Византии.

Святой Георгий впервые появился на монетах и печатях в начале XI столетия. Связывают это с князем Ярославом Мудрым, который после крещения принял имя Юрий (по-иному - Георгий).

Юрий Долгорукий - основатель города Москвы - стал продолжателем этой традиции и нанес на свою печать образ святого. Георгий-Победоносец был представлен во весь рост, а его рука вынимала меч из расположенных на поясе ножен.

Вид, близкий к нынешнему изображению, впервые появился на монетах времен Василия II Темного.

В конце XV столетия всадник, своим копьем поражающий дракона, был утвержден в качестве символики Государства Российского. Свидетельством этому является общегосударственная печать времен Ивана III Васильевича.

Письменное сообщение, в котором впервые упоминается о всаднике, пронизывающим дракона, встречается в Ермолинской летописи.

В ней отмечено, что скульптурный образ Георгия-Победоносца был установлен над въездными воротами, расположенными во . Случилось это в 1464 году. Установил образ зодчий Василий Ермолин.

Некоторые историки полагают, что это и был в то время герб древнего града Москвы, аргументируя это расположением образа на главной башне Кремля и тем, что пред ним снимали головные уборы даже князья, проходившие сквозь ворота.

Но, скорее всего, изваяние имело лишь охранительные функции, т.к. на обратной стороне башни через два года появился барельеф святого Дмитрия. Устанавливал его все тот же зодчий Ермолин.

Интересно знать, что после перестройки Фроловской башни скульптурное изображение Георгия-Победоносца поместили в храм его имени в качестве иконы (культовое сооружение находилось рядом с башней), а вместо него установили икону Спаса Вседержателя. Именно это событие послужило поводом к переименованию сооружения - с тех пор это Спасская башня Кремля.

С шестнадцатого столетия на государственных печатях впервые соединяются двуглавый орел и расположенный на его груди всадник. Эта композиция оставалась в неизменном виде на протяжении ряда столетий и ставшая, по-существу, гербом государства - Российской империи.

Стоит отметить, что изображение всадника периодически изменяли: то в нем угадывалось сходство с чертами государя, то всадник был обращен в левую сторону, а не в привычную нам правую. И что еще важно - это то, что «московский ездец» (как тогда говорили) никоим образом уже не связывали со святым Георгием.

Так в описи 1666-1667 годов, проведенной в , о гербового знамени написано: «В кругу изображен двуглавый орел, коронованный двумя коронами, а на груди у него царь на коне колет копием змия».

В Титулярнике от 1672 года святой Георгий вообще был представлен как герб земель, принадлежавших грузинским царям.

Немаловажным будет привести и ассоциации простого народа с существовавшим тогда гербом. Вот только часть этих изречений - «царь на коне победил змия», «сам царь с копьем», «великий государь наш на аргамаке» и «человек на коне с копьем колет змея».

Сигизмунд Герберштейн, в качестве дипломата посетивший Москву в 1517 и 1526 годах, так описывает государственную печать в своих «Записках о Московии»:

«В кругу изображен двуглавый орел, коронованный двумя коронами, а на груди у него царь на коне колет копием змия».

«Святым Егорием» впервые нарекает всадника царь-император Петр Первый. В его бумагах, датированных XVIII веком, и в которых описывается его личный штандарт и вновь вводимые морские флаги, встречается описание государственного герба:

«Сие имеет начало свое оттуда, когда Владимир монарх расписки свою империю разделил 12 сынам своим, из которых владимирские князья возымели себе сей герб святого Егория, но потом царь Иван Васильевич, когда монархию от деда его собранную паки утвердил и короновался, тогда орла за герб империи российской принял, а княжеский герб в груди оного поставил».

Окончательно Георгий-Победоносец был утвержден на гербе в качестве всадника в связи с развитием в Государстве Российском геральдики, что подразумевало утверждение городских гербов, в т.ч. и для Москвы.

Начало этого события приходится на время правления Петра Великого. Именно тогда начала формироваться система размещения армейских полков по городам. Воинское подразделение получало имя поселения, а на его боевом знамени изображали эмблему города.

С 1712 года полки, расквартированные в городе Москве, в качестве эмблемы использовали двуглавого орла с изображением поверху трех корон и со щитом на груди, в центре которого был расположен всадник, разящий копьем дракона.

Уже к 1729-1730 годам эмблема на знаменах значительно изменилась: орел исчез, а на ней остался только всадник с короной, по-прежнему протыкающий копьем змея.

Святой Георгий, будучи частью герба Российской империи, стал вскорости гербом Москвы, которая была признана в петровские времена историческим центром России (столица к тому времени была перенесена в Санкт-Петербург).

Фото 2. Московский герб, утвержденный в 1730 и 1883 годах

Цветовое оформление было разработано в Герольдмейстерской конторе, консультантом в которую был приглашен Франциск Санти - пьемонтский дворянин. Не без его непосредственного участия Георгий-Победоносец стал изображаться «на коне белом, епанча и копие желтые (золотые), венец (корона) желтой же, змей черный, поле кругом белое, а в середине красное».

В указе, датированным 1781 годом, в котором утверждаются гербы Москвы и городов Московской губернии, описание московского символа практически полностью совпадает с описанием от 1730 года:

«Москва. Святой Георгий на коне против того же как в середине Государственного герба, в красном поле, поражающий копьем черного змия».

В таком виде герб города Москвы оставался в неизменном виде до 1857 года, когда в ходе геральдических реформ, при Николае I, было создано Гербовое отделение, числившееся за Департаментом Герольдии Сената. Руководить новым ведомством было поручено барону Б.В. Кене.

Намеченные работы по изменению герба одобрил император, и уже 11 апреля 1857 года описание опубликовали:

«На груди орла герб Московский: в червленом с золотыми краями щите Святый Великомученик и Победоносец Георгий в серебряном вооружении и лазуревой приволоке (мантии), на серебряном, покрытом багряною тканью с золотою бахромою, коне, поражающий золотого с зелеными крыльями дракона золотым, с осьмиконечным крестом наверху, копьем».

Цвет плаща на гербе Москвы, скорее всего, выбрали лазоревым (синим), чтобы внести в атрибут все цвета, присущие государственному флагу Российской империи (конь - белый, щит - красный, плащ - синий). Непривычен на гербе сам всадник: повернут в левую сторону, на голове западноевропейский шлем.

Все мы привыкли к Московскому гербу, к изображению Георгия Победоносца на коне, поражающего змея. Однако, мы не задумываемся о его истории, о том, откуда и когда он попал в Россию. Стоит сказать, что святой Георгий – общехристианский святой, почитаемый и во многих других странах, например он покровитель Англии. И иностранцы порой очень удивляются, откуда он тут – в Москве, на гербе города и даже страны.

Официально герб города Москвы существует с 20 декабря 1781 года. В этот день он был «высочайше утвержден» вместе с гербами других городов Московской губернии.

В Полном собрании законов Российской империи наш столичный герб описан так: «Святый Георгий на коне против того ж, как в средине государственного герба, в красном поле, поражающий копием чернаго змия». Отмечалось также, что герб «старый». Это означало, что эмблема была известна ранее.

Действительно, всадник, поражающий копьем дракона, использовался в течение нескольких столетий как составная часть державного российского герба. То есть как такового герба в древности не существовало, но зато были печати и монеты, с подобными изображениями.Обычай помещать на печатях и монетах портрет князя, а также изображение святого, которого князь считал своим покровителем, пришел на Русь из Византии в конце Х столетия.

В начале XI века на монетах и печатях князя Ярослава Мудрого, принявшего имя Юрий (Георгий), появляется изображение святого Георгия. Основатель Москвы Юрий Долгорукий продолжил эту традицию. На его печати тоже святой, стоящий во весь рост и вынимающий меч из ножен. Изображение святого Георгия было на печатях и брата Юрия Долгорукого Мстислава, воин-змееборец присутствовал на многочисленных печатях Александра Невского, встречается он на монетах Ивана II Красного и сына Дмитрия Донского Василия. А на монетах Василия II Темного эмблема святого Георгия приобретает вид, близкий к тому, что позднее утвердился на московском гербе. Покровителем Москвы святой Георгий считается со времён Дмитрия Донского.

Георгий победоносец и змей

Убийство змея (дракона) является одним из самых известных посмертных чудес святого Георгия. По легенде, змей опустошал землю одного языческого царя в Бейруте. Как гласит предание, когда выпал жребий отдать на растерзание чудовищу царскую дочь, явился Георгий на коне и пронзил змея копьем, избавив царевну от смерти. Явление святого способствовало обращению местных жителей в христианство. Это сказание часто толковалось иносказательно: царевна - церковь, змей - язычество. Также это рассматривается как победа над дьяволом - «древним змием».
Существует вариант описания данного чуда, относящегося к жизни Георгия. В нём святой покоряет змея молитвой и предназначенная в жертву девушка ведёт его в город, где жители, видя это чудо, принимают христианство, а Георгий убивает змея мечом.

Святой Георгий на иконе второй половины XVI века, из Новгорода.

Почитание святого Георгия в других странах

Этот святой стал необычайно популярен ещё со времен раннего христианства. Он претерпел муки в Никомидии, а вскоре его стали почитать в Финикии, Палестине, затем и на всем востоке. В Риме в VII веке было уже две церкви в честь него, а в Галлии его почитают с V века.

Святой Георгий на Грузинской иконе.

Георгий считается покровителем воинов, земледельцев и пастухов, а в ряде мест - путешественников. В Сербии, Болгарии и Македонии верующие обращаются к нему с молитвами о ниспослании дождя. В Грузии к Георгию обращаются с просьбами о защите от зла, о даровании удачи на охоте, об урожае и приплоде скота, об исцелении от недугов, о чадородии. В Западной Европе считается, что молитвы святому Георгию (Джорджу, Хорхе) помогают избавиться от ядовитых змей и заразных болезней. Святой Георгий известен исламским народам Африки и Ближнего Востока под именами Джирджис и аль-Хадр. Георгий является также покровителем Португалии, Генуи, Венеции (вместе с ап. Марком) и Барселоны. Ну, и конечно же, Англии. Ещё в X веке в Англии строили церкви, посвящённые св. Георгию, а в XIV веке он был официально признан небесным покровителем Англии.

Откуда появился герб Москвы - ? Петр I объяснял это так: «Сие имеет начало свое оттуда, когда Владимир, монарх российский, свою империю разделил 12 сынам своим, из которых Владимирские князья возымели себе сей герб Святого Егория».

Казалось бы, все правдоподобно. Святой Георгий или, как звали его в народе, Егорий Храбрый, был один из самых почитаемых на Руси святых, олицетворением воина-защитника. Все знали историю о том, как в стародавние времена он избавил жителей одного города от «великого змия». Сын Владимира Мономаха - князь владимиро-суздальский Юрий Долгорукий выбрал себе гербом изображение Георгия Победоносца, тем более что князь и святой носили одно имя (Георгий, Гюргий, Юрий значили в старину одно и то же). Ну, а затем Святой Георгий перешел на герб наследницы Владимира - Москвы, основанной все тем же Юрием Долгоруким.

Однако все это - только красивая легенда. В древности в русских княжествах просто не было гербов, они - черта исключительно западного средневековья. Ни Киевская Русь, ни Византия не знали геральдики в ее классическом понимании. Само слово «герб» имеет в своей основе немецкий корень, означающий «наследство». Это символ, который передавался из поколения в поколение без изменений.

Русские князья, как и европейские короли и бароны, тоже пользовались символическими изображениями, например, на печатях. Но в отличие от Запада эти эмблемы не передавались по наследству, каждый следующий князь выбирал себе новый символ. Обычно на печати изображался сам князь или покровительствующий ему святой. Долгое время русские следовали византийской традиции, согласно которой правитель в короне или святой с нимбом вокруг головы изображались сидящими на престоле или стоя. На Западе же более привычным было изображение верхом на коне.

Печать Юрия Долгорукого

На Руси всадник на печати впервые появился у Мстислава Удалого, которого в начале XIII в. пригласил на княжение Великий Новгород, тесно связанный торговлей с Западной Европой. Сходную печать имел во время княжения в Новгороде и Александр Невский, родоначальник московских князей. На одной стороне печати изображен князь «сам на коне». На другой стороне поражает копьем змея Святой Федор Стратилат. Он пеший, но держит коня под уздцы.

Когда в 1318 г. в Новгород был приглашен внук Александра Невского московский князь Юрий Данилович, он тоже сделал себе печать по «европейской моде». Первым из правителей Москвы он использовал в качестве эмблемы своего небесного покровителя Георгия Победоносца. Но фигура святого всадника-змееборца недолго служила символом Московского княжества.

Следующий московский князь Иван I Калита (1325-1340) скреплял грамоты печатью с изображением собственного святого покровителя - Иоанна Предтечи. Выполненные в традиционном византийском стиле эмблемы имели и наследники Калиты Семен Гордый (1340-1353) - Святого Симона и Иван II Красный (1353-1359) - Иоанна Предтечу. Правда, Иван Красный пользовался и другой печатью - пеший воин, сражающийся с драконом. Мотив борьбы со змеем - олицетворением зла - характерен для древнерусской и вообще славянской символики.

Эмблемой сына Ивана II Дмитрия Донского (1359-1389) был Святой Дмитрий Солунский, стоящий в полном боевом вооружении. При Дмитрии Ивановиче в Москве впервые стали чеканить монеты, на одних была выбита фигура воина с топором, на других - повернутый боком орел. Орел - царь птиц, как и лев - царь зверей, были традиционными эмблемами великих князей владимирских, титул которых тогда окончательно перешел к московским князьям.

Наследник Дмитрия Донского Василий I (1389-1425) имел печать с традиционным изображением святого покровителя - Василия Кесарийского, но на другой княжеской печати появляется эмблема с фигурой всадника. Существует версия, что этот символ, аналогичный литовскому гербу «Погоня», Василий I получил от своей жены - дочери литовского князя Витовта Софьи.

С Василия I эмблема всадника стала наследственной, то есть приобрела признаки герба. Московский всадник, которого часто называли просто «Ездецом» (наездником), изображался на коне, он держал в руке то копье, то меч, то охотничьего сокола. Следует заметить, что «Ездец» был совсем не похож на изображение Святого Георгия на иконах того времени - верхом на вставшем на дыбы коне, поражающим копьем дракона. Главное же, голову святого окружал нимб.

Георгий Победоносец на короткое время стал символом Москвы во время междоусобной войны при Василии II Темном (1425-1462). Изображение святого было эмблемой главного врага Василия II - его дяди, удельного князя звенигородского Юрия Дмитриевича. Князь Юрий дважды захватывал Москву, был провозглашен великим князем. Свое второе правление Юрий начал с того, что стал чеканить монету с изображением своего небесного покровителя – Георгия Победоносца, поражающего копьем змея. Но Юрий умер, пробыв на престоле всего два месяца.

На печатях Василия II кроме «Ездеца» были и другие эмблемы - изображения религиозных сцен, эпизодов охоты. В конце своего правления Василий Темный стал все чаще использовать великокняжеский символ - сидящего боком одноглавого орла.

Проблема выработки единой государственной символики встает при сыне Василия II Иване III (1462-1505), подчинившем Москве остальные русские земли. Появляется новый герб России - двуглавый орел. Этот царственный орел, с одной стороны, продолжал традицию великокняжеских одноглавых орлов на эмблемах владимирских князей, с другой - символизировал претензии правителя Москвы на императорский титул.

Обычно появление двуглавого орла на гербе России связывают с женитьбой Ивана III на византийской принцессе Софье Палеолог. Однако другая версия, что Иван III принял этот герб, практически идентичный гербу императора Германии («Священной Римской империи»), чтобы обозначить равный статус своей державы с могущественнейшим государством Запада.

Но Иван III не забыл и о существующей уже столетие эмблеме московских князей. Впервые эта символика украсила Москву – 15 июля 1464 г. над воротами Фроловской башни Кремля было установлено вырезанное мастером Василием Ермолиным из белого камня изображение Георгия Победоносца, поражающего дракона. В 1491 г., в связи с перестройкой Кремля, белокаменный всадник был помещен в специально выстроенный в Кремле напротив Спасской башни храм во имя Святого Георгия.

Два символа - «Ездеца» и двуглавого орла - Иван III соединил на появившейся в 1497 г. государственной печати. На одной ее стороне был изображен орел, на другой - конный воин. Наездник теперь поражал копьем дракона, что сближало его с образом Георгия Победоносца. Однако отсутствие нимба говорило, что это - светский всадник-правитель. Печать как бы олицетворяла его «двойной» титул - «великий князь московский» и «государь всея Руси».

При сыне Ивана III Василии III (1505-1533) двуглавый орел на время исчезает, и гербом России служит один московский всадник. Двуглавого орла вернул на государственный герб Иван IV Грозный. Приняв в 1547 г. царский титул, он, конечно, не мог довольствоваться скромной московской эмблемой. На новой государственной печати всаднику нашлось место посередине орла. Правда, в 1561 г. появилась и другая печать, где наездника не было. Вместо него на груди двуглавого орла была личная эмблема Ивана IV - единорог.

Конный воин-змееборец в центре российского орла по-прежнему не связывался со Святым Георгием. Из старинных эмблем перешла трактовка наездника как правителя: «В истинной Московского княжения печати вырезано - царь на коне победил змия». В Западной Европе же обычно видели в фигуре на гербе небесного покровителя. Поэтому, когда в 1659 г. русское посольство прибыло в Италию, тосканский герцог прямо спросил, не святой ли Георгий изображен на груди двуглавого орла. На это русский посол ответил, что нет, «это - Великий государь наш на аргамаке».

Закреплению понимания всадника-змееборца как московской эмблемы мешало использование его изображения в качестве общегосударственного, а не городского символа. В частности, его несли на себе русские монеты. Интересно, что помимо серебряных денег с изображением конного копейщика («копейки»), которые ходили по всей стране, в отдельных городах чеканили мелкую медную монету - пулы с местной символикой. В Москве на пулах изображали не наездника, а сидящего боком одноглавого орла - великокняжеский символ. Документы, касающиеся внутримосковских дел, скреплялись печатью Земского приказа - административного учреждения, управлявшего хозяйством столицы. На этой печати было изображено здание самого приказа.

Окончательное оформление эмблемы всадника, побеждающего дракона, как официального герба Москвы произошло после петровских реформ. В 1722 г. по указу Петра I в России была создана Герольдмейстерская контора, которой Правительствующий Сенат поручил в 1724 г. представить гербы всех русских городов. «Для отправления геральдического художества» пригласили уроженца Пьемонта (Италия) Франциска Санти, в помощь ему придали русского «живописного мастера» Ивана Чернавского.

Выполнение колоссальной задачи по составлению более чем сотни городских гербов затянулось. К тому же Санти попал в опалу. Рисунок герба Москвы был выполнен Санти на основе изученных им древних печатей. Наездник изображался без нимба, как воин, а не святой; повернутым к зрителям вправо. Только в 1728 г., уже после смерти Петра I, появилось описание герба Москвы: «Георгий на коне белом, побеждающий змия, епанча и копье желтые. Венец желтый же, змей черный, поле кругом белое, а в середине красное». Данное описание нетерминологично. У составителей списков гербов на знамена, вероятно, были на руках только цветные рисунки гербов без подробного их описания, на которых золото было передано желтой охрой, поэтому они назвали цвет венца и епанчи желтым. Белый же цвет в геральдике – серебро. Окончательно этот герб вместе с другими городскими гербами был утвержден Сенатом в 1730 г.

Герб Москвы 1730 г.

То, в какую сторону повернут московский наездник, является принципиальной деталью. На всех старинных государственных печатях всадник повернут к зрителю. Русские мастера подходили к изображению на печати реалистично, поворачивали фигуру к зрителю так, чтобы было видно оружие в правой руке.

В то же время в Западной Европе по строгим правилам геральдики фигуры на гербах должны быть повернуты влево (смотреть вправо). Это правило было установлено для того, чтобы всадник или, например, лев, изображенные на щите рыцаря, который он держал у левого своего бока, не казались убегающими от противника. Для московского всадника это выливалось в проблему – либо правая рука не была видна зрителю, либо всадник должен держать копье левой рукой. Первым попытался «развернуть» московского наездника по-европейски Лжедмитрий в начале XVII в., но после его свержения всадник снова был обращен по-старому вправо.

Герб Москвы, оформленный Санти в старинных русских традициях, служил городу почти полтораста лет почти без изменений. В указе 1781 года об утверждении гербов Московской губернии описание московского герба почти полностью повторяет описание 1730 года: “Москва. Святой Георгий на коне против того же как в середине Государственного герба, в красном поле, поражающий копьем черного змия”.

Герб Москвы 1781 г.

Но в середине XIX в. было решено привести гербы российских городов в соответствие с правилами западной геральдической науки. Исправлением гербов руководил «ученый геральдик» барон Бернгард Кёне. На утвержденном в 1856 г. гербе Москвы всадник был повернут от зрителя влево, в соответствии с законами геральдики, и «переодет» из средневековых доспехов в облачение римского воина, чтобы лучше соответствовать образу Святого Георгия. Плащ всадника вместо желтого стал лазоревым (синим), дракон из черного превратился в золотого с зелеными крыльями, а белый конь назван серебряным: “В червленом щите Святой Великомученик и Победоносец Георгий, в серебряном вооружении и лазоревой приволоке (мантии) на серебряном покрытом багряною тканью, с золотой бахромою, коне, поражающий золотого с зелеными крыльями дракона золотым с осьмиконечным крестом наверху копьем.” Чтобы заколоть дракона с левой стороны, всадник на рисунке Кёне неестественно выгнулся в седле. Кроме императорской короны в обрамление добавились за щитом два накрест положенные золотые скипетра, соединенные Андреевскою лентою - знак первопрестольного города. Гербы прочих губернских городов обрамлялись дубовыми листьями.

Герб Москвы 1883 г.

Помимо разворота всадника любопытен также вопрос цвета плаща (епанчи) всадника. В указе 1781 года названы только цвета щита, коня и змия, соответственно – красный, белый и черный. Выяснить, какими были первоначальные, исконные цвета московского герба, помогает его подробное описание, приведенное в статуте ордена святого Георгия, утвержденном Екатериной II 26 ноября 1769 года. Это ближайшее из предшествующих указу 1781 года официально утвержденное описание. В середине орденского креста был помещен московский герб: “…в красном поле Святой Георгий, серебряными латами вооруженный, с золотою сверх оных висящею епанчою, имеющей на голове золотую диадему, сидящий на коне серебряном, на котором седло и вся сбруя золотые, черного змия, в подошве излита, золотым копьем пронзающий”. Изменение в 1883 г. желтого (золотого) цвета плаща всадника на лазоревый (синий) было, возможно, следствием желания герольдии привести цвета московского герба в соответствие с цветами национального флага России – белым, синим и красным (конь белый, плащ синий, щит красный). Стоит отметить, что канонический, то есть утвержденный церковью, цвет плаща святого Георгия – красный, поэтому почти на всех русских иконах он красный, очень редко – зеленый, но не синий.

Москвичи всегда любили свой герб, гордились им. В старину день чествования церковью великомученника Георгия - «Егорьев день» - 26 апреля (6 мая по н. ст.) отмечали в народе как своеобразный день города. Писатель Иван Шмелев описал в своих воспоминаниях беседу московских подмастерьев в один из «Егорьевых дней» XIX в.:
- Москва этот день особь празднует. Святой Егорий сторожит щитом и копием Москву нашу, потому на Москве и писан.
- Как на Москве писан?
- А ты пятак посмотри, чего в сердечке у нашего орла-то? Москва писана на гербу: сам Святой Егорий, наш, стало быть, московский. С Москвы во всю Россию пошел, вот оттуда Егорьев день.

Кроме весеннего «Егория» праздновался еще и «Георгий осенний». В этот день - 26 ноября (9 декабря по н. ст.) 1051 г. митрополит Илларион освятил в Киеве первую на Руси церковь Георгия Победоносца, построенную по велению Ярослава Мудрого, чье имя, полученное при крещении, было Георгий.

После революции 1917 года герб Москвы был упразднен. Новый герб города с советской символикой был составлен архитектором Д. Осиповым и утвержден Президиумом Моссовета 22 сентября 1924 года.. Новым герб имел советскую и «промышленную» символику. В сознании москвичей этот герб так и не прижился.

Герб Москвы 1924 г.

Распоряжением мэра Москвы “О восстановлении исторического герба Москвы” 23 ноября 1993 года столице был возвращен ее древний герб. В положении о гербе сказано: “На темно-красном щите (отношение ширины к высоте 8:9) развернутый вправо Георгий Победоносец в серебряных доспехах и лазоревой приволоке (мантии) на серебряном коне, поражающий золотым копьем черного змия”.

Герб Москвы 1993 г.

Итак, слились в одно разворот направо от Санти и синий плащ от Кёне. Кроме этого, современное исполнение герба Москвы грешит и другими странностями: – на изображении герба Москвы всадник как и дракон - чёрного цвета, что не соответствует блазону (описанию герба). – золотое копье, преимущественно проходящее по «серебряным» коню и всаднику не соответствует правилу тинктур. В геральдике запрещено наложение золота на серебро и наоборот. Единственное принятое исключение – герб Иерусалимского королевства.

В отличие от дореволюционного периода, в настоящее время изображения Святого Георгия на гербах Москвы, Московской области (бывшей губернии) и на центральном щитке российского герба отличаются друг от друга. Московская область поместила в своем гербе изображение Святого Георгия, выполненное Кёне, - античный всадник, повернутый влево; то есть на двух московских гербах всадники смотрят в разные стороны.

Герб Московской области

В царской России герб на груди государственного двуглавого орла всегда совпадал с московским гербом. В Российской Федерации это не так. Всадник-змееборец с герба РФ повернут в правую сторону и очень похож на Георгия с городского герба. Однако изображения не идентичны. Московский всадник вооружен золотым копьем, а российский - серебряным; конь под московском наездником скачет, под российским - идет шагом; дракон на московском гербе распластался на лапах, на российском змей опрокинут навзничь и попирается конскими копытами.

Дата принятия: 20.12.1781, 16.05.1883, 23.11.1993, 01.02.1995, 11.06.2003

Герб города Москвы представляет собой изображение на темно-красном геральдическом щите с отношением ширины к высоте 8:9, развернутого вправо от зрителя всадника - Святого Георгия Победоносца в серебряных доспехах и голубой мантии (плаще), на серебряном коне, поражающего золотым копьем черного Змия .

Автор эскиза герба Москвы - художник К. К. Иванов. В общем было сохранено композиционное решение герба 1780 года, но Святой Георгий приобрел традиционные для русских воинов доспехи и остроконечный шлем. По сравнению с гербом 1781 года также были уточнены цвета доспехов и мантии всадника, а также копья. Цвет дракона в отличие от герба 1883 года был оставлен черным (как в гербе 1780 года).

Утвержден 23 ноября 1993 года распоряжением мэра Москвы №674-РМ "О восстановлении исторического Герба города Москвы"; переутвержден Законом города Москвы № 4-12 "О гербе и флаге города Москвы" (утвержден 1 февраля 1995 года постановлением №12 Московской Городской Думы) и Законом города Москвы № 39 «О гербе города Москвы» от 11 июня 2003 года.

Эскиз герб Москвы 1991 г., художник К. К. Иванов

Фактически исторический герб был восствновлен в 1991 г., когда художник К. К. Иванов предложил свой эскиз (где всадник внешне походил на грека), но герб тогда утвержен не был, хотя и использовался неофициально. Официально герб был восстановлен только в 1993 г.

Геральдические изображение и описание всадника - как Святого Георгия Победоносца - не соответствуют нормам православной иконографии, в которой святых принято изображать с нимбом.
Кроме того, будучи повернутым в правую для зрителя сторону, изображение всадника на современном официальном гербе Москвы противоречит правилу западноевропейской геральдики, в соответствии с которым живые существа на гербе должны быть повернуты только в левую для зрителя (правую геральдическую) сторону. Это правило было установлено для того, чтобы фигура, изображенная на рыцарском щите, который традиционно держался у левого бока, не казалась убегающей от противника. В гербе Москвы 1883 года всадник был повернут в левую для зрителя (геральдически правую) сторону, но в 1993 году с восстановлением исторического герба всадник опять был повернут как в гербе 1780 года.

Всадник-змееборец как символ Московского княжества известен как минимум с XVI века и был центральным элементом герба сначала Московского царства, а затем и Российской империи. Изображение всадника присутствует и в центральной части герба Российской Федерации, однако, согласно официальному описанию герба этот элемент не описан как Святой Георгий и не упоминается как герб города Москвы.

Проект советского герба города Москва 1924 г.:
а) В центральной части в овальный щит вписана пятиконечная звезда. Это победный символ Красной Армии.
б) Обелиск на фоне звезды, являющийся первым революционным монументом РСФСР в память Октябрьской революции (поставленный перед зданием Моссовета). Это символ твёрдости Советской власти.
в) Серп и Молот - эмблема рабоче-крестьянского правительства.
г) Зубчатое колесо и связанные с ним ржаные колосья, изображённые по овалу щита, являются символом смычки города с деревней, где колесо с надписью «РСФСР» определяет промышленность, а ржаные колосья - сельское хозяйство.
д) Внизу по обеим сторонам изображены эмблемы, характеризующие наиболее развитую промышленность в Московской губернии: слева наковальня - эта эмблема металлообрабатывающего производства, справа челнок - текстильного производства.
е) Внизу под надписью «Московский Совет Рабочих, Крестьянских и Красноармейских депутатов», изображенной на ленте, расположена «динама» - эмблема электрификации. (описание дано по данным сайта )

Герб был составлен архитектором Д. Осиповым.

Утвержден Президиумом Моссовета 22 сентября 1924 года. Но этот герб не получил широкого распространения и довольно быстро был просто забыт.

Исторический герб города Москвы

Герб 1780 г.: Современный герб города основан на исторической гербе, пожалованном Екатериной II 20 декабря 1781 года (ПСЗ, собр.1, т.21, №15304) вместе с другими гербами городов Московской губернии: "в червлёном поле Святой Великомученик и Победоносец Георгий на белом коне, поражающий копьём чёрного дракона ".

Герб 1883 г.: В 1883 г. герб обрел внешние украшения в соответствие с реформой Кене: "В червленом щите Святой Великомученик и Победоносец Георгий, в серебряном вооружении и лазоревой приволоке (мантии) на серебряном покрытом багряною тканью, с золотой бахромою, коне, поражающий золотого с зелеными крыльями дракона золотым с осьмиконечным крестом наверху копьем. Щит увенчан императорскою короною. За щитом два накрест положенные золотые скипетра, соединенные Андреевскою лентою ". Фигура Георгия Победоносца была развёрнута в геральдически правую сторону. Дракон из чёрного стал жёлто-зелёным, а епанча Святого - лазуревой. Утвержден 16 марта 1883 года (ПСЗ, т. XXXIII, №32037)

Герб 1730 г. :
Описание московского герба содержалось в утвержденном Сенатским приказом 8 марта 1730 года "Знамённого гербовника" для описаний гербов полковых знамён. В описании российского государственного орла в Знамённом гербовнике 1730 года московский герб описан так: "Георгий на коне белом, побеждающий змия, епанча и копье желтые, венец желтый же, змий черный, поле кругом белое, а в середине красное ".